Читать книгу "Мед для медведей - Энтони Берджесс"

– Имейте в виду, – сказал Мэдокс, – не исключено, что она все еще в Ленинграде. Милуется со своим доктором где-то в укромном уголке. Мне кажется, так быстро уехать они не могли. Хотя в Крыму сейчас великолепно, – мечтательно добавил он.

Пол решительно сел на кровати, но Мэдокс не дал ему встать. Он вцепился в лодыжки Пола поистине бульдожьей хваткой.

– Черт возьми! – воскликнул Пол. – Я возвращаюсь в эту чертову больницу! Почему меня все время обманывают! Все, кому не лень, делают из меня идиота! – Благой порыв быстро прошел, с ним улетучилась и злость. Пол тяжело вздохнул и без сил опустился на подушку. Как же он устал!

– Успокойтесь, – мягко проговорил Мэдокс. – Где бы она ни была, вы уже ничего не сможете изменить. Оставьте ее в покое. Пусть живет, как хочет.

– Эти ублюдки промыли ей мозги!

– Ну и что? Ничего не поделаешь. Лучше расскажите мне подробнее, чем закончились ваши дела с полицией.

– Они сказали, что забронировали места для меня и моей жены на теплоходе «Александр Радищев», который отходит сегодня вечером. Его маршрут – Хельсинки, Росток, Тилбери. Мне осталось только предъявить наши обратные билеты с открытой датой. Напоследок полицейские были очень милы. Они посоветовали мне впредь не делать глупости. – Пол смешно нахохлился и зашмыгал носом.

– Перестаньте, – прикрикнул Мэдокс, – я ведь тоже могу врезать.

– Ну вот, – захныкал Пол, – и вы туда же. В этой стране витает дух насилия. Ну что же вы, бейте, не стесняйтесь.

– В какой-то степени вы правы, – сказал Мэдокс уже спокойнее, – они тут как дети. Сначала дерутся, потом плачут. Пообщавшись с этими людьми, невольно начинаешь вести себя так же. Приходится следить за собой. – Он напряженно задумался, продолжая крепко держать Пола за ноги. – И с подарками тоже забавно получилось. Думаю, вы согрели достаточно большое число русских сердец, устроив показательное выступление с бесплатной раздачей платьев.

– Откуда вы знаете?

– Вашу благотворительную акцию бурно обсуждали здесь в отеле. Если бы их «Правда» была нормальной газетой, а не органом партийной пропаганды, в ней сегодня непременно появилась бы соответствующая статья. Сам-то я не очень хорошо читаю по-русски. Зато Док может. Док может все. Исключительная личность. Так как, вы говорили, называется ваше судно?

– Какое еще судно? Ах, ну да… «Александр Радищев».

– Странные у них все-таки имена, вы не находите? Конечно, к ним постепенно привыкаешь. Как, кстати, фамилия того типа, из-за которого вы схлестнулись с их музыкантами на судне?

– Опискин.

– Название судна напоминает редиску, а у этого фамилия просто неприличная. Только они этого не замечают. Скажите, а почему этот Пис – как-его-там-дальше – так много для вас значит?

– Послушайте, – Пол постепенно начинал терять терпение, – я пришел сюда, чтобы попросить взаймы немного денег. К сожалению, без этого я обойтись не могу. Но я вовсе не собираюсь вести беседы об Опискине.

– Опискин, Опискин, – забормотал Мэдокс, прикрыв глаза, – я должен помнить это имя. Что же касается, как вы говорите, небольшого займа, думаю, мы можем сделать кое-что получше. Но сначала вы должны рассказать мне все об Опискине.

– Вот второй билет, – сказал Пол, – моей жене он теперь не нужен. Его можно вернуть, но не здесь. В Лондоне. А мне нужно всего несколько фунтов.

– Опискин, – настойчиво повторил Мэдокс.

– Опять, – простонал Пол, но, похоже, смирился. – Это был любимый композитор моего лучшего друга, ныне, к несчастью, покойного. Я собирался продать платья, чтобы помочь его вдове. Вот и все. Но ситуация вышла из-под контроля. И моя поездка в Ленинград сопровождалась таким количеством неприятностей, что я до сих пор не могу из них выпутаться.

– А теперь позвольте мне взглянуть на ваш совместный паспорт, – резко сказал Мэдокс.

– Знаете что, – разозлился Пол, – если вы не хотите мне помочь – не надо. Можете больше не беспокоиться. Но если вы собираетесь втянуть меня в какой-нибудь сомнительный бизнес…

Мэдокс больше не слушал. Он быстрыми и точными движениями обшаривал карманы пиджака, который Пол сиял, перед тем как лечь, и повесил на спинку кровати.

– Вот он где, – удовлетворенно заявил он, вытаскивая маленькую книжицу, удостоверяющую личность Пола, – а вы неплохо выглядите, – сообщил он, мельком взглянув на фотографию, – а ваша супруга – настоящая красавица.

– Не понимаю, что вы хотите…

– Помочь, – улыбнулся Мэдокс, – только помочь. Так что вы еще знаете об Опискине?

– Я немедленно иду к консулу, – сказал Пол, принимая вертикальное положение. – Именно туда следовало отправиться сразу. Прощайте, я ухожу, и спасибо за… ничего. – Он наклонился и начал аккуратно разглаживать помявшиеся брюки.

– Вы идете к Доку, – сказал Мэдокс, произнося слово «Док» так, что оно звучало с большой буквы «Д», – только не немедленно, а через несколько минут. Сейчас Док еще в постели. Ночь была слишком напряженной. Док помогает людям, а это зачастую является тяжелой работой, как вы, несомненно, знаете, а может быть, и не знаете. Док вам обрадуется, я в этом уверен. Подождите, пожалуйста, здесь. Всего пять минут. После чего вы сможете предстать пред светлые очи Дока. А пока угощайтесь. – Мэдокс сделал рукой приглашающий жест и открыл дверцу бара, за которой стояли сверкающие чистотой стаканы и многочисленные бутылки. – Льда нет, но, если бы мы имели все, что хотели, было бы скучно. Не стесняйтесь, травитесь на здоровье. Я вернусь через пять минут. Опискин, – сказал Мэдокс и покинул комнату.

Пол не нашел в себе сил отказаться от дармовой выпивки. Он налил себе почти полный стакан виски и принялся мерить шагами комнату, чувствуя полную неспособность думать о чем-то серьезном. Перед его мысленным взором снова замелькали карты. Этакий оригинальный пасьянс. Здесь мистер Хасси в образе королевы, а там – валета, у каждого в руках антикварные вещицы. А вот мистер Хасси склоняется в изящном поклоне перед своим антикварным магазином. Только абсолютно пустым, пустым, пустым. Боже правый! А вот и джокер с удивительно знакомым лицом… Пусть она идет своей дорогой, друг мой. Мне она никогда не нравилась. Надеюсь, она будет счастлива. Но однажды ночью она проснется, испытывая мучительную боль, причем вовсе не оттого, что приближаются критические дни. Она будет испытывать угрызения совести. И обязательно захочет вернуться. Вот тогда ее будет подстерегать пренеприятнейшая неожиданность. «Он уехал, уехал, милая леди, и никто не знает куда. Он продал свой магазин и отбыл в неизвестном направлении. И никому не оставил адреса. Говорят, куда-то за границу. Его сердце было разбито, и он отправился искать место, где сможет начать новую жизнь…»

Разбито? Это еще мягко сказано. Полу не очень понравилось виски безо льда. Он поставил стакан и сделал большой глоток из бутылки, имеющей причудливую форму и многообещающее название: «Старуха Смерть». У него сильно дрожали руки, но он не обратил на это особого внимания. От напряжения еще и не такое бывает. Бутылки мелодично звенели, ударяясь друг о друга. Похоже на колокола Опискина.