Читать книгу "Золото Роммеля - Богдан Сушинский"

…Барон был убежден, что Скорцени взойдет на борт яхты вместе с ним и Дирнайхтом, однако тот предложил ему как капитану сначала самому подняться на судно, осмотреть его, познакомиться с командой и только потом уже в качестве полноправного мореплавателя приглашать пассажиров. А сам, в сопровождении охранника и шейха, отправился назад в тоннель.

– С некоторых пор у меня появилось особое пристрастие ко всякого рода бункерам и подземельям, – объяснил он «мореплавателям» свое решение. – Причем связано это вовсе не с моими нечастыми появлениями в бункерах фюрера.

«Мореплаватели» заинтригованно простояли все то время, пока он артистично держал паузу, однако разъяснений так и не дождались: обер-диверсант рейха повернулся и пошел в сторону чернеющего зева тоннеля.

Просто в свое время фюрер приказал ему подготовить к сопротивлению «Альпийскую крепость», в которую должна была превратиться обширная местность в Австрийских Альпах. Конечно же, к созданию такого укрепрайона следовало приступать летом сорок третьего, а не весной сорок пятого. К тому же, отдавая приказ о формировании некоего укрепрайона в облике «Альпийской крепости», ни сам Гитлер, ни Гиммлер, который, судя по всему, должен был стать комендантом этой призрачной горной твердыни, даже не в состоянии были определить ее очертания, хотя бы по карте. Да и вообще не способны были объяснить, что она должна представлять собой.

Однако Скорцени сразу же уяснил для себя, что в условиях тотальной сухопутной и воздушной блокады укрепрайона живучесть его будет определяться состоянием бункеров, пещер, тоннелей, гротов – словом, всего того, что пребывает под толщей скальных грунтов. Тогда он успел побывать всего лишь на нескольких подобных горных объектах, однако этого было достаточно, чтобы понять: у рейха уже нет ни сил, ни средств, ни, тем более, времени, чтобы создать хотя бы некое подобие огромного, фантазией фюрера сотворенного укрепрайона. Он мог строить какие угодно иллюзии по поводу создания «Альпийской крепости» и патриотизма ее последних защитников, но реальность была такова, что даже своим иллюзиям и надеждам доверять он уже не мог.

И вот теперь Скорцени возвращался в подземный форт Валерио Боргезе с твердым убеждением, что когда-то князь намеревался создать точно такой же подземный укрепрайон, о котором в конце войны грезил он сам.

17

Июнь 1960 года. Отель «Пристанище паломника» на северо-восточном побережье Корсики

Полицейский еще не успел дойти до своего мотоцикла, стоявшего за тыльной стороной ресторана, как Шварц подозвал стоявшего неподалеку штурмбаннфюрера Денхофа и вполголоса спросил:

– Сколько парней у вас под рукой?

– Исключая братьев-близнецов Шармеров, моих подчиненных по линии охраны поместья, числящихся у нас ночными сторожами? – переспросил штурмбаннфюрер, зная, насколько щепетилен владелец «Пристанища» в вопросах «чистоты полицейских анкет» своих сотрудников.

– К их помощи мы станем прибегать в крайних случаях, да и то лишь при непосредственной охране поместья.

– Тогда остаются двое моих – Кановски и Дорнер. Да-да, из самых новеньких.

– И вы хотите сказать, что они?..

– …Бывшие диверсанты, – уловил ход его сомнений начальник охраны поместья, – лейтенанты СС, имеющие опыт работы в Албании, Польше и Югославии. Мало того, один из них, Кановски, из ополяченных силезских немцев, умудрился дважды побывать с заданием в России.

– Впечатляющие характеристики, – фон Шварц уже привык к тому, что люди, прибывающие под опекой эсэсовского фонда и всевозможных международных эсэсовских организаций, как-то совершенно неожиданно появляются в их трехэтажном «бараке» для персонала «Пристанища», какое-то время – иногда по пять-шесть месяцев – обитают в нем, а затем точно так же неожиданно и незаметно исчезают. – Где они сейчас?

– Как обычно, в бараке для обслуживающего персонала.

– Но в моем скромном штате туристического центра вряд ли найдутся еще две вакансии.

– Согласно директиве Зарубежного центра СС эти унтерштурмфюреры-лейтенанты уже числятся у нас охранниками пристани, – успокоил его Денхоф. – С оплатой из «Фонда СС».

– Из «Фонда развития паломничества», – поморщился Шварц, – впредь называйте его именно так, поскольку под таким названием фонд и зарегистрирован.

– Кстати, вскоре стараниями этого же «Фонда СС», – не воспринял его уточнения штурмбаннфюрер, – у нас появится прекрасная современная яхта, благодаря которой паломнический центр сможет устраивать экскурсии вдоль побережья Корсики, а возможно, и круизы вокруг нее.

– У меня создается впечатление, – проскрипел зубами фон Шварц, – что «вскоре» ваш пресловутый «Фонд СС» будет чувствовать себя владельцем этого поместья, а мне и в самом деле будет отведена роль его «смотрителя».

– Если бы не этот фонд, с его средствами и возможностями, – сурово напомнил ему штурмбаннфюрер Денхоф, – руины вашего «Пристанища», господин «смотритель», давно стали бы пристанищем для бродячих собак или же превратились в пепелище.

– Не исключено, – сердито проворчал фон Шварц, – что вскоре так оно и случится.

Полицейский давно должен был оставить территорию поместья, однако рокота мотора его мотоцикла слышно все еще не было, и это заставляло баварца напрягаться: где он и чем занят.

– К тому же у нас должно появиться свое судно, свой морской транспорт, – посвящал его тем временем в замыслы эсэсовского фонда штурмбаннфюрер Денхоф. – Тем более что формирование его команды позволит дать работу еще нескольким бывшим эсэсовцам прямо здесь, на базе. С учетом, что в критической ситуации все наши служащие становятся бойцами гарнизона «Пристанища». Именно так, гарнизона Центра, для усиления обороноспособности которого мы еще в этом году возведем каменную, крепостного типа ограду, а в помещении штаб-квартиры центра будет предусмотрен бункер-бомбоубежище.

– Грандиозные планы, – молвил фон Шварц, хотя начальник охраны обратил внимание, что слушал его баварец как-то слишком уж рассеянно. – Странно, что до сих пор меня не посвятили в них.

Только теперь владелец поместья обнаружил, что полицейский так и не оседлал свой трофейный германский мотоцикл с коляской, а прохаживается по аллее парка с садовником-дворником Лемпке. Одному Господу было известно, что этот капитан полиции, этот француз, пытался выведать у угрюмого, медведеподобного саксонца, который до войны служил палачом-висельником в гамбургской тюрьме, а всю войну числился «истопником-уборщиком» крематория одного из лагерей смертников. От послевоенного смертного приговора Лемпке спасло только то, что, провинившись по своей цивильно-тюремной службе, в лагере он и сам числился заключенным, пусть и находящимся на привилегированном положении.

– В эти планы мы намеревались посвятить вас, – не унимался начальник охраны, – недели через две, после прибытия сюда Скорцени. Кстати, тоже по приглашению нашего корсиканского отделения фонда.