Читать книгу "Боевой друг. Дай лапу мне! - Александр Тамоников"

— Витя!

— Ну?

— Не «ну», а «я»!

— Я. Легче?

— Гораздо. Сходи узнай, как проходят соревнования. А я с Бароном и Вьюгой посижу. Похоже, у них реально любовь.

— Ладно. — Лобачев вышел, вскоре вернулся и сообщил: — На этапе порядок. Наши постепенно гасят отставание. Сняли четыре мины, одну с сюрпризом, британцы — семь обычных. Оказывается, без своего монстра они не такие уж и шустрые.

— Да мы их и с роботом сделали бы, если бы не отравление собак. Суки, спросил бы с них за подлянку!

— Надо бы, но кто позволит устроить разборки на полигоне? Да и в аэропорту не удастся. Я тоже с удовольствием отрихтовал бы рожу этому полковнику Хукесу!

— А может, он ни при чем, а замешан его помощник?

— Майору заодно. Еще этому сержанту, который трется возле полковника.

— Ему-то за что?

— Задаром. Я бью морду бесплатно. А сержанту до кучи.

Эти содержательные разговоры прервала Бережная, вошедшая в отсек:

— Так!.. Кому морды бить собрались наши доблестные саперы?

— Что у вас, капитан? — спросил Снегирев.

— Картина для меня ясна. Результаты анализов доложу полковнику, вам же скажу, что собаки выжили просто чудом. Скорей всего потому, что отравлена была только часть участка «А», ближняя к финальной линии первого этапа. Если бы вся полоса, то вы уже похоронили бы собак.

— Чем их отравили, Ольга Владимировна? — спросил Пахомов.

— Боюсь, название вам ничего не скажет. Хорошо, гетоналом.

— Чем? — переспросил Снегирев.

— Ребята, у меня нет времени читать вам лекцию. Мне надо к Серданову. Потом придется собирать комиссию, дабы зафиксировать факт отравления, теперь уже очевидный.

— Бесполезное занятие. Раз яд сразу не определили, то сейчас ваш доклад и слушать никто не станет.

— Ошибаетесь, Лобачев. Ладно, все. Я к Серданову, потом проведем ряд процедур. Теперь, когда выявлено отравляющее вещество, лечение пойдет гораздо эффективней.

— Значит, собаки поправятся?

— Не только. Они и работать смогут.

— Вот это я понимаю, специалист, — воскликнул Снегирев. — Не то что Чуйко.

— А что тебе Чуйко? — возмутился фельдшер. — Я делал все так, как положено.

— Помню, как метался по отсеку, не знал, за что взяться.

— В первые минуты растерялся, да, но потом…

— Прекратите, ребята. Все будет хорошо. А это главное.

Серданов стоял у вышки. Недалеко от него топтался Хукес, который частенько посматривал на часы.

— Леонид Андреевич?

— Да? — Полковник обернулся к докторше.

— Я провела анализы.

— Есть что-нибудь?

— Да. Собаки были отравлены гетоналом.

— А это еще что такое?

— Новейшее отравляющее средство, разработанное… где бы вы думали?

— Ольга, мне не до догадок.

— Правильно, товарищ полковник, в Британии, в секретном НИИ, который курирует спецслужба Ми-6.

— Что это дает нам?

— Вы можете потребовать у комиссара прекращения состязаний.

Серданов с удивлением посмотрел на женщину и спросил:

— На каком основании? Здесь работала комиссия, которую удалось создать с большим трудом. Она не нашла отравляющих веществ, хотя к делу были привлечены опытные местные специалисты.

— Они и не могли ничего найти.

— А ты найдешь?

— Да.

— Послушай, Оля, я серьезно.

— И я серьезно. Препарат гетонал разрабатывался в условиях совершенной секретности, но наша внешняя разведка имела информацию об этих, так сказать, исследованиях. Соответственно, наши ученые тоже не бездействовали. В России был создан не только гетонал, но и реагент, который в процессе химической реакции выявляет остатки этой отравы на предметах, которые были ею обработаны.

— Почему я ничего не знаю об этом?

— Специфика вашей деятельности немного другая. А я, если помните, почти месяц находилась в закрытом институте, где мы изучали гетонал. Профессор Знамин очень доходчиво объяснил нам, как выделить остатки отравляющего вещества даже через несколько недель после его применения. Реагенты мы получили.

— Ты хочешь сказать, что привезла с собой этот самый реагент?

— Да. Помню, что Аркадий Юрьевич Знамин не мог предположить, где конкретно может быть использован гетонал. Ведь он предназначен исключительно для отравления собак.

— Как где? На границе.

— Для ликвидации следов уже давно существует масса летучих препаратов. Ради чего разрабатывался гетонал, остается загадкой. Были даже предположения, что это вещество вырабатывалось для уничтожения бродячих собак. Но слишком уж дорог такой способ борьбы с бездомными животными. Теперь мы узнали, для чего британцы работали над ним.

— Хочешь сказать, для того, чтобы одержать победу всего в одном состязании, пусть и очень важном?

— Нет, конечно. Представьте, что боевики из какой-то террористической организации планируют масштабный акт, закладывают взрывные устройства. Контрразведка выходит на их след, террористический акт надо провести во что бы то ни стало.

Серданов проговорил:

— Кажется, я начинаю тебя понимать. Боевики чувствуют, что спалились, обрабатывают гетоналом места закладки взрывных устройств и быстро уходят. Саперы начинают поиск, используя минно-разыскных собак. Те травятся. Чем, никому непонятно. Высылается вторая, третья группа, результат тот же. Никто ничего не соображает. Мы пытаемся разобраться, а тут подрыв. Так?

— Да, как-то примерно так.

— Но минно-разыскных собак в основном привлекаем мы. Другие ведущие страны все больше применяют технические средства, роботов, как британская команда здесь. Значит, гетонал создавался именно против нас?

— Дело не только в этом. Гетонал весьма привлекателен для различных террористических групп и организаций. Это востребованный и дорогой товар. Думаю, руководство того же ИГИЛ не пожалело бы денег для покупки этого препарата.

Радиостанция Серданова сработала сигналом вызова.

— Да? — ответил полковник.

— Это Галдин. Докладываю, обезврежено двенадцать мин, одна с сюрпризом.

Серданов взглянул на часы:

— Девять двенадцать. Темп хороший, но недостаточный для снятия всех имитационных зарядов до окончания второго этапа.

— Мы успеем.

— Постарайтесь, парни, очень прошу. После всего, что здесь произошло, мы просто обязаны выиграть.