Читать книгу "Кремль 2222. Одинцово - Максим Хорсун"

Со сторожевых башен, с забрала ополченцы открыли огонь прямой наводкой – из арбалетов, трофейных пистолей и ППШ. Шайны ответили им из дульнозарядных стволов. Из леса были выдвинуты укрепленные железом и толстыми досками боевые фургоны, из бойниц в бортах ударили тяжелые фузеи. Заряжающие работали, не покладая рук, чтобы у стрелков в руках всегда была готовая к бою начиненная свинцом и черным порохом железяка. Шайнские пули выбивали из частокола щепки и увечили защитников общины.

Когда вундервафля вкатилась за частокол и ворота закрылись, стало ясно, что обе стороны уже несут серьезные потери. Полоса земли сразу за забором была утыкана стрелами шайнов, пожухлая трава – щедро полита кровью. Убитые валялись там и здесь, раненых спешно вытаскивали из-под обстрела. Глядя на такие дела, Лан пожалел, что на нем нет полного доспеха дружинника со шлемом и щитом; его нынешняя неброская одежка наемника, усиленная кольчужными вставками, конечно, удобна, легка и неприметна – то, что нужно для коротких миссий среди развалин, – но для серьезного замеса, вроде этого, она решительно не подходила.

Лан, Шестипал и Гаврила Никифорович выпрыгнули из авто.

– Отвези Титана на завод – к Маре! – прокричал Лан Свалочнику. Тот угрюмо кивнул и со скрежетом переключил коробку передач.

Глебка свалился с кормы и принялся скакать на одной ноге между занятыми делом лучниками. Лан поймал его за шкирку и снова забросил на вундервафлю.

– Отвоевался уже! – крикнул он бывшему приказчику. – Первое боевое ранение – можешь отдыхать с чистой совестью! Нам на передовой калеки не нужны!

Засевшие на высотах среди заросших плющами балок и остатков несущих стен многоэтажек псионики шайнов приступили к работе. Покрытые шерстью пальцы перебирали четки с черными бусинами для более глубокого боевого транса, темные, без белков, глаза затягивались поволокой; мысленный взор псиоников охватывал все поле боя, точно смотрящие были парящими среди облаков воронами.

Над люцерновыми полями плыли густые облака дыма. Атакующие порядки кавалерии шайнов то скрывались за мглой, то выныривали из нее под свой лающий боевой клич и рев возбужденных скачкой и запахом крови фенакодусов. С крыши заводского корпуса видимость оставляла желать лучшего, Серый тщательно целился и старался накрывать пулеметным огнем наиболее многочисленные группы противника. Это было увлекательное и всепоглощающее занятие; Серый не видел и не замечал ничего, кроме мушки, целика, спускового крючка под пальцем и то появляющихся, то исчезающих в дыму силуэтов. Затем по его глазам ударила вспышка, точно рванула свето-шумовая граната. Серый заворчал, заморгал, поднял ладонь к лицу, чтобы протереть глаза, и к своему ужасу увидел, что по кисти мечутся языки пламени. А затем пришло понимание, что он пылает с головы до ног: горела одежда, горела шерсть, кожа и мясо. Подкожный жир скворчал, словно кусок сала на раскаленной сковороде.

Серый заметался по крыше, пытаясь перекатами сбить пламя. Он чувствовал, что вдыхает огонь, и что этот пожар уже забрался в его гортань и легкие. Пожалуй, облегчить его мучения могла лишь смерть. К счастью, край крыши был совсем рядом…

Припой упал на него всем весом, придавил к крыше и заорал в ухо:

– Ты чего?

– Горю… горю… горю… – отрывисто простонал, чувствуя что он вот-вот потеряет сознание, Серый.

– С ума, что ли, сошел! – громче прежнего воскликнул технарь. – Серега, ты это прекрати! Ну, ты чего? Не хватало, чтоб ты сломался, словно дух необстрелянный!

После этих слов с Серого точно наваждение сошло, он оторопело заморгал, неразборчиво ругаясь под нос. Его руки и ноги были целы, шерсть цела, одежда – тоже.

– Долго еще будете обниматься? – набросился на них Слава. – Неприятель – рыл сто – прет пешим строем через промзону! Нас обкладывают со всех сторон, а вы развалились, как на пляже…

Слава вдруг охнул и присел, обхватив живот руками.

– Эй-эй! – Припой вскочил с ошарашенного Серого, кинулся к напарнику. – А ты-то – что? Ранило?

– Вытащи! – просипел Славик, прижимая к брюху оба кулака. – Вытащи!

– Что?! – развел руками Припой.

– Стрела! Или ты ослеп, болван? – прорычал Слава.

– Приехали… – Припой опустился на корточки рядом с товарищем. – Вы сговорились, братцы? Нет никакой стрелы! Ты не ранен, сукин ты кот!

Слава осторожно убрал с живота кулаки. Недоверчиво натянул и отпустил ткань камуфляжной куртки.

А Серый приподнялся и проговорил неожиданно изможденным голосом:

– Сдается мне, ребята, это мотает нам нервы Повелитель Туманов или кого-то вроде него…

Они втроем выглянули из-за парапета. На севере, перед главными воротами, кипел бой; с юга и запада через промзону к заводу пытались скрытно подобраться пешие десятки шайнов, но их уже обнаружили ополченцы. Однако трое пришлых из Власихи напряженно высматривали не приближающегося неприятеля, а иную, почти сверхъестественную угрозу, что скрывалась среди окружающих промзону руин и мутировавших лесов.

Седой псионик, сидя за спиной у стрелка, вооруженного АК-74М с оптическим прицелом, проговорил, глядя пустым взглядом в серую стену перед собой:

– Трое… над парапетом… семь метров слева…

Стрелок повел стволом, накрыл прицельной сеткой участок крыши, на фоне которого можно было различить головы и плечи трех защитников поселка. Сухо затрещали одиночные выстрелы.

Перед носами вглядывающихся в руины друзей из Власихи вспыхнули искры, вздулось облако пыли. Припой упал на спину, под его спиной тут же образовалась черно-красная лужа.

– Кузя, давай сюда, на..! – заорал Слава, зажимая рану напарника в верхней части груди. – Нужно забрать его вниз!

Серый схватил АК Припоя и дал несколько коротких очередей по поднимающимся над общим ландшафтом остовам ближайших многоэтажек. Но это было лишь желание поквитаться, а еще – первый росток отчаяния: в тот момент Серый отчетливо понял, что одинцовской общине, несмотря на все усилия, не устоять.

…Мара сидела, прижавшись спиной к покрытой облупившейся краской стене цеха. В ее руках были стилеты. Она поигрывала клинками, меняя хват, и при этом не выходила из мрачной задумчивости. Местные сторонились ее, никто не подходил ближе, чем на пять метров, благо в цеху места хватало. Сияна замерла, обхватив руками колени, у противоположной стены. Мара то и дело ловила на себе взгляд ее недоверчивых, испуганных глазенок.

За стенами гремело, гремело и внутри корпуса. Бесперечь стреляли ружья засевших у окон ополченцев. Мара поняла, что теперь защитникам приходится отстреливаться со всех сторон. Почему-то умолк пулемет на крыше… А еще постоянно стонали и вскрикивали раненые, которых размещали в соседнем цеху, настырно стучали бубны Друзей Духов да ревели туры, укрытые здесь же.

И глазки у Сияны – как темные бусинки, круглые, блестящие.

Мара, охваченная дурным предчувствием, пристально глядела на сестренку. Что-то было с ней не то, что-то должно было произойти, и вряд ли стоило ожидать чего-то хорошего…