Читать книгу "Лики ревности - Мари-Бернадетт Дюпюи"

– Я заметил, – с нежностью ответил он. – Зато вчера после обеда мы замечательно погуляли в лесу.

– И я нарвала веток остролиста!

Йоланта выскочила на улицу, чтобы забрать букет, который оставила на подоконнике. Блестящие темно-зеленые листья с резным контуром, красные ягоды, словно бы горящие изнутри, – букет казался ей настоящим сокровищем.

– Теперь есть чем украсить дом к Рождеству! Добавлю еще еловых веток, – радовалась она.

Тома кивнул и, наученный горьким опытом двухдневной давности, сознательно не стал говорить молодой жене, что в середине декабря всегда приносил из Вувана ветки остролиста для Изоры. А юная подружка потом делилась, как украшает ими свою комнату. «Ставлю букет в большой глиняный горшок, вокруг него зажигаю свечи – конечно, так, чтобы отец не узнал…», – словно наяву услышал он слова своей маленькой Изолины. Немного смутившись, что в такой момент вспоминает о другой, Тома встал и налил в чайник воды.

– Я сама! – попыталась помешать ему Йоланта.

– Думаю, моя восхитительная женушка, у нас есть время осмотреть спальню! – весело объявил он и обнял любимую за талию. – Вода ледяная, закипит нескоро. Идем наверх!

Он увлек ее за собой к узкой лестнице. Раскрасневшаяся от радостных переживаний Йоланта не стала противиться.

– Думаю, там найдется большая кровать под атласным покрывалом и пара мягких подушек! – шепнул он.

Молодая женщина тихонько рассмеялась. Она была взволнована от мысли, что теперь они с Тома будут жить вместе и каждую ночь – спать в одной постели.

– Какая красота! Наша спальня! – восхитилась она. – Здесь даже есть платяной шкаф с зеркалом!

– Чтобы ты могла любоваться собой утром и вечером, Йоланта!

Небо заволокло тучами. Сквозь хлопчатобумажные занавески в цветочек в комнату проникал сероватый дневной свет. Возбуждаясь все больше, Тома обхватил жену за талию и заглянул ей в глаза. Затем медленно снял с нее берет и шерстяной жакет. Распустил ей волосы.

– Ты такая красивая! Я хочу, чтобы ты это знала, чтобы сама увидела. – Чувствуя, как учащается дыхание, он перешел на сладострастный шепот.

– Нет, не надо…

Остановить Тома было уже невозможно. Он повернул Йоланту лицом к зеркалу и встал у нее за спиной. Пока он расстегивал на ней блузку, спускал бретели комбинации и высвобождал из шелкового плена ее круглые груди с затвердевшими сосками, молодая женщина с оттенком изумления смотрела на свое отражение.

– Тома, не нужно, мне стыдно!

Несмотря на стеснение, Йоланта тоже задышала чаще, и ее юное тело замерло в сладостном ожидании. Однако, едва молодой супруг расстегнул застежку на юбке, она вырвалась и, закрыв лицо руками, бросилась на кровать.

– Ты с ума сошел, – зарделась она.

– Это ты сводишь меня с ума, Йоланта!

Он очень быстро добился своего, и вид женских ножек в черных чулках, и полоски белой нежной кожи над ними только распаляли его.

– Хорошая моя, через три часа мне снова спускаться в забой, – говорил он, двигаясь взад-вперед в ее лоне. – Я буду вспоминать сладкие минуты с тобой, и сам черт мне уже не страшен!

Йоланта вскрикнула и изогнулась, подаваясь ему навстречу. Уж очень хотелось доставить мужу удовольствие, ублажить его, потому что отныне ей предстояло жить в ритме его уходов и возвращений. Каждый день она будет верно ждать с замирающим от страха сердцем, опасаясь очередного несчастья.

– Не оставляй меня одну! – жалобно протянула она, когда Тома, еще с затуманенной головой, упал на постель рядом с ней.

– Даже если бы и хотел – не могу! – пошутил он. – Мадам Маро, послушайте-ка! Уж не чайник ли это свистит? Кофе теперь покажется нам еще вкуснее!

Тома улыбнулся жене самой нежной, самой очаровательной своей улыбкой. Она словно бы ослепила Йоланту – молодая женщина на мгновение даже смежила веки. Тома поцеловал ее в губы, и она, засмеявшись, потребовала еще. Внизу хлопнула входная дверь, и резкий звук положил конец их любовной схватке.

– Эй, голубки! – позвала Онорина.

– Уже спускаемся, мам! – откликнулся Тома, одеваясь и подмигивая жене.

Через несколько минут молодожены входили в кухню, которая встретила их приятным ароматом горячего кофе.

– Вот, дети, пришла пожелать вам счастья в новом доме! – объявила Онорина. – Надо же, как стекла запотели! Нельзя оставлять надолго кипящий чайник. А еще я принесла пирог с грецкими орехами.

– Спасибо, мадам Маро! – смутилась Йоланта. – И за все остальное спасибо. Теперь у меня есть прекрасный дом и все, чего только душа пожелает!

– Очень рада, что вам нравится. Вы с Тома заслуживаете, чтобы у вас было все необходимое. Мсье Амброжи заходил утром предупредить, что едет в Вуван и привезет вас еще до полудня.

– Мам, выпей с нами кофейку, – предложил Тома, обнимая мать.

– Не хочу вас стеснять, – замялась Онорина, хотя явно обрадовалась приглашению сына.

– Мы всегда вам рады, мадам, – поспешила заверить Йоланта. – Надеюсь, вы будете часто заходить ко мне, пока Тома на работе. Я найду, чем себя занять, – буду шить и вязать приданое для малыша.

– А я тебе помогу, моя девочка. И чтобы больше никаких «мадам»! Можешь называть меня Онориной.

– Я не осмелюсь…

– Ну, тогда зови свекровью или просто мамой – свою-то ласковую и добродетельную мать ты похоронила… Сын рассказывал, как ты ее любила. Поцелуй меня, моя девочка!

Заливаясь слезами, Йоланта не заметила, как очутилась в крепких объятиях свекрови. Спустя какое-то время все втроем уселись за стол, на котором уже стояли кофе и ореховый пирог.

– Мсье Амброжи рассказывал новости о фермерах Мийе? – поинтересовалась Онорина, откусывая от пирога.

– Надеюсь, ничего плохого не случилось? – моментально встревожился Тома.

– Вернулся их сын Арман. Мы узнали об этом от Изоры – вчера, перед мессой. У него, бедного, страшно изуродовано лицо – таких называют «гель касе», и их, к сожалению, очень много. Но, слава богу, он хотя бы жив! Новость буквально потрясла Женевьеву Мишо! На нее, бедняжку, жалко было смотреть.

– Боже, какая несправедливость! – огорчился Тома. – Они с Женевьевой так любили друг друга!

Йоланта слушала, не участвуя в разговоре и не проявляя никаких эмоций. Онорина же, постепенно распаляясь, продолжала:

– А Изора снова отличилась! Надо же было ляпнуть такое о нашем Жероме! Прямо при нас заявила, что Жерому будет проще принять Армана, потому что он слепой! Совершенно не думает, что ее слова могут кого-то обидеть! Ты согласен, Тома?

– Изора ничего плохого не имела в виду, мама. У нее логический склад ума. Ну признай: она попросту отметила очевидное. Вдобавок ко всему она видела брата, поэтому прекрасно представляет, как тяжело на него смотреть, отсюда и ее реплика.