Читать книгу "Псы границы - Андрей Быков"

— Следы выше по реке, — ответил он, — но там берег высокий, крутой и неудобный для спуска. Лучше мы отсюда по подсохшему руслу поднимемся.

Согласившись с вполне разумным предложением, мы двинулись по дну обмелевшей реки вверх, против течения. Постепенно берега с обеих сторон горного потока поднимались всё выше и становились всё круче. Я уже начал понимать, почему осенью, после набега, невозможно было найти следов разбежавшихся горцев. Они просто ушли по реке! Там, где мы сейчас ехали, ещё пару месяцев назад текла вода. А сейчас вода заметно спала, и река сузилась, обнажив дно, усыпанное галечником размером, самое большее, с мой кулак. Вот по нему-то горцы и уходили, бредя по колено в воде. А сейчас бывшее речное дно и крутые берега были запорошены снегом.

В одном месте Хорёк остановился и указал мне на что-то на земле. Подъехав ближе, я увидел цепь медвежьих следов, поднимавшихся с речного дна по крутому берегу наверх. А рядом с ними — смазанные следы лошадиных копыт и человеческих сапог, ведших наоборот вниз, к реке.

— Это мы здесь спускались, — пояснил Хорёк.

Я понимающе кивнул:

— Дальше куда?

— Туда, — махнул он рукой в сторону хребта, — уже рядом.

— Вперёд, — скомандовал я, трогая коня с места.

Грызун ехал молча, лишь изредка настороженно поглядывая по сторонам, да не снимая руки с заряженного арбалета, лежащего поперёк седла.

Зелёный же, напротив, весь извертелся, оглядывая окружающую местность и наверняка гадая, с чего бы это вдруг сержант потащил его с собой на реку. Только ведь с площадки спустился. Всю ночь там проторчал, даже отдохнуть не дали.

«Ничего, — усмехнулся я мысленно, глядя на него, — Потерпишь. Не долго осталось. Кто знает? Потом ещё, может, благодарить меня будешь. А может — и нет…»

В одном месте коням нашим всё же пришлось войти в воду. Река делала здесь изгиб, обегая выступающую из противоположного берега скалу. И под нашим берегом намыла довольно приличное углубление. Теперь, правда, тоже обмелевшее.

— Узнаёшь? — обернулся Хорёк к Зелёному, указывая рукой на обрыв.

— Узнаю, — кивнул тот, невольно косясь вверх.

Это было то самое место, где у Зелёного произошла памятная схватка с барсом, закончившаяся обоюдным падением в реку.

— Скоро на месте будем, — сообщил мне Хорёк, пришпоривая своего коня.

Тот, коротко заржав, сильным рывком вынес всадника из промоины, по которой до этого шёл по колено в воде. Мы все, один за другим, выехали следом за ним на освобождённое от воды речное дно.

А вскоре подъехали и к самому водопадику. Вода несколькими мелкими каскадами спадала сверху, пробегая по двум скальным выступам, представлявшим собой как бы две ступени огромной лестницы. Под верхней ступенью, уходившей ввысь саженей на десять образовалось небольшое озерцо, имевшее по своим берегам естественную природную окантовку из валунов и мелкого галечника, покрытых густым мхом. Сейчас весь мох, прихваченный морозом, был уже не зелёный, а — коричнево-бурый, покрытый тончайшей наледью. Камни по склонам водопада и по краям озера тоже были покрыты где снегом, а где и тонким слоем льда. Так же, как и вся река, озеро было заметно обмелевшим, что позволяло пройти по каменному опояску до самого водопада, не замочив ног. Если, конечно, на ледяной корке не поскользнешься. Тогда мигом по пояс в ледяной горной воде окажешься. Излишки воды из озерка сбегали по большим валунам, образовывавшим вторую ступеньку. Эта ступень, по сравнению с первой, была невысокой, чуть выше моего роста. Валуны её так же были покрыты тонкой ледяной коркой в тех местах, по которым не скользили струи воды. В целом вид водопада напоминал ледяной дворец, в строении которого самым причудливым образом переплелись движущиеся потоки падающей и текущей воды и застывшей основы изо льда и камня.

Я даже головой покрутил: эк меня вид красоты такой на лирику разобрал! Полуобернувшись в седле, я коротко скомандовал:

— Слазь!

Мы спешились. Коней стреножили и пошли осматривать подходы к водопаду.

Медвежьи следы обрывались шагов за сорок от водопада, на краю озерка. Как раз на границе льда и снега. А на камнях, льдом покрытых, медвежьи следы, понятное дело, не отпечатываются. Однако, судя по общему направлению следов, медведь шёл от водопада. Полюбовавшись окрестными видами начинающейся зимы и мысленно составив дальнейший план действий, я принялся командовать:

— Грызун, здесь останешься. За конями присмотришь. Да и за выходом — тоже… А мы внутрь пойдём.

— Идите, идите, — кивнул Грызун, располагаясь на камешке повыше, — вот только ежели загрызёт вас там какой-нибудь горный дух, али горцы дикие порежут — назад не возвращайтесь. Не приму…

Добрейший человек! Его б пожелания, да в его же жизни и исполнять…

— Ну, показывай, куда идти? — повернулся я к Хорьку.

— Туда, — ткнул он пальцем куда-то за скалу и двинулся первым.

Я осмотрел скалистый обрыв, с которого срывался вниз довольно слабенький поток речной воды. Ближе к его середине под некоторым углом привалился огромный валун или осколок скалы. Ну, вот как если бы этот осколок стоял сам по себе, стоял, а потом вдруг взял, да и покосился на бок. Да так к обрыву и привалился. Вот за этим-то осколком, по словам Хорька, и скрывался вход в пещеру. Осмотревшись, я пошёл следом за нашим проводником.

Двигаться по обледенелым камням приходилось с особой осторожностью, то и дело хватаясь за острые скальные выступы. Для того, чтоб зайти за наклоненный валун и при этом не намокнуть, нужно было идти, прижимаясь вплотную к скале, проходя за низвергавшимся сверху водным потоком, как за занавесом. Не удивительно, что этот проход никто найти не мог. Ну кому, скажите на милость, придёт в голову лезть непонятно с какого перепугу за падающий сверху поток воды!? Зелёный, точно так же, как и я, осмотрев окружающие нас обрывистые берега, полез за водопад следом за мной.

Сразу за камнем я обнаружил довольно узкий проход, под некоторым углом уходивший вглубь горного хребта. Шириной этот проход был как раз такой, что человек, ведя лошадь под уздцы, мог довольно свободно двигаться по нему. А высотой — в два человеческих роста. Хорёк, зайдя в него шагов на несколько, уже вовсю трудился, высекая огнивом на сложенную на полу кучку сухой травы огонь для розжига факелов. Каждый из нас прихватил этих факелов по паре штук. А то кто знает, сколь глубоко этот ход ведёт?

Наконец труды Хорька увенчались успехом. Несколько искр упали на траву, заставив её начать тлеть. Хорёк принялся аккуратно раздувать едва заметные искорки, временами подправляя стебельки и листики, чтоб получше разгорались. И вот уже из самой серединки сухого пучка появился тоненький дымок, мелькнули лёгкие язычки пламени. Хорёк быстренько положил сверху несколько веточек в палец толщиной. А когда занялись и они, поднёс к небольшому костерку свой факел. Пакля, намотанная на толстое основание факела и пропитанная маслом, сначала задымилась, а потом разом принявшись, вспыхнула и осветила небольшое пространство вокруг. Тьма тут же отступила вглубь пещеры, как бы приглашая нас следовать за собой. Мы не стали дожидаться повторного приглашения и, вытянувшись гуськом, двинулись по проходу.