Читать книгу "Дивизия особого назначения. Освободительный поход - Фарход Хабибов"

Немного ошарашенный придавившей меня креатив-информацией, иду дальше по цехам.

Часть ремонтников наваривают электросваркой заплату на Т-III (отметка от нечипоренковцев, автограф фашистам), остальные доваривают автогеном экранировку на последний БТ. Прибылова нет, наверно спит, бедняга, работой руководят Ержан и помощник Прибылова младший воентехник Хлебников. Выгоняю Абдиева, пусть спит бронеказах, все-таки под утро от него требуется свежая голова, чтобы командовать. Болтаем с Хлебниковым, с рассудительным волжанином из Сталинграда, ему на вид лет двадцать пять, невысокий, средней комплекции, овальное лицо с особой приметой, брови светло-соломенного цвета.

– Как величать вас, товарищ младший воентехник?

– Василий Парфенович, товарищ комдив.

– Давай на «ты», Василий, как думаешь, долго еще тут работать?

– Нет, товарищ капитан, основная работа уже сделана, немецкие подбитые танки починили, в одном сменили мотор, у остальных разрушения послабее. Наши били с боков, и в основном поражены экипажи, побиты и танки, конечно, но не так капитально. В полевых условиях нам бы эти танки чинить неделю, если не больше. А тут завод, все необходимое под рукой, плюс большое количество квалифицированных специалистов. Наши пленные и немцы, вдобавок ко всему Прибылов привлек поляков, денег-то у побитых немцев, да и здесь на заводе взяли много, вот и платим им. Еще четыре бронеприцепа для пехоты сделали, будет чем прикрыть танки от фашистской пехоты в бою.

– Да, Прибылов голова, – говорю я тоном ильфопетровских «Пикейных жилетов»[232].

– Да и вообще эти пробоины сбоку танков не очень мешают ему воевать, но может залететь шальная пуля или осколок, потому и завариваем.

– Ну что ж, молодцы, благодарю за службу, товарищ младший воентехник.

За это время, заварив пробоину от снаряда пушки 20к (то ли с БТ, то ли Т-26 угостили), ремонтники выгнали во двор «трешку», и на ее место Т-34 (тот, что бронеприцеп вытаскивал) притащил Т-IV. «Четверку» тоже угостили сбоку, еще и два катка вместе с гусеницей перебиты, это наш танкшрапфугас постарался. Вроде огромная страшная боевая машина, а сделанный из отходов девайс прибыловского изобретения остановил танк, потом еще кто-то вбок добавил снаряд «сорокапятки» (то ли ПТО, то ли 20К), и экипаж (кто выжил) предпринял большие шаги в противоположном от танка направлении (или мирно валялись рядом). Может, пулеметы и там им покоя не дали? Но это уже их проблема, война есть война, и не мы первыми начали.

Сижу, никого не трогаю, вдруг подходит Семенов:

– Ну что, капитан, тяжела шапка Мономаха?

Видимо, меня сморило, и я спросонья отвечаю невпопад:

– Да так себе папаха… Что, кто, где? Игорь Романович, что случилось?

– Да ничего не случилось. Ты чего какой-то притормаживающий, сморило, что ли? – говорит мне этот экстрасенс-убивец из эНКаГэБэ.

– Я хотел с тобой поговорить об атаке на станцию, накроем ее, немцам на нашем направлении хана настанет. Последняя нитка снабжения прервется, придется Федьке (который теле-фон Бок) со своими архаровцами перейти на подножный корм, изображать из себя коней монгольских. Потому надо к этому делу серьезно подойти, небитых немцев не осталось, все, амба, немцы теперь битые и ученые стали. Мне кажется, мы сегодня выбили последних лопухов из гитлеровской армии, впредь так легко, как сегодня, уже не будет. Мы, конечно, всесторонне подготовились, но сразу скажу: командовали с той стороны очень плохо.

– Почему? Вроде это ты, Романыч, всякого непотребства понарасставлял у них на дороге, а немцы как немцы были.

– А чего тогда Красная Армия катится колбаской по Малой Спасской? Ты, Виталя, переоцениваешь нас и недооцениваешь фрицев, а это вояки еще те. Сегодня они наступали без огонька, и у меня три объяснения этому. Первое: они не знали наше количество, то есть знали, но прохлопали пехоту, ну и опсищуков. Они же ночью пришли и до того в боях не участвовали, а нас немчура срисовала давно, до самого последнего солдатика, ну, этого хромого хохла, как его там, Регонько. Так вот, если бы не пехота, нас бы сегодня просто скушали бы. А так не хватило сил. Второе: они попались на мою удочку, на ложные позиции и маскировку, я бы на такое не попался. И третье, не до нас немцам, не до нас, чувствую, крошат они ридну Червоную[233] армию и нас отодвинули пока на второй план. Я бы не полез бы так, нахрапом, разведал бы перед атакой, наловил бы «языков», и только потом сунулся бы. Атака – не оборона, при ней всегда трудней, оборона тоже не сахар, но все равно она легче нападения. Теперь о станции: разбить ее нам надо, причем кровь из носа, и на три дня Федька[234] останется без ЖД сообщения. Кавалерийский наскок а-ля Чингисхан не прокатит, и я надеюсь, ты со мной согласен?

– Да на все сто процентов, что ничего не даст, Игорь Романович, я вот ломал голову, но пока Онищук нам информацию не принесет, мне кажется, думать рано.

– Ну почему, можно придумать шкоду[235]-каверзу и потом уже прикинуть ее на конкретный населенный пункт с его индивидуальными особенностями. Есть что навскидку?

– Да мне давно хочется применить один древний метод, метод Чингисхана, того самого, пусть он был против нас, но воевал-то реально круто?

– Ну, давай, колись гунявенький, что за метод имеешь в виду?

– Ну, выкликаем роту добровольцев, они нападают на предместья станции, наводят шороху и драпают, как только немцы отпор дают, быстро и успешно. А мы ждем, рассредоточившись, половина с одной стороны станции, половина делает засаду, на дороге к Прошкуву, по которой будут наши застрельщики отступать. Ну и немцы должны пустится в погоню за краснозвездыми «грубиянами», а тут их встретят злые ребятки. И устроят фашистам поголовное изнасилование со всеобщим летальным исходом. Это идея Машутки моей, это она книжек о злых татаровьях начиталась. Автор то ли Ян какой-то, то ли Хан.

– Ну, понятно, идейка, скажем, неплохая, тем более Чингизкой не раз испробованная, ну, значит, подождем от Петьки разведданных и, расплантовав, что и как, пойдем вперед.

Тут и на ловца зверь побежал, то есть на нас Зворыкин набежал с радиограммой. А она ж на армянском, так Зворыкин, оказывается, не поленился, сбегал к Ашоту, и тот на обороте «гумажки» русифицировал радиограмму:

«На станции батальон из охранной дивизии, кроме того, взвод танков БТ и Т-26. Также на станции имеется рота украинских националистов, ждем распоряжений. Онищук».

– Зворыкин, ответь Онищуку, чтобы наблюдал и собирал информацию и ничего не предпринимал, ясно?