Читать книгу "Арбатские подворотни - Александр Кулешов"

Гору вдруг надоело все. Этот алкоголик Жорж, эти шлюхи, у которых на уме только деньги, дурацкое задание хозяина с этим роком… И эта его работа, когда надо заниматься черт знает чем, и эта страна, которую (но в этом он признавался лишь самому себе) он не понимал, не любил, которой боялся. К чему все эти бесполезные предприятия, эти комариные укусы?

Да, конечно, он не понимал России глубинно. Наверное. Но он был достаточно опытен, проницателен и умен, чтобы оценивать и сравнивать людей и явления. Он мог оценить происходящие здесь перемены, не только внешние — политические, социальные, экономические. Но и те, что происходили с людьми. Он видел, как ошалели одни от полученной духовной свободы, как недовольны были этим другие. Видел, как свободно, радостно, открыто вырвались людские чаяния, желания, требования. Но видел и ту густую пену, что поднялась на поверхность.

Новое мышление в международном политическом плане, разоружение, борьба за мир, экономические реформы, перестройка, гласность, с одной стороны, невиданный рост проституции, наркомании и всех видов преступности, травля правоохранительных органов, бесконечные нападки на армию, разрушение ее престижа — с другой. Разумная, но то и дело перехлестывающая через край критика всего, что «здесь», непомерное и безудержное захваливание всего, что «там». А уж он-то знал подлинную цену тамошнему раю. Как работать? Надо ведь ругать. А что? Когда они сами делают это почище, чем он когда-либо сумеет. Или насаждать у них, как они выражаются, «чуждые нравы»? Чего их насаждать, когда они сами делают это куда энергичней и быстрей!

Ладно, он человек подневольный, что прикажет редактор, то он и сделает. Но как все это надоело! Вот возьмет и женится на Тутси (они ведь все, а она первая, об этом мечтают), уедет на свою виллу в горах, которую два года назад выгодно купил тайно от своих жен и друзей. И будет жить спокойно, тихо, в свое удовольствие. С красивой, безмерно благодарной ему за то, что женился на ней, супругой. А? Черта с два! Кто ему позволит такую, жизнь? Ни его хозяева, ни коллеги, ни друзья, ни обстановка, ни финансы, ни дела… А прежде всего он сам себе этого не позволит. Не тот характер, привычки, не тот раз навсегда заведенный механизм его существования, от которого он уже никогда не сможет отказаться…

Такая судьба.

«А интересно, — подумал Гор, — какая судьба будет у Тутси, у этой Зины-Зои, у Тутсиного «школьного друга» — у всех этих людей, которые сейчас кусочек его жизни, а через год-два уйдут из нее, словно их и не было. Каждый движется по жизни подобно ракете в космосе, летящей мимо дальних звезд и планет. Приблизятся, сверкнут и отойдут во мрак, а ракета продолжает свой путь в бесконечность. Ракета — да, а вот жизнь, увы, имеет конец. Не вообще, а каждого человека в отдельности. И его, Гора, в том числе».

Он грустно вздохнул.

Потом отвез Жоржа домой и поехал к себе. Ему зверски хотелось спать.

Глава IX. Весенние мотивы

Поздно вечером в чайной «Гармонии» собрался штаб «группы самозащиты». Леонид Николаевич размахивал газетой и оживленно толковал:

— Нет, друзья, вы подумайте! Смотрите в «Советской культуре» письмо юриста Ермолаева из Ленинграда. Смотрите, что он предлагает, — это гениально! Тише, я вам прочту кусочек.

— Ладно, читай, — вздохнул Луков, он уже понял, что, пока Леонид Николаевич не ознакомит всех с гениальным предложением, он не успокоится.

— Вот, слушайте. Да тише вы. «…Статья в законе могла бы выглядеть примерно так: по приговору суда о смертной казни преступник может быть казнен только руками родственников жертвы (без каких бы то ни было ограничений) или же руками ее самой…» Понимаете? — продолжал Леонид Николаевич. — Он предлагает узаконить: ты совершил преступление по отношению ко мне, и я же тебя казню! Мы ведь так и сделали, когда эти подонки избили Люсю, мы же их и наказали. Как бы родственники! Все верно.

— Да как сказать, — с сомнением в голосе заметил Луков, — во-первых, мы ей не родственники. Ну это бог с ним. Потом, насколько я понимаю, твой юрист предлагает делать это по приговору суда…

— Это детали, — отмахнулся Леонид Николаевич, — мы ж договорились, что обойдемся без всей этой бюрократии, мы сами судьи. Если мы сумели сами себе доказать, что человек виновен, значит, он виновен. Важно другое, то, о чем в законе сказано, мы же и приводим приговор в исполнение. Вот!

— Погоди, — вмешался дядя Коля, — я не понял — закон уже есть?

— Пока нет, — замялся Леонид Николаевич, — но вот же юрист предлагает, в газете напечатано. Наверняка учтут. Кстати, мы можем написать в поддержку. Не обязательно подписываться.

— Ладно, — подвел итог дискуссии Луков, — это все когда еще будет! Займемся делом. Этого хмыря из кафе, который свою провизию на сторону сбывает, сегодня договорились брать?

— Сегодня. Вот мерзавец! — подтвердил еще не остывший Леонид Николаевич.

— Тогда давайте согласуем план действий, — Луков оглядел присутствующих.

Согласовали быстро. А чего там было согласовывать? Вечером после закрытия кафе, когда вороватый заведующий вынесет свои пакеты, подойдут, набьют морду, разбросают фотографии. И все. Точка. А еще пачку фото пошлют анонимно в прокуратуру.

— Мы прямо как Деточкин, — усмехнулся дядя Коля. — Помните фильм такой был — «Берегись автомобиля»?

— Сравнил, — не согласился Игорь, он же машины угонял, продавал, а выручку переводил. Мы-то ничего не воруем. Мы — наказываем!

— Все одно, — махнул рукой дядя Коля, — и он и мы во имя общества действуем. Интересно, — добавил он тихо, — какие продукты сбывает? Водку тоже?

— Ты это брось, — Луков строго посмотрел на него, — хоть коньяк «Три звездочки»! Наше дело карать, а не экспроприировать. Понял?

— А я что, я ничего, — стушевался дядя Коля, — просто интересно…

Покончив с делами, посмотрели по видео очередной, принесенный Игорем фильм, в котором рассказывалось, как группа подростков в каком-то маленьком американском городке взяла на себя благородную задачу очистить город от банды терроризировавших его жителей хулиганов-рокеров.

Фильм изобиловал жуткими сценами: рокеры гоняли по ночам, давили запоздавших прохожих, въезжали через витрину в магазины, калеча покупателей, кого-то мимоходом насиловали и убивали. Атлетисты одобрительными возгласами встречали эпизоды, когда благородные подростки натягивали ночью на пути рокеров тонкую проволоку, которая срезала им головы почище гильотины или, заперев их в гараже, сжигали живьем с помощью бензина вместе с мотоциклами.

— Хорош фильм! Ух, хорош! После него кулаки так и чешутся.

Наиболее откровенно общее настроение высказал сторонник крайних мер Леонид Николаевич:

— А может, нам того подонка тоже… запереть его в его машине и — спичку в бак. А?

— Ладно, уймись, — проворчал Луков. — Тебе только волю дай, ты бы всех перепахал…