Читать книгу "На острие победы - Сергей Коротков"

– Так точно. Списки и адреса, причем наиболее сомнительные в первую очередь. Нужны семнадцать единиц техники и столько же «троек» силовиков. Целесообразно выехать по намеченным маршрутам сразу в одно время во избежание утечки информации и возможности предупреждения агентов-помощников.

– Понимаю. Еще что-то?

– Напрягает, что этот гад имеет связь с Абвером и докладывает о нашей работе противнику. РДГ Неупокоева пропала, на связь не выходит, с ними тоже контакта нет. Боюсь, снова потеряли рацию! Агент «Мазур» не отвечает, мог бы, уже помог найти и установить связь с группой. Вроде и операция закончилась, но вывести своих разведчиков из-под колпака немцев не могу. Я ж в ответе за них. А агент «Йод», будь он неладен, имеет возможность информировать Абвер, да, видимо, уже сообщил о том, что мы знаем теперь насчет литерного и бутафорного танка.

– Скорее всего. Нам бы на руку была долгая дезинформация противника… пусть бы они дольше думали, что нас все еще привлекает тот район и их пресловутая «Крыса». Но что поделать?! Абвер, надо признать, тоже работает неплохо. Вот и нужно срочно выявить этого «Йода». Репутация нашей Конторы подмочена дальше некуда! Кстати, ты должен знать, Павел… Я подготовил отходной маневр на случай возникновения шороха там, наверху, – Меркулов показал пальцем вверх, – тебе сказать обязан, так как ты не последнее лицо в операции и доверяю тебе. Если что, ну… там… Берия возбудится или, взять выше… сам… то наша операция «Крысолов» была не что иное, как простое задание группам глубинной разведки обнаружить укрепрайоны противника в Восточной Пруссии.

– Не понял, товарищ нарком?! В смысле? А как же потери авиации, РДГ?

– Сбитые самолеты спишем на естественные потери в штатных стандартных вылетах дальней авиации. Будто бы все эти бомбардировщики участвовали в рейдах по уничтожению промышленных объектов Силезии, Померании, Рурской области и Пруссии. Невосполнимые потери, так сказать. Сухарину я соответствующие ЦУ дам. Начальник воздушной разведки меня поймет, хотя он и в твоем «черном» списке подозреваемых. А на погибших ребят твоих РДГ тоже не будем вешать собак, объясняя всем и вся такие потери. Они были направлены для поиска и отслеживания строительства новых укрепрайонов фашистов в Восточной Пруссии, парни погибли, выполняя воинский долг в тылу врага. Все. А РДГ Неупокоева конкретно занималась операцией «Крысолов», нашла и разоблачила фальшивость гитлеровского «оружия возмездия», нанесла ощутимый урон противнику в живой силе и технике, нарушила ровную работу агентурной сети Абвера, добыла секретные сведения о дислокации вермахта на восточных рубежах. Они достойны высоких наград… хм… посмертно. Думаю, ты не будешь против?

– Так точно… Спасибо, Всеволод Николаевич!

– Мы этим и свои жопы прикроем от Кремля… – Меркулов крякнул, быстро оглядел соседние балконы, прикрыл дверь в комнату плотнее… – от Кремля и от тех, кто постоянно точит на нас зуб. Кто ищет во всем промахи, копает под нас… Ну, не мне тебе объяснять, Павел!

– Я понял вас, товарищ нарком!

– И все-таки… У тебя конкретно кто-то попадает под подозрение? Десяток офицеров высшего ранга – это не пуп чесать! Ладно, хоть не весь наркомат подозреваешь.

– В том списке, Всеволод Николаевич, указан узкий круг подозреваемых, за которыми установлена слежка 24 часа в сутки, а кроме того, ведется анализ работы и служебных обязанностей в Конторе. Первые, кто идет в списке, – те и под бо́льшим подозрением.

– Ясно, усек. Приму к сведению. А теперь пошли, еще накатим по пятьдесят, женщины, слышу, соскучились без нашего общества.

Только мужчины покинули балкон, потирая ладони в предчувствии принятия на душу стопочки «Зубровки», как супруга Меркулова позвала мужа к телефону.

– Тебя, Сева, из управления.

Меркулов минут пять что-то слушал, сказал пару слов в трубку, потом закончил разговор и отозвал Судоплатова на кухню.

– Кажется, твои предположения верны, Павел! Из Конторы звонили… Начотдела СБ доложил, что «наружкой» потерян комгосбез Сухарин. Его вели по городу, заметили, что он ловко скрывает след и постоянно проверяется на предмет слежки. И все же ему удалось исчезнуть.

Судоплатов недоуменно посмотрел на шефа, нахмурил лоб, почесал ухо.

– Он же может уйти безвозвратно, раз позволил вести себя так! И это в то время, когда каждый офицер НКГБ знает о чрезвычайности положения и постоянном контроле за сотрудниками ведомства.

– Что намерен делать? Может быть, мне дать отмашку ОСБ? Пусть находят и берут Сухарина. А уж там выпотрошат его… наизнанку вывернут, как думаешь?

– Не нужно сейчас. До утра подождем, придет на службу или нет. Как вести себя будет и так далее. В обработку возьмем. Сомневаюсь, что агент Абвера «Йод» вдруг начал вести себя так неадекватно и неосторожно.

– А если не придет? По всей Москве днем с огнем искать будем? Сейчас бы аврал и устроили, мне один звонок только сделать и все.

– Не стоит, Всеволод Николаевич, будем спокойно смотреть на вещи и дожидаться утра… утренней планерки.

– Ты сам-то уснешь этой ночью, а, Паша?!

– Да какое там. Вряд ли.

– Ну, смотри. Тебе видней. Заварил кашу – с утра и греть ее дальше. Пошли выпьем.

– Звоночек, Всеволод Николаевич… Обещал ведь!

– Ах да-а! Сейчас…

Пока Меркулов звонил и отдавал распоряжения насчет завтрашнего вечера для офицеров и их семей, Судоплатов отошел к окну и уставился в темень Москвы. Ему самому стало до чертиков охота выехать на поиски Сухарина, выявить преступника или доказать его непричастность. Но если он невиновен, то почему щерится по подворотням и путает след?! Честный и незапятнанный офицер делать так не станет, да еще в ту пору, когда внутреннее расследование ведет ОСБ, который усиленно шерстит кадры. «Сухарин! Неужели ты?!»

Меркулов вернулся в холл, подмигнул Судоплатову и вместе с ним уселся за стол, накрытый сервизом и закусками. Ужин продолжился.

* * *

А утром начальник воздушной разведки НКГБ СССР комгосбез Сухарин как ни в чем не бывало пришел на работу. «Наружка» установила, что он посещал любовницу…

* * *

Радиограмма агента «Йод» московского отдела Абвера связному «Лис» Отдела II, 14 июня 1943 г.:

«Центр установил подлинность объекта «R», сведения о литерном поступили от РДГ русских из района Шталлупенен. Как и разоблачение моей деятельности. Нахожусь под колпаком. Моя жизнь под угрозой. Жду окончательных указаний насчет итогового теракта в Центре и последующего ухода. Агента «Транка» оставляю на связи, «Эльзу» необходимо эвакуировать из города. Связь на время прекращаю».

Глава 16

Ыще одна Жижигалка

Район железнодорожного перегона Шталлупенен – Кибартай, Восточная Пруссия, 12–13 июня 1943 г.

– Окружают, черти!