Читать книгу "Хищницы - Лев Лурье"

Превосходный охотник, он часто стрелял лосей и оленей с немецкими друзьями по ту сторону границы. Ведь в нескольких десятках верст от Вержболова, в Восточной Пруссии, располагался Роминген – немецкая Беловежская пуща, охотничьи угодья кайзера Вильгельма II. Мясоедов четырежды приглашался в Роминген, удостаивался обедов в высочайшем присутствии и получил на память фотографический портрет Вильгельма II.

Сергей Мясоедов – человек хитрый, способный, настоящая продувная бестия. За руку его никто не ловил, но было общеизвестно, что «нужные» люди всегда могли провезти через Вержболово без всякой пошлины любые товары. В 1906 году Мясоедов сумел убедить Генеральный штаб выделить ему средства на приобретение новейшей модели автомобиля «Бенц». На этой машине, под предлогом разведки немецких оборонительных сооружений на границе, он неоднократно совершал поездки в Германию. В багажнике «Бенца» находился специальный тайник, где хранились секретные документы. Но были ли это шпионские сведения, как полагали коллеги Мясоедова по департаменту полиции, или обыкновенная контрабанда – неизвестно.

Главный доход подполковнику Мясоедову приносили эмигранты. В годы службы подполковника в Вержболове только в Америку из России выезжало ежегодно по 100 тысяч человек, по преимуществу евреев.

Получение заграничного паспорта, покупка билета на пароход – все это для несчастных, чаще всего почти не говоривших по-русски бедняков, становилось огромной проблемой. Им приходилось давать взятки и полиции, и пограничному контролю, многократно переплачивать за пароходные билеты или уходить через границу нелегально.

Зарабатывать на потоке эмигрантов было необыкновенно выгодно, и в этом бизнесе существовала огромная конкуренция. Мясоедов не безвозмездно «крышевал» несколько контор, занимавшихся организацией переселения: бюро обмена валюты Отто Гринберга, агентство пароходных билетов «Герце, Гринберг и Левинсон», эмиграционную компанию «Карлсберг, Спиро и Ко».

В 1895 году Мясоедов женился на Кларе, дочери Самуила Гольдштейна – виленского промышленника, владельца кожевенного завода, прусского подданного. Хотя Самуил Гольдштейн и утверждал, что крестился в Германии, брак Мясоедова автоматически исключал его из высшего общества, настроенного преимущественно антисемитски. Однако служба в пограничном Вержболове полностью устраивала его, а женитьба на Кларе принесла прекрасное приданое – 115 тысяч рублей. У них было два дома: в Вержболове и Вильне (дом в Вильне они сдавали воинской части). У супругов двое детей – мальчик и девочка. Брак не стеснял свободы Сергея Николаевича, – красавец-мужчина, он всегда имел сердечные увлечения на стороне.

Видимо, многогранная деятельность Сергея Николаевича вызывала зависть, и даже ненависть у многих его коллег. В 1906 году, получив очередной донос на Мясоедова, директор департамента полиции Михаил Трусевич решил покончить со своим подчиненным сомнительной репутации. Возможно, он искренне полагал, что если Мясоедов провозит контрабандой вино и оружие, то за деньги он мог перевозить через границу и грузы для революционеров.

В Вержболово Трусевич отправил жандармского ротмистра Пономарева. Работал тот грубо: дважды пытался подложить в «Бенц» Мясоедова оружие и дважды был словлен за руку. От отчаянья ротмистр решил раскрыть целую шайку «контрабандистов», заказав одиннадцати жителям Вержболова перевоз через границу мешков, в которые вложил пистолеты, эсеровские и анархистские газеты. Потом он этих людей задержал. И они были преданы военно-полевому суду, и им всем угрожал смертный приговор.

Обозленный преступными ухищрениями Пономарева, Мясоедов дал на суде показания, разоблачившие ротмистра как очевидного провокатора. Подсудимых оправдали. Пономарев был вынужден уйти в отставку. И тогда Трусевич пожаловался на Мясоедова премьер-министру и по совместительству министру внутренних дел Петру Столыпину.

Столыпин считал провокацию вполне разумным методом борьбы с революционерами и счел показания Мясоедова предательскими по отношению к коллеге жандарму. Он приказал перевести Мясоедова из Вержболова «куда-либо во внутренние губернии, но во всяком случае не ближе меридиана Самары». Подполковник отдельного корпуса жандармов Сергей Мясоедов в сентябре 1907 года был вынужден подать в отставку.

Он, теперь уже легально, продолжил заниматься бизнесом на эмиграции в «Северо-западной пароходной компании». Числился совладельцем, но выполнял функции начальника службы безопасности, пытаясь охранять интересы настоящих владельцев, братьев Фрейбергов, от конкурентов и алчных чиновников. Владельцы даже сняли супругам Мясоедовым служебную квартиру в Петербурге на Колокольной улице.

Мечтал отставной подполковник о восстановлении своего честного имени и продолжении карьеры на государственной службе. Но все его попытки в этом направлении заканчивались неудачей. Петр Столыпин запомнил Сергея Мясоедова и передал ему: пока он, Столыпин, – премьер, Мясоедов на государственную службу принят не будет.

Знакомство и дружба с военным министром Владимиром Сухомлиновым давала Мясоедову шанс. Он уже уговорил Владимира Александровича взять его на военную службу и определить к себе адъютантом. Но этому воспротивилась Екатерина Викторовна, справедливо полагавшая: это вызовет ревность уже имеющихся адъютантов и зависть гвардейских офицеров со связями, мечтающих занять эту должность.

Тогда Владимир Александрович, желая помочь молодому другу, придумал другую, тоже довольно рискованную операцию. Он попросил Столыпина принять Мясоедова на жандармскую службу, с тем чтобы он был немедленно откомандирован в военное министерство. Ответ Столыпина опять был резко отрицательным. И тогда военный министр через голову премьера обратился непосредственно к Николаю II. Узнав об этом, Столыпин был в ярости и, заручившись поддержкой министра финансов Владимира Коковцова, заблокировал и этот путь.

Мясоедову пришлось ждать год. 1 сентября 1911 года Дмитрий Богров (то ли как полицейский агент, то ли как революционер, то ли просто как психопат) смертельно ранил Столыпина в Киевской опере. А уже 28 сентября Мясоедов стал жандармским подполковником и чиновником особых поручений при военном министре. И, конечно, всем было ясно: это решение «продавил» Сухомлинов под влиянием супруги. Та проводила осень в Кап д’Эле на Лазурном берегу, куда признательный Мясоедов послал ей подарок – дорогую соболью муфту.

Для Сергея Николаевича была придумана специальная должность: он должен был получать у российских контрразведчиков сведения о подозреваемых в шпионаже и сообщать их военному министру.

Репутация у Сергея Мясоедова и среди военных, и в департаменте полиции оставалась очень плохой. Он являлся соучредителем совместного с германскими подданными акционерного общества, имел множество подозрительных знакомых. Его траты никак не соответствовали доходам. В своей роскошной квартире на Колокольной улице он хранил мраморные бюсты, полный сервиз на 24 персоны, 700 томов книг, 60 бутылок коллекционного вина, столовое серебро и 12 ружей, одно другого дороже. Он содержал и официальную семью, и любовницу – жену жандармского офицера Евгению Столбину, с которой устраивал романтические свидания то в Белостоке, то в Варшаве. По Петербургу пошли слухи, что государственные тайны доверяют человеку, с треском выгнанному со службы Столыпиным, состоящему на службе у немецких евреев, субъекту расточительному и безнравственному. Даже князь Михаил Андроников отзывался о нем: «большой гешефтмахер, вообще человек подозрительный».