Читать книгу "Свидетель защиты. Шокирующие доказательства уязвимости наших воспоминаний - Кэтрин Кетчем"

Люди в большинстве своем не подозревают, что новая информация может влиять на их первоначальное воспоминание о событии. Люди не знают, что, когда мы получаем новую информацию, она постепенно встраивается в наши первоначальные воспоминания. Полагая, что это измененное воспоминание и есть и всегда было именно таким, что именно оно и есть настоящее, истинное, цельное и неизменное воспоминание о событии, происшедшем несколько месяцев или даже несколько лет назад, мы яростно держимся за него.

Вот для примера стенограмма разговора от 27 ноября между Чарлзом Кроутером и следователем департамента полиции Лас-Вегаса:

С л е д о в а т е л ь. Вы не помните, волосы [у него] сверху были редкими?

К р о у т е р. Нет, сэр.

С л е д о в а т е л ь. Не припомните, лысины, проплешины не было?

К р о у т е р. Я не помню никаких проплешин у этого джентльмена.

С л е д о в а т е л ь. То есть, по вашим воспоминаниям, [у него] была полноценная шевелюра?

К р о у т е р. Полноценная шевелюра.

Этот допрос проходил в тот день, когда исчез Билли, всего через несколько часов после того, как Чарлз Кроутер видел в коридоре отеля мужчину и мальчика. Однако 22 января, спустя почти два месяца, Кроутер описал Говарда Хаупта как человека, который имел вполне заметную лысину. Что такое случилось за эти два месяца, что побудило Кроутера изменить свое мнение? Он видел фотографии Хаупта, читал описания подозреваемого и знал, что ищут человека с хорошо выраженной лысиной. Его первоначальное воспоминание о полноценной шевелюре было подавлено, стерто этой новой информацией, на месте шевелюры в его памяти комфортно расположилась лысина, и именно это воспоминание в его мозгу стало числиться реальным и первоначальным.

Элисон Мартинек, девочка, находившаяся тогда в зале аркадных автоматов, 27 ноября рассказала полиции, что мужчина, которого она видела с мальчиком, был коренастым, мускулистым, темноволосым и что на нем была обувь Reebok. На предварительных слушаниях, состоявшихся шесть месяцев спустя, Стив Стайн задал Элисон следующие вопросы:

С т а й н. Помнишь, ты рассказывала сотрудникам полиции, что он был в кроссовках Reebok?

Э л и с о н. Нет.

С т а й н. Помнишь, ты говорила им, что у него темно-каштановые волосы?

Э л и с о н. Нет.

С т а й н. Помнишь, ты говорила полиции, что этот человек был мускулистым и коренастым?

Э л и с о н. Нет.

Что, спросил Стайн, помнит Элисон теперь? (Слово «теперь» в этом вопросе подразумевало, что в течение шести месяцев она подвергалась воздействиям в ходе допросов, при просмотре различных фотографий, фотороботов, при опознаниях и др.)

Э л и с о н. Он был высокого роста, светлые волосы, худой, и у него был костистый подбородок.

Понятно, что это точно, даже с некоторыми деталями, соответствовало внешности ответчика, Говарда Хаупта.

Я трижды нажала клавишу ввода на своем компьютере и набрала слова ошибочное опознание под влиянием фотографий. Перед личным опознанием каждому из очевидцев показывали фотографию Говарда Хаупта. Весьма вероятно, и даже вполне правдоподобно, что Хаупт был опознан именно потому, что свидетели уже видели его лицо при просмотре подборки фотографий, а затем лично опознали его как человека, чье лицо им знакомо, а не потому, что он был тем человеком, которого они видели с мальчиком. Почему Сьюзен Пича 15 января не обратила внимания на фотографию Хаупта, а позже, 11 февраля, опознала его? Почему 13 января Элисон Мартинек не отметила фото Хаупта, а 10 февраля опознала его? Когда Джон Пича уверенно опознал Хаупта на его рабочем месте 11 февраля, почему он сказал полиции: «Он был на фотографиях, которые я видел»? Поэтому никак нельзя было исключить вероятность того, что свидетели опознали Говарда Хаупта как человека, которого они видели только на показанных им фотографиях.

Третьим пунктом в моем списке был бессознательный перенос. В день исчезновения Билли Чемберса Говард Хаупт был постояльцем отеля. Все пятеро очевидцев в это время являлись либо зарегистрированными постояльцами, либо служащими отеля, и у них было множество возможностей видеть Хаупта внутри и вне здания отеля. Это обстоятельство могло способствовать тому, что у свидетелей возникло ощущение знакомого образа, когда они по прошествии нескольких месяцев идентифицировали Хаупта.

Далее в моем списке шли оценки длительности. Присяжные понимают, что чем дольше мы что-то наблюдаем, тем лучше память сохраняет увиденное, но они часто не знают, что впоследствии, когда свидетель пытается оценить длительность происходившего события, он/она чаще всего существенно переоценивает его продолжительность. В моих собственных экспериментах люди, наблюдавшие тридцатисекундную имитацию ограбления банка, позже указывали гораздо большие значения длительности этого события; несколько человек оценили его длительность даже в интервале от восьми до десяти минут.

Продавщица Гвен Марголис, 21 года, сообщила полиции, что она наблюдала за мужчиной с мальчиком «три или четыре минуты». Если бы она засвидетельствовала это в суде, любой присяжный понял бы ее показания в буквальном смысле, не подозревая об определенной склонности людей переоценивать продолжительность подобных событий. Присяжные так и поняли бы, что она действительно видела шедших вместе мужчину и мальчика в течение нескольких минут, то есть достаточно продолжительное время, чтобы рассмотреть их и потом точно идентифицировать мужчину, и определенно будут склонны доверять ее показаниям относительно Говарда Хаупта.

Уверенность. Как и большинство других людей, присяжные склонны полагать, что существует прочная связь между уверенностью свидетеля в своих показаниях и их достоверностью. Свидетель, который говорит: «Да, это безусловно, несомненно тот человек, которого я видел», наверняка будет для них более убедителен, чем тот, кто говорит: «Ну да, я думаю, что это тот парень». Сьюзен Пичу допросили еще раз в середине февраля после того, как она опознала Говарда Хаупта у него на работе. Когда ее попросили оценить степень ее уверенности в интервале от 1 до 10, где 1 означает «точно не тот, кого она видела», а 10 — «точно он», она ответила «10».

Гвен Марголис опознала Говарда Хаупта 18 января, оценив степень своей уверенности в 8 баллов. А 5 февраля, увидев Хаупта лично, она оценила степень своей уверенности уже в 9 баллов.

4 декабря Джон Пича опознал другого человека, сказав при этом, что он «уверен на 90 %». А 15 января он идентифицировал Хаупта как «наиболее подходящего», добавив: «Я видел так много лиц, что уже теряю уверенность». 11 февраля он снова опознал Хаупта и оценил свою степень уверенности в 9 баллов.

Чарлз Кроутер опознал Хаупта 22 января, оценив степень своей уверенности в «7-8 баллов», указав в качестве примет очки и желто-коричневый пиджак, которые были на Хаупте.

Итак, первоначально в нашем случае каждый свидетель идентифицировал не Говарда Хаупта, а кого-то другого. Шло время, свидетелям демонстрировали все больше фотографий Говарда Хаупта, так что в конце концов они и опознали его как человека, которого они тогда видели с мальчиком. С каждым последующим опознанием они становились все более уверенными, постепенно дойдя до степени уверенности от 7,5 до 10. В ходе судебного разбирательства прокурор специально акцентировал бы внимание присяжных на этих цифрах, тем самым заставляя присяжных полагать, что свидетели были столь же уверены в правильности опознания с самого начала, и таким образом придавая больший вес результатам последних опознаний.