Читать книгу "Дочь барона - Герта Крис"

— Вы что вытворяете, баронесса?! На кого я теперь похож?! — завизжал шут.

А у Тианы вновь сменилось настроение.

— Ты похож сам на себя в салате, — спокойно ответила баронесса. — Может быть, милорд Бари хочет порыться в моём нижнем белье? Вон отсюда.

— Но баронесса Арлей! — возмутился шут. — По приказу его величества мы ловим государственного преступника! Менестреля заметили в саду, и я решил, что…

— Заткнись, — попросила баронесса, и теперь уже шут потерял дар речи. — Я вижу, Бари, у тебя плохо припудрен синяк под глазом. Подарить второй не смогу, но сделаю лучше…

Тиана подняла руки, и два тонких лучика из браслетов сошлись на груди шута. Камни засияли, а между ними с тихим треском зазмеилась молния.

— Вы с ума сошли! — Шут медленно пятился к двери, не отрывая взгляда от рук баронессы. — Я же вижу, что никакого Менестреля у вас нет! Графиня Тукань солгала! И мы же друзья, баронесса…

— Друзья не вламываются ночами.

— Но я бы никогда… У меня приказ!

Шут прыгнул за порог, метнулся в сторону и заголосил:

— Это оскорбление при исполнении! Угроза жизни! Я потребую у короля прибавки к жалованью!

Тиана заперла дверь, браслеты погасли, и она удивлённо пробормотала:

— А ведь могла и убить…

Баронесса зажгла два фонарика, прошла к платяному шкафу и распахнула дверцы. Между зачехлёнными нарядами стоял Менестрель с длинным ножом в руке.

— Хотите дорого продать свою голову? — поинтересовалась Тиана.

— Вы зажгли свет, — прохрипела маска.

— А вы забыли, что меня разбудили среди ночи и я очень зла?! Выходите. Так вы ко всему ещё и государственный преступник?

Нож исчез в ножнах, а Менестрель, шагнув из шкафа, тут же упал на колени перед баронессой и заключил её ладонь в свои. Тиана вздрогнула, а маска горячо зашептала, почти без хрипа:

— Уже который раз вы спасаете мою жизнь… Такого друга поискать… Но я жалею совсем о другом…

Тиана вздохнула и с усилием, но почти ровным голосом спросила:

— О чём же?

— Я не могу поцеловать вашу руку…

— Разве друзьям целуют руки? — улыбнулась Тиана. — И мне кажется, что вы слишком долго держите эту руку. Для друга.

— Вы правы, — согласился Менестрель, но руку не выпустил. — Кто-то из древних поэтов написал: «Это касанье — крик! Вечность, смятая в миг…»

Понимая, что делает для себя только хуже, Тиана высвободила ладонь из рук Менестреля.

— Идите к камину. В этом шкафу почему-то холодно, и я боялась, что вы простудитесь…

Менестрель пододвинул баронессе стул, сел сам и спросил:

— А кто это так кричал? Я даже испугался.

— Один шут гороховый, — ответила Тиана. — И немного я. Налейте два бокала вина. Мне треть, а себе полный.

Менестрель вскочил, налил вино и подал баронессе хрустальный бокал, налитый не более чем она хотела.

— Хорошо. — Тиана посмотрела через бокал на огонь. — А теперь скажите, как вас зовут. Прозвище я уже знаю.

— А вы? В обмен.

— В обмен. Но вы первый.

— Родители называли меня Арвид.

— Арвид… — повторила Тиана. — У ваших родителей прекрасный вкус. А меня зовут Тиана.

Менестрель как-то странно вздохнул, протянул свой бокал к бокалу баронессы и под звон хрусталя почти пропел:

Когда ступлю на смертную росу, «Тиана!» — трижды я произнесу И не умру…

— Ну вы скажете, Арвид! — рассмеялась Тиана. — Тот, кто коснулся этой росы, живёт три дня.

— А если верить?

— Знаете, почему в предрассветную вахту любого каравана ставят самого опытного караванщика и самого глазастого из молодых? Чтобы они меньше болтали и смотрели на дорогу! Смертная роса выпадает внезапно и всегда в разных местах. И взять для учёных её не удаётся. Ни за какие деньги! Бывало, что караваны стояли на месте несколько часов, пока роса не испарится.

— Не знал… А хотите, Тиана, я пойду пилигримом через Пустошь в вашу честь?!

— Арвид, вы глупеете на глазах, — укоризненно вздохнула баронесса. — Во-первых, вам понадобится разрешение от короля, а во-вторых, мой отец считает всех пилигримов идиотами.

— Да… С королём у меня заминка выйдет. А почему у барона Арлея такое отношение к этим…

— Идиотам? И я так же отношусь к пилигримам. Представьте себе, Арвид, что вы получили разрешение короля, купили повозку… Или с караваном отправились через Пустошь. Написали моё имя на скалах той стороны, а то и убили какую-нибудь тварь в Пустоши. Но мне-то что с того?! Половина пилигримов не возвращаются, а девять из десяти счастливчиков прибывают искалеченные или больные.

— Вы хотите сказать, что король подписывает пилигримам смертный приговор?

— Ну конечно, Арвид! Но подумайте о глупых курицах, ради которых совершаются столь глупые походы! Они не понимают, что практически теряют тех, кто уходит прославлять их имена!

Маска повернулась в сторону баронессы:

— Тиана… А вы бы не хотели меня потерять? Как друга?

Она закрыла глаза, допила вино из бокала и ответила коротко:

— Нет.

— Тогда я сделаю всё, чтобы этого не произошло. И постараюсь сделать ещё больше…

Баронесса обхватила руками плечи, как будто ей стало зябко, и грустно улыбнулась:

— Слишком много невозможного… Вы, Арвид, лучше подбросьте дров в камин и расскажите мне что-нибудь. И не коситесь на окно! Никуда стражники не ушли! — И совсем тихо добавила: — Я так хочу…

— Ваше желание для меня закон, баронесса. Я только хотел спросить… Слуги говорили, что прямо на королевском приёме произошла дуэль. Вы не знаете, кто дрался?

— Насколько я поняла, король и герцог Кайрис выясняли отношения. И герцог получил рану, с виду не опасную, но… Думаю, что сейчас ему уже лучше.

— А что стало причиной дуэли?

— Понятия не имею. Наверное, этого никто и не знает. А самой дуэли я не видела.

— Как?! — удивился Арвид. — Двое мужчин дерутся на шпагах насмерть, а вам неинтересно?! Я обязательно напишу балладу об этой схватке!

— Совершенно неинтересно. Но баллада наверняка будет хорошей. А теперь, Арвид, докажите, что моё слово для вас закон.

— Слушаю и повинуюсь, баронесса! Если сравнивать простой народ Зинкара и Руаты, то различия найти почти невозможно. А вот во дворце зинкарского короля кипят жуткие страсти…

Менестрель как бы подбирал слова, а потом увлёкся, и она, слушая, улыбалась, хмурилась и недоверчиво качала головой, но не могла остаться равнодушной к рассказам. Лишь когда за окном начался рассвет и стали гаснуть звёзды, он прервался и сказал: