Читать книгу "Свободное падение - Уильям Голдинг"

Кеннет тронул меня за руку:

– Я думаю, может быть…

Однако сиделка у себя в аквариуме лучше разбиралась, что к чему.

– Мисс Айфор, разве вам не хочется поговорить с вашим гостем? А ну, давайте-ка, давайте…

Она подхватила Беатрис под локоть, придерживая за плечо:

– Ну-ка, золотце мое, ну-ка!

Рывок, еще рывок…

– И-ип! И-ип! И-ип!

Тело Беатрис оказалось повернутым ко мне, лицом в фас. Зрачки ее запухших глаз прыгали, словно трясущиеся старческие руки.

– Разве не хочется вам сказать «здравствуйте»? Мисс Айфор, душечка вы моя!

– Беатрис!

Беатрис начала привставать со стула, не разнимая намертво сцепленных кистей рук. Рот ее был открыт, обращенные ко мне зрачки дергались без устали. Видел ее я плохо: пот застилал глаза, смешивался со слезами.

– Вот умница!

Выпрямляясь, Беатрис мочилась сквозь одежду: на подоле расплылось темное пятно, влага закапала, полилась по ее ногам и туфлям, хлюпая, забрызгивая мне ботинки. На полу копилась и растекалась лужа.

– Мисс Айфор, миленькая моя, ай как нехорошо, ай-яй-яй!

Кто-то взял меня за рукав и потянул в сторону:

– Знаешь, по-моему…

Меня развернули и повели к выходу по нескончаемым квадратам ровного голого пола. Вдогонку неслись надрывные жалобы болотных птиц.

– Ниже голову, ниже!

От моих ботинок и брюк все еще разило ею. Сильная рука, несмотря на попытки сопротивления, пригибала меня за шею к полу, заставляя скрючиться едва ли не пополам. Ниже, еще ниже, ткнуться носом в это зловоние.

– Ну как, лучше?

Слова не желали выговариваться. Они возникали передо мной, я отчетливо слышал их внутри себя, но язык мне не подчинялся.

– Еще чуть-чуть – и все будет в норме.

Причина и следствие. Закон преемственности. Моральная расплата. Грех и воздаяние. Сплошь – одни истины, от них не увильнуть. Оба мира существуют бок о бок. Во мне они совмещаются. Ответ приходится давать разом – и там, и там – в обоих мирах. Ниже, еще ниже, в самую гущу зловония…

– Ничего-ничего.

Тяжесть с шеи снялась. Ухватив за плечи, чьи-то руки выпрямили меня и вдавили в кресло.

– Посиди минуточку спокойно.

Сознание стремительно приблизилось ко мне через неимоверно долгие коридоры и нарисовало образ Кеннета за письменным столом. Я открыл глаза и увидел его перед собой. Он одарил меня профессионально бодрой улыбкой:

– Поначалу и вправду бывает не по себе, а потом привыкаешь.

Я принудил органы речи выполнить необходимую работу:

– Не сомневаюсь.

Постепенно мое тело стало мне подчиняться – и я уже вслушивался в трепотню Кеннета. Кое-что настоятельно требовалось у него выяснить. Пошарив в карманах, я нащупал сигареты:

– Не возражаешь?

– Кури, кури… Так вот, я уже говорил…

– Есть ли какая-то надежда?

Он наконец замолчал.

– Я хочу знать: вы ее вылечите?

Кеннет вновь пустился в мудреные разглагольствования. Шарлатан. Одна болтология.

– Послушай, Кеннет. Ее можно вылечить?

– На современном уровне науки…

– Можно ее вылечить?

– Нет.

Пропитавший мои ботинки больничный смрад бил мне в ноздри. Мэйси, Миллисент, Мэри?

– Кеннет! Я хочу узнать…

– Что узнать?

– Узнать, почему она…

– А!

Сцепив пальцы, он откинулся на спинку стула:

– Прежде всего тебе следует уяснить себе, что определение психического состояния как нормального достаточно условно…

– О Боже! Отчего она сошла с ума? Отвечай прямо!

Кеннет недовольно хмыкнул:

– Неужели не ясно? Особых причин тут могло и не быть.

– То есть ты хочешь сказать, это все равно произошло бы – в любом случае?

Он вгляделся в меня, наморщив лоб:

– Как прикажете понимать? Что значит «в любом случае»?

– Послушай, ради всего святого… Я тебя спрашиваю: что-нибудь было такое, от чего она… отчего она могла…

Кеннет озадаченно посмотрел на меня, порылся на полке среди папок со скоросшивателями, вытащил нужную, раскрыл.

– Наследственность. Так-так, ясно. – Он перелистнул несколько страниц. – Детские болезни. Школа. Педагогический колледж. Помолвлена с…

Голос его замер на полуслове. Я что есть силы шарахнул кулаком по столу:

– Дальше, говорю тебе, дальше!

От прилива крови лицо его сделалось пунцовым. Он захлопнул папку и невидящим взглядом уставился мимо меня в угол:

– Ну конечно же… Иначе и быть не могло.

– Дальше! Читай мне все, что там написано!

Он, словно не слыша, продолжал бормотать себе под нос:

– Боже мой, Боже мой… Какой же я идиот! Мне бы надо было… Что же теперь делать?

– Послушай…

Он дернулся в мою сторону:

– Зачем же ты… так поступил? Откуда, черт побери, было мне знать? Я-то воображал, будто оказываю любезность вам обоим…

– Теффи в любезностях не нуждается.

– Нет, я не то хотел… Я мог бы… Я…

– Я должен был с ней увидеться.

Он в отчаянии зашипел:

– Ни одна душа на свете об этом не должна знать – слышишь? Меня могут выгнать…

– Из райского местечка, – докончил я.

Тут Кеннет обрушил на меня весь свой заряд ярости:

– Я всегда тебя ненавидел, всегда, – и чтобы таким вот, вроде тебя, доставались женщины такие, как Теффи!..

Он умолк, уселся напротив меня и заговорил спокойнее, умышленно оскорбительным тоном:

– Пропади ты пропадом со своими дерьмовыми картинами. Ты используешь всех и каждого. Использовал эту женщину. Использовал Теффи. А теперь вот и до меня добрался.

– Да. Вина целиком моя.

Голос его сделался пронзительным до визга:

– Я и говорю: твоя. Чья же еще?

– Хочешь, могу расписку дать?

– Еще бы! Думаешь, взял вину на себя – и делу конец? В знак мира облобызались – и снова друзья до гроба? Вытворяй что вздумается – надо только успеть покаяться вовремя.

– Нет, я смотрю на это совсем по-другому. Хотел бы так, как ты говоришь, да не выходит.

Наступила пауза.