Читать книгу "Тайны Палм-Бич - Роксана Пулитцер"

Эштон хотелось спросить Меррита прямо, зачем же все-таки он ее пригласил, но знала, что Меррита лучше не торопить.

– И как прошел завтрак на яхте баронессы?

Внезапно Эштон поняла, куда клонит Меррит.

– Отлично, – ответила она как можно более спокойным тоном.

– Насколько я знаю, по крайней мере со слов Кики, ты вообще не осталась на завтрак. – Меррит замолчал, но, видя, что Эштон никак не реагирует на его слова, добавил: – И мне известно, что ты ушла с Хэнком Шоу.

Эштон нисколько не удивилась подобному обороту дела. В прежние времена, когда у нее впервые осложнились отношения с Алессандро, Меррит постоянно читал ей нотации о том, как следует себя вести. Он называл ее поведение шокирующим. Но когда он увидел, что его нравоучения не приносят пользы, хуже того – она ведет себя еще более вызывающе, он отказался от этой тактики. И вот сейчас Меррит снова решил войти в роль заботливого старшего брата. Он несколько опоздал со своей заботой. Почему он не проявил заботу, когда продавал ее за титул? Или тогда, когда она впервые узнала о супружеской неверности Алессандро? Он отнесся к этому более чем спокойно. «Это нестрашно, если все шито-крыто, – сказал Меррит. – В конце концов, он итальянец и к тому же граф». Как будто это давало Алессандро право брать от жизни больше, чем дано простым смертным.

– Разве? – спросила она. – Я не помню. Ведь это было несколько недель назад.

– Насколько я понимаю, бОльшую часть времени в Монако ты провела с Хэнком Шоу.

– Я несколько раз обедала у него на яхте, – согласилась она.

– На «Леди Э.»?

Эштон ничего не ответила.

– Полагаю, что это не совпадение – твое имя и название яхты?

Эштон вдруг почувствовала, что смертельно устала от хитростей Меррита. Ну почему бы ему не сказать прямо, что он думает? Но если не скажет Меррит, она сама откровенно выскажется на этот счёт.

– И тебя это шокирует. Потому что, несмотря на его деньги и влияние, он не относится к людям нашего круга. О да, Хэнк Шоу достаточно хорош, чтобы заседать в совете директоров фонда, достаточно хорош, чтобы подарить фонду пятнадцать миллионов, но недостаточно хорош, чтобы я могла поддерживать с ним отношения. Однако я думаю совершенно иначе, Меррит. Я считаю, что Хэнк достаточно хорош, чтобы с ним общаться, и достаточно хорош, чтобы я вышла за него замуж.

Эти слова вырвались совершенно неожиданно для нее самой, и Эштон удивилась сказанному не меньше Меррита. Она еще не решила до конца, как быть с разводом и, естественно, пока не собиралась никому об этом говорить.

– Дела обстоят гораздо серьезнее, чем я предполагал, – сказал Меррит таким тоном, что ей вспомнились давние времена, когда она, будучи ребенком, всецело полагалась на него. – Ты, разумеется, знаешь, что Алессандро объявит тебе войну. Он ни за что не даст тебе развода.

– Мы живем в Америке, – процитировала Эштон слова Хэнка, хотя все еще не верила им. – Ему вовсе не надо давать мне развод. Я просто подам на развод. Видит Бог, он дал мне много оснований для этого.

– Неужели ты пустишь их в ход? Неужели хочешь протащить его через всю эту грязь? А самое главное, неужели позволишь ему то же самое проделать с тобой? Ты ведь знаешь, что он пойдет на все. Он ни перед чем не остановится, чтобы удержать тебя.

– Не меня, а деньга Кенделлов.

– Это еще одна, сторона дела. Существует брачный контракт. Тебе придется отдать половину всего.

– Хэнк сказал, что он об этом позаботится.

Меррит откинулся на спинку плетеного стула и пристально посмотрел на Эштон.

– Ага, – только это он и ответил.

– Хэнк говорит, что он обо всем позаботится, – выразительно произнесла Эштон.

– Ага, – снова повторил Меррит.

Ей все это не нравилось. Более того, она не верила брату. Она ожидала, что Меррит будет возражать и спорить, что он начнет распространяться о титулах, положении и родословной, словно она была чистокровной кобылой из его конюшни или породистой собакой-медалисткой. Она предполагала, что он, как глава семьи, предъявит ей ультиматум, хотя и должен знать, что ультиматумы с ней не проходят. Но она никак не ожидала, что он будет спокойно сидеть, разглядывать ее и говорить это свое «ага».

– Ты не сможешь меня остановить, – строптиво сказала Эштон, хотя Меррит, похоже, и не пытался этого делать.

– Я знаю.

– Алессандро всегда было наплевать на меня. – Эштон почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. – Ему нужны только мои деньги. Хэнк любит меня. Он любит меня как человека, как женщину.

– Я это вижу, – спокойно сказал Меррит.

– В таком случае ты не будешь чинить препятствий?

Он пожал плечами:

– Ты взрослая женщина. Я не стал бы давать тебе советы, даже если бы ты согласилась их выслушать. – Меррит улыбнулся вымученной улыбкой. – Но мы оба знаем, что ты не станешь их слушать.

Эштон не могла в это поверить. Неужели Меррит толкает ее на то, чтобы она бросила Алессандро и вышла замуж за Хэнка? Ну пусть не толкает, но, во всяком случае, не чинит ей препятствий. Внезапно ей показалось, что все препятствия куда-то отодвигаются и перестают быть непреодолимыми. Может, все будет гораздо легче, чем она думала?

– Я рад за тебя, Эштон. Рад, что ты нашла человека, который ценит тебя.

Эштон не нашлась что на это ответить.

– И судя по всему, – продолжал Меррит, – Хэнк Шоу сделает все, что ты попросишь.

И тогда Эштон улыбнулась. Она снова начала доверять Мерриту. Более того, она снова начала его любить.

– Мне даже не надо просить. Он знает, чего мне хочется, раньше, чем я сама пойму.

Меррит откашлялся.

– Да, все это очень здорово, нет сомнений. Но если перевести в практическую плоскость: ты просишь – он выполняет. Я правильно понимаю?

Эштон уловила перемену в его тоне и недоумевающе посмотрела на него:

– О чем ты, Меррит?

– Я просто хочу быть уверенным в том, что, если ты попросишь Хэнка оказать тебе услугу, он не откажет.

– Услугу?

– Да. Для семьи.

Она должна была догадаться.

– Ты имеешь в виду фонд? Хочешь, чтобы он сделал еще один взнос?

– Я хочу другого. Это не будет ничего стоить Хэнку.

– О чем конкретно ты хочешь попросить, Меррит?

– Я прошу, чтобы ты попросила… нет, учитывая твое влияние на него, сказала Хэнку, чтобы он отозвал своих собак.

– Собак?

– Его частных ищеек.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю, о том, что твой друг, твой любовник, твой жених имеет в своем штате людей, которые рыщут вокруг меня, наводят обо мне справки, и я хочу, чтобы Хэнк Шоу остановил их.