Читать книгу "Мое смертельное счастье - Елена Кароль"

Еще ни у кого не получалось отнять у пожирателей то, что они решали оставить себе.

Никогда.

– Мм…

Было так хорошо…

Было очень хорошо. Мягко, тепло, уютно. Не чувствовалось ни грамма усталости, лишь томная лень.

– Доброе утро.

«И тебе. Ты где?»

Не открывая глаз, я беспечно потянулась, отчетливо понимая, что голос раздался откуда-то издалека. Я не чувствовала ни капли стеснения, потому что не видела в этом смысла. Кир так быстро и неуловимо, но так надежно приучил меня к своему присутствию, что я бы, наверное, намного больше испугалась или растерялась, если бы не услышала его утреннее приветствие сразу после пробуждения.

– Уже рядом. – Кровать чуть прогнулась под его весом, и я на ощупь нашла его руку. – Будешь вставать?

– Не-а. Лень. – Я прекрасно понимала, что вру самой себе и конечно же встану и займусь всем, чем необходимо… Но могла я хотя бы помечтать?

– Мечтать очень полезно. – Его пальцы едва уловимо погладили мои и пропали.

Однако их почти сразу заменили губы, которые неожиданно поцеловали мою лопатку, потому что я лежала на животе.

Ойкнув, поскольку этого я точно не ожидала, больше ничего сделать не смогла – просто не захотела. Он целовал так нежно, так страстно… И чуть повыше… И… Да-а-а…

Выгнув шею, чтобы он без проблем продолжал то, что хотел сам и, без сомнения, хотела я, не удержалась от стона. Это было так здорово…

– Я бы и рад никогда не останавливаться…

Смысл слов, прозвучавших мне прямо на ухо, сначала не дошел до моего разума, но когда поцелуи прекратились, я возмущенно повернула голову и наконец открыла глаза, чтобы поинтересоваться: «Почему это?!»

– Потому что тогда это будет неправильно.

«О? Что значит неправильно? А как правильно? Зайчонок, ты вообще, о чем?!»

Перевернувшись на спину, я не знала, какими словами выразить свое возмущение, поэтому негодовала молча.

«Кир, что за эгоизм? Возбудим и не дадим? Так вроде из нас двоих я девушка, а не ты!»

– Верно. Поэтому именно я и слежу за твоей нравственностью.

– А зачем тогда целовать начал?

– Не удержался. У тебя на лопатке такая красивая татуировка…

– Ой, у меня этих татуировок!

– Да-да, и большинство из них не для широкой публики.

– Ох, ну простите! Я когда в десять лет подтверждала свою первую ступень, то не планировала, что в двадцать три стану королевой! – возмутившись до глубины души, я недовольно рыкнула: – Кстати!

– Да?

– Почему ты мне не сказал, что почти виконт?

– Потому что не был в этом уверен. Я никогда и ничего не утверждаю, пока не уверен сам.

Он чуть поморщился и отстранился, а затем сел, хотя до этого почти лежал на мне.

– Ясно. Так… Ничего не знаю, но виконтом ты не будешь – как минимум графом. С тебя – красивое обоснование, с меня подпись и волшебный пинок исполнителям. Ну и гнев в случае отказа выполнять мою королевскую волю, – стараясь не обижаться на его действия, которые в общем-то были правильными, но казались неуместными здесь и сейчас, я тщательно раздумывала о чем угодно, лишь бы не о своих чувствах и обидах. – Так… Не в курсе, как позвать служанок и попросить завтрак? Есть хочу, ужас!

– Очень просто, они неподалеку, в одной из соседних комнат. Достаточно нажать звонок, который на тумбочке, и они услышат и подойдут, – не торопясь уходить, да и вообще одеваться (он был в одних плавках, и я не могла его не рассматривать), Кир чему-то грустно усмехнулся. – Ягодка, ты не представляешь…

И замолчал.

– Что?

– Ты ошибаешься.

– В чем? – недоуменно нахмурившись на его странные намеки, я требовательно переспросила: – Кирилл, в чем дело? В чем я ошибаюсь?

– Официальный брак между нами не будет возможен даже в том случае, если я стану графом.

Наверное, я должна была смутиться, что он прочел это в моих мыслях, но вместо этого возмутилась:

– Это еще почему?!

– Потому что предки против. Если брак не одобрят предки, он будет считаться недействительным.

– Ах, значит, против? – Я сразу поняла, о чем он говорит, и недовольно поджала губы.

Вот, значит, о чем они разговаривали, пока я плавала в континентальных потоках. Тогда я уловила лишь пару слов о несостоявшемся титуловании, а после уплыла далеко-далеко…

– И ты так спокоен? Почему ты так спокоен? Или тебе все равно? – Я завелась с пол-оборота. – Кир!

– Нет, ягодка. Мне не все равно. Мне далеко не все равно. А ты успокойся. – Посуровев взглядом, он снова наклонился и, глядя четко в мои хмурые глаза, уверенно продолжил: – Сейчас у меня нет права на ошибку. Поверь, против не только предки – против абсолютно все, кроме тебя. Если я оступлюсь, если они увидят хоть один шанс избавить тебя от моего общества – они это сделают. Я не собираюсь давать им этот шанс. Сначала мы с тобой упрочим свои позиции, чтобы они поняли, что ты не марионетка, найдем и уничтожим предателей короны и только после этого займемся личной жизнью. Поверь, я не меньше тебя желаю заняться ею прямо сейчас, – неожиданно крепко поцеловав и тем самым окончательно меня дезориентировав, Кир отстранился и с улыбкой пробормотал: – А может, даже и больше… Но!

«Я ненавижу твои «но»!»

– Увы, обычно они бывают всегда, – сейчас он улыбался так мягко и говорил так ласково, что мне стало обидней еще больше.

«Я не для того становилась королевой и спасала этот чертов континент, чтобы мне запрещали целовать того, кого я…»

– А вслух скажешь?

«Нет. Не скажу».

– Разве можно этого стесняться? – Шепот стал искушающим, и во мне моментально всколыхнулись не самые приличные желания.

– А ты? Почему только я? Почему не ты?

– Я? – Изобразив непонимание, но не слишком правдиво, демон прикрыл глаза, в глубине которых зажглись странные огоньки. – Хм… Что ж, раз ты настаиваешь…

– Ваше величество?!

Вздрогнув всем телом, когда от дверей сначала раздался звонкий голос служанки, а затем испуганное ойканье, я глубоко вздохнула. Что за проходной двор?!

– Вот это я и имел в виду, – прошептав тихо, но крайне недовольно, Кир сел, но стесняться нам уже было некого – служанка сбежала.

«Ну и чего она хотела?»

– Время к обеду. Наверное, хотела уточнить, будешь ли ты вставать, одеваться и трапезничать. Здесь так положено – ни шагу без контроля слуг, лакеев и советников.

«Так, ничего не знаю! Убиваем всех виновных, отрекаюсь, и уезжаем отсюда в родной город!»