Читать книгу "Рыжая Соня и кладовые тьмы - Джордж Бейли"

Через несколько мгновений дверь в ее покои отворилась, слуга сообщил, что прибыла новая владычица, и Халима поняла, что мечтам ее не суждено сбыться. Она кивнула, вставая, и направилась к выходу, чтобы поприветствовать нового Оракула, с удивлением отмечая, что почему-то остается совершенно спокойной.

В первый миг у нее еще теплилась надежда на то, что не все потеряно, что можно еще побороться. Но когда она увидела, спустившись, устремленный на нее недовольный взгляд Саготы — владычицы Сигтоны — ее надежды угасли, и на сей раз окончательно. Не одну сотню лет королева Сигтоны боролась за власть с Духи. Халима слышала, что, дабы продлить свою жизнь, она питается кровью девственниц, но правда это или нет, не знала. Зато она поняла, что ее жизнь в Логове заканчивается. Но не потому, что она не способна ужиться с новой владычицей, а оттого, что теперь просто не желает ни с кем уживаться... Она хочет властвовать!

— Что смотришь, милая? — скрипучим голосом резко спросила старуха, и Халима поймала себя на том, что с отвращением рассматривает покрытое коричневыми пятнами, сморщенное, как гриб, лицо с широким носом и провалом беззубого рта.— Расскажи, как тебе удалось пережить полсотни воинов.— Ее слова содержали неприкрытый намек на то, что никакие оправдания не снимут с нее подозрений, и все/что она может сейчас, это оттянуть разговор, выиграть немного времени для бегства.— Особенно же меня интересуют подробности смерти Волчицы.— Она говорила, а маленькие бесцветные глазки цепко удерживали взгляд девушки, словно колдунья, не сходя с места, намеревалась получить ответы на все вопросы, если не по доброй воле, так силой.—

Такая молоденькая,— не скрываясь, юродствовала старуха,— и вдруг — сердце! Это настораживает.

— Конечно, я все расскажу,— спокойно ответила Халима, мгновенно поняв, что только безупречная выдержка может выручить ее.— Все, что знаю,— поправила она себя, стараясь, чтобы голос ее звучал естественно и непринужденно.

И она начала рассказ. Говорила долго, гладко, с воодушевлением, а Сагота внимательно слушала, придирчиво оценивая все сказанное Пифией.

Халима поняла это по отдельным редким репликам и еще более редким вопросам старой колдуньи. И еще она поняла, что та едва ли не рада смерти соперницы, а на гибель отряда ей ровным счетом наплевать. Вот только для нее, Халимы, радости в этом мало, потому что как бы ни относился человек к своим врагам и слугам, он не станет терпеть рядом с собой предателя и убийцу. Хорошо хоть то, что ее не попытаются мгновенно уничтожить. Из тех же отрывочных фраз и вопросов она поняла, что неприятный конец неизбежен, но это произойдет не раньше, чем она введет новую владычицу в курс всех дел Логова.

Значит, время у нее есть — несколько дней. Быть может, седмица. В любом случае намного больше, чем требуется ей, чтобы исчезнуть отсюда навсегда. Однако просто так она не уйдет.

И Халима принялась чернить всех и вся, искусно играя роль завистливой и не слишком умной, зато жадной до власти интриганки.

Первым делом она вспомнила о Соне и не пожалела мрачных красок на портрет рыжекудрой красавицы. Все, кто любил ее, попали в черный список и получили нелицеприятные отзывы. Единственными, кто избежал ее резкой критики, оказались почившая владычица да Вожак, которому вряд ли суждено вернуться.

— Неужели все так плохо? — выслушав ее рассказ, с иронией заметила Сагота.— Я сама не слишком высокого мнения о людях,— проскрипела она.— Но, признаться, никогда не встречала в одном месте столь огромного сборища идиотов...

— Я намеренно сгустила краски,— не растерялась Пифия,— потому что сама предпочитаю знать как о явных, так и о скрытых пороках своих людей. А о достоинствах и без меня найдется кому рассказать.

Старуха задумчиво кивнула, показывая, что вполне разделяет ее точку зрения, и Халима поздравила себя с тем, что удалось заинтересовать старую каргу.

Она тут же порекомендовала ей избавиться от Сони, если та умудрится уцелеть, а питающего к ней болезненную привязанность Севера изолировать на время, чтобы наставить его на путь истинный.

Со стороны' плаца донесся смех, и Пифия узнала голос Ганы, которую ненавидела почти так же сильно, как своенравную воительницу, которая привела ее в Логово.

Все прошедшие годы колдунья старалась бороться с ее присутствием здесь, но все попытки неизменно разбивались на непонимание Белой Волчицы.

— Вот, например, хоть та белокурая красавица,— заметила она, как бы невзначай.— Если говорить о достоинствах, то все они заключаются в красоте и округлых формах, она не умеет красть, толком не владеет ни одним видом оружия... Зато недостатков у нее хоть отбавляй, но главный — она сеет смуту в Логове. Люди перестают понимать, кто они и зачем они здесь.

— Это скверно,— согласилась Сагота.— Люди должны знать свое место,— закончила она, и Халима поняла, что брошенные ею семена легли в благодатную почву.

Колдунья мстительно посмотрела в сторону плаца, на беззаботную девушку — недолго тебе веселиться, милая.

Скоро настанут трудные деньки...

— Однако это подождет,— заключила новая владычица, подумав, и Пифия чуть -не застонала от злости.

Сколько раз она натравливала Разару на распущенную Сонину подружку и получала неизменный ответ, что ее слова будут приняты к сведению, но все обещания оставались всего лишь пустым звуком. И вот теперь история повторяется... Ударил колокол, возвещая о наступлении полудня, и Сагота удовлетворенно кивнула, словно дожидалась только его, а рассказ Пифии слушала лишь для того, чтобы скоротать время.

— А вот обеденное время пропускать не следует,— продолжила, вставая, старая карга.— Жду тебя в своих покоях,— закончила она, кивнула и ушла по тропинке по направлению ко дворцу, и хотя так и не сказала, где именно намерена остановиться, Халима без труда догадалась, о каких покоях идет речь.

* * *

Гайрам притаился в зарослях кустарника, моля богов только об одном: чтобы его не увидели сидящие на парковой скамье женщины и обступившая их стража. Туранец никогда не испытывал болезненной тяги к чужим тайнам, справедливо полагая, что чем выше цена тайны, тем короче жизнь того, кто ею обладает. Но сейчас получилось так, что он оказался в роли невольного соглядатая. Поначалу он даже не прислушивался к доносившемуся разговору. Потом знакомые имена заставили его насторожиться. Тут же он сообразил, что если сейчас обнаружит себя, то неизбежно попадет под подозрение, и уже собирался уйти, когда понял, что не имеет на это права. Он, правда, не слышал начала разговора, зато до него быстро дошло, что Сагота — не Разара. Халима тоже поняла это и готова взять реванш, отыгравшись на всех, кто по-доброму относился к ее рыжекудрой сопернице. Их, правда, сейчас в Логове почти не осталось, но ему не избежать неприятностей, это точно, а о Гане Пифия «позаботилась» особо...

Он терпеливо дождался, пока женщины не скрылись во дворце, войдя в него одна с парадного входа, а вторая — с бокового, и незаметно ушел из парка. Разумеется, он слышал историю Халимы о разыгравшейся в подземельях трагедии, но не поверил ни одному ее слову. Конечно, отрицать того, что Вожак с Телохранителем не вернулись, он не мог, но слишком расплывчато Пифия обрисовала их расставание. Что произошло на самом деле, он, естественно, не знал, но в гибель Пары не верил: Север не из тех людей, что просто позволяют убить себя.