Читать книгу "Паутина лжи - Олег Рой"

Около полудня один из таких предприимчивых людей вошел в небольшой, но очень респектабельный ресторанчик на главной площади Беллинцоны, напротив собора Петра и Стефана. Сел за свободный столик у окна, заказал ризотто с морепродуктами и бокал сухого домашнего вина и, с удовольствием вдыхая доносящиеся с кухни ароматы, о чем-то задумался, глядя сквозь сверкающее чистотой большое окно на яркую суету площади.

На вид этому человеку трудно было дать больше пятидесяти лет, хотя на самом деле ему уже давно перевалило за шестьдесят. Однако здоровый образ жизни и постоянные занятия спортом помогали ему поддерживать прекрасную форму, а многолетняя привычка уделять большое внимание внешнему облику позволяла выглядеть, что называется, «на все сто». Безупречная короткая прическа, в которую были уложены седые волосы, элегантный стильный костюм, отлично сидевший на поджарой фигуре, аксессуары известных брендов, каждый из которых явно обошелся своему хозяину не в одну тысячу евро, все это работало на эффектный и безупречный имидж, производящий большое впечатление на прекрасный пол и вызывающий доверие у клиентов. Респектабельный господин занимал должность главврача в одной из многочисленных частных клиник города и звался Леонидом, Леонидом Мишиным.

И, конечно, глядя на этого импозантного человека, неторопливо и с достоинством потягивающего искрящийся золотистый напиток из узкого высокого бокала, никто никогда в жизни не признал бы в нем оборванного босоногого мальчишку Леньку, жителя подмосковной деревни Дубки, каким он был полвека назад. Но ведь все это было, было! Было голодное детство в семье инвалида и доярки, которая на радостях, что муж вернулся с войны живой, пусть и без руки, рожала каждый год по ребенку. Ленька был четвертым – между братом Толькой и сестрой Веркой, а после него было еще пять братьев и сестер. Сейчас, впрочем, кроме него и сестры Любы, меньшой, всеобщей любимицы в семье, никого уже и не осталось в живых – кто спился, кто умер от болезни, кто погиб от несчастного случая… О смерти близких Леонид всегда узнавал стороной и с большим опозданием – отношения с семьей он давно разорвал. Еще в школе понял, что если не вырвется из этого болота чем раньше, тем лучше, то оно затянет его с головой и утопит – со всеми его способностями. А способности были недюжинные, это отмечали все учителя. Вот только применения этим способностям долгое время не находилось.

Определиться с жизненным предназначением помогла армия, точнее, армейский госпиталь. Леня служил в танковых войсках в Средней Азии и однажды, когда, голый по пояс, ремонтировал механизм, ухитрился каким-то образом засадить в правый бок металлическую занозу. Первое время не обратил внимания, потом надеялся на то, что пустяки, само пройдет… В результате дело дошло до сильного нагноения, которое чуть не стоило ефрейтору Мишину жизни, если бы не вмешательство врачей. После срочной операции опасность миновала, но последствия развившегося нагноения затянулись надолго. Выписывать из госпиталя Леню не спешили, да он и не рвался в строй – всяко лучше прохлаждаться на госпитальной койке и читать книжки из библиотеки, чем в сорокаградусную жару маршировать в кирзовых сапогах или потеть в танке. Единственное «но» – в госпитале было скучновато. И от скуки Леня стал присматриваться к работе врачей и даже помогать санитарам – мыть полы, ухаживать за лежачими больными, таскать анализы в лабораторию. К его собственному удивлению, занятие это ему понравилось. То есть, конечно, понравилось не выносить утки – вряд ли кому-то такое нравится! – а работа врача, точнее, перспективы, которые она могла открыть перед человеком. Леонид слышал о том, что представители некоторых медицинских специальностей могут зарабатывать большие деньги – стоматологи, например, или гинекологи. Что, если и ему заделаться дамским врачом? А почему бы и нет? Тут тебе и деньги, тут тебе и женщины… (Как для любого солдата, для Лени «женский вопрос» тоже был в то время весьма актуален.)

После армии Леонид подал документы в Первый мед. Все, как полагается, – школьный аттестат, где не было ни одной тройки, фотографии три на четыре, на которых он был запечатлен в форме, справку о здоровье и характеристику из госпиталя, которую «по дружбе» написала главврач, не оставившая своим вниманием высокого и плечистого пациента. В приемной комиссии предложили поступать на рабфак, на что Леня охотно согласился. Сдал экзамены, поселился в общежитии и зажил веселой студенческой жизнью «от сессии и до сессии». Не чуждался гулянок и развлечений, но при этом изо всех сил старался не запускать учебу. Понимал, что просто так, за красивые глаза, денег ему платить никто не будет, чтобы хорошо зарабатывать, нужно быть хорошим специалистом. А хорошо зарабатывать хотелось, ох как хотелось! Воспоминания о детстве, в котором они с братом и сестрой носили одни валенки на троих, а из лакомств знали только морковь да репу, были еще слишком свежи.

Незадолго до окончания института Леня женился. На однокурснице, дочке потомственного врача по фамилии Цукерман. Невеста не казалась ему привлекательной ни внешне, ни как человек, но зато она была москвичкой, в ее семье имелся достаток и отличные связи. Тесть и теща помогли зятю устроиться в хорошую ведомственную клинику, где Леонид быстро сделал карьеру. В тридцать шесть лет он уже был заведующим гинекологическим отделением, имел обширную, хоть и неофициальную практику и неплохо (по тем временам) зарабатывал. Хватало и на машину, и на хорошую одежду, и на отдых на море. Однако Леониду этого явно было мало. Хотелось ездить не на «Жигулях», а на качественном автомобиле, покупать шмотки не через третьи руки у спекулянтов, а непосредственно в брендовых магазинах и проводить отпуск не в Пицунде или Юрмале, а на Средиземноморском побережье. Однако в советское время о таких вещах можно было только мечтать.

На его счастье, советское время вдруг неожиданно закончилось. Железный занавес с шумом обрушился, границы открылись, и толпы людей в поисках лучшей доли устремились прочь из страны. Семья Цукерманов и примкнувший к ним Леня Мишин оказались в первых рядах эмигрантов, едва только представилась возможность покинуть Союз и перебраться на Землю обетованную, они тут же ею воспользовались. Ради такой перспективы Леня, последние годы гулявший от вконец опостылевшей супруги направо и налево, вдруг даже сделался на пару лет верным мужем. А что поделаешь? Как шутили в те годы, еврейская жена – это не роскошь, а средство передвижения.

В Израиле он долго не задержался. Бросил наконец-то жену, сошелся с другой женщиной, перебрался с ней в Европу, сначала в Германию, а потом в Швейцарию. Там благодаря еще нескольким удачным знакомствам устроился в только что открывшуюся российско-швейцарскую клинику, специализировавшуюся на акушерстве и гинекологии. Через год он уже был заместителем главврача, а через три и сам возглавил клинику.

Казалось бы, он достиг всего, к чему стремился. Престижная работа, собственный дом, жизнь в благополучной стране… Но Лене по-прежнему было этого мало. В душе он до сих пор оставался тем голодным мальчишкой, день и ночь мечтавшим сгрести к себе всю картошку из чугунка, которую сварила на обед мать, и вдоволь, от пуза, наесться. Со временем картошка превратилась в другие, куда более весомые жизненные блага, а чувство голода все равно осталось. Тут-то он и получил предложение, от которого, как говорится, трудно было отказаться.