Читать книгу "Сапфировая королева - Валерия Вербинина"

Какая скука, боже ты мой!

Амалия почувствовала на себе пытливый взгляд Валевского, но не стала поднимать взора. Ожерелье Агаты Дрейпер сверкало на столе, как искусно сплетенная сапфировая ловушка.

– Так, значит, это вы отвезли меня в Херсон, – наконец проговорил Валевский. – Потому что иначе… – Леон дернул щекой, – иначе откуда вам знать, что я там оказался.

Баронесса могла сказать, что он преувеличивает, и придумать десяток доводов в свою защиту, но ей неожиданно стало скучно. К чему хитрить, к чему пытаться обмануть друг друга? Нет ничего более унизительного, чем вот такая бесполезная ложь.

– Зачем? – вырвалось у Валевского. Он подался вперед, пытаясь поймать взгляд баронессы, но та упорно не хотела на него смотреть. – Послушайте, я имел дело с множеством сыщиков. Папийон в Париже, Джеббинс в Лондоне, Фрейберг в Варшаве… Они все пытались поймать меня, и кое-кому это даже удавалось. Но вы! Признаться, я впервые встречаю такого сыщика, как вы, – который, чтобы найти преступника, нарочно увозит его подальше. Нелепо, немыслимо, просто неправдоподобно, наконец! Да просто вообще черт знает что такое, если вам угодно знать мое мнение!

Валевский был ошеломлен, ошарашен, растерян. В жизни ему многое довелось видеть, и не так давно знаменитый вор был уверен, что никто и ничто больше не сумеет его удивить. Но оказалось, что он ошибался. Причем удивил его как раз тот человек, которого, по его разумению, Валевский знал почти как самого себя и думал, что уж он-то точно не сумеет преподнести ему никаких сюрпризов.

– Зачем вы это сделали? – спросил Валевский уже в изнеможении.

И тут увидел, что баронесса улыбается.

– У меня были веские причины, поверьте.

– Какие? – Вор развел руками. – Если вы увезли меня, значит… значит, я был вам не нужен. Так? Или не так?

В кабинете, некогда принадлежавшем господину Сивокопытенко, наступило молчание.

– Вы приехали сюда вовсе не за мной, – наконец проговорил Валевский. – Получается, вам известно, что я не брал тех драгоценностей.

Амалия покачала головой.

– Этого я никогда не говорила, – возразила она.

– Но когда произошло ограбление, я находился в совершенно другом месте!

– Только если верить вашим словам.

– У меня есть свидетели!

– Которым вы внушили сказать то, что выгодно для вас.

– Но я говорю правду! У меня нет драгоценностей!

Баронесса вздохнула:

– Зачем вы вообще приехали в город О.?

– Меня везде искали из-за этой чертовой парюры, – сердито ответил Валевский. – И я решил поехать в место, которое ни один человек не сумел бы со мной связать.

И тут Леон вспомнил свою попытку бегства, вспомнил вокзал, запруженный толпами народа, красного де Ланжере, похожего на его воспитателя, Агафона Пятирукова в толпе и Амалию, которая шла рядом с другой дамой, темноволосой и миловидной. И еще он вспомнил ее карие глаза с золотыми искорками, которые смотрели на него в упор.

Конечно, баронесса увидела его! И не могла не узнать! Но тем не менее отвернулась и притворилась, что видит впервые в жизни, потому что не он был ее истинной целью, потому что ее привело в город что-то другое, совсем другое… то, что было куда важнее, чем все похищенные парюры и все Валевские на свете.

– Вы ведь узнали меня тогда, на вокзале? – напрямик спросил Леон.

Амалия усмехнулась:

– Вас? О да, конечно.

– Достаточно было одного вашего слова, чтобы меня тогда арестовали, – сердито промолвил поляк.

– Верно. Но я его не произнесла.

И, услышав равнодушно брошенное «не произнесла», Валевский бог весть отчего страшно надулся.

– Почему вы сразу же не покинули город, когда узнали о моем приезде? – осведомилась Амалия.

Леон отвел глаза. Что он мог сказать? Что ему были нужны деньги, и он принес Карену, то есть Вань Ли, кольцо на продажу, а тот стал хитрить, сказал, чтобы приходил потом, а потом было уже поздно? Что Валевский потерял время и оказался обложен со всех сторон, как дикий зверь? Да еще про то, что на вокзале у него украли кошелек, отчего он попал в совсем уж безвыходное положение?

– Я хотел помериться с вами силами, – буркнул Валевский.

И, странное дело, баронесса притворилась, будто поверила его словам. Или ей было все равно?

– И поэтому вы остались?

– Да.

– Вы нашли приют у некоего Аркадия Ильича Рысенкова… нет, Росомахина. Вы давно с ним знакомы?

– Всего несколько дней. Он потерял кошелек на улице, я вернул его ему, мы познакомились. – Амалия вздернула брови, но ничего не сказала. – Библиотекарь состоит в «Обществе любителей российской словесности», и таким образом я познакомился с остальными членами общества – паном Русалкиным, панной Русалкиной и их кузеном. Но это все вряд ли вам интересно. – Леон закусил губу. – Скажите, неужели вы приехали в О., чтобы положить конец бесчинствам Хилькевича?

Амалия метнула на собеседника быстрый взгляд.

– Господин Хилькевич – почетный гражданин и уважаемая личность в городе, – возразила она. – С чего вы взяли?

– Просто я припоминаю все то, что вы делали под предлогом поисков меня и пропавших драгоценностей, – отозвался арестованный и принялся загибать пальцы. – Сначала сгорел склад опиума и контрабанды, затем пострадали ссудные кассы, позже начались обыски в ночлежках и притонах, а веселые дома были закрыты. И кому же пришлось солонее всего? – Валевский выпятил нижнюю губу. – Правильно, Хилькевичу, который считает себя повелителем местной шантрапы. Только вот считать он может все, что угодно… а мне не верится, что вы могли опуститься до такого жалкого существа, как этот женоубийца. Значит, все-таки не он. Тогда кто?

– Может быть, все-таки поговорим о парюре, которую вы украли? – предложила Амалия. И по бесстрастному лицу молодой женщины Леон понял, что, каково бы ни было ее истинное задание, о нем она не проронит ни слова.

– Я уже говорил вам. Я не брал драгоценностей!

– А я вам не верю, – уронила баронесса, зорко наблюдая за ним.

– Почему? Скажите, какие у вас доказательства, что я имею отношение к их похищению?

– Никаких. За исключением того, что ни один человек в мире, кроме вас, не смог бы украсть драгоценности так, как они были украдены.

И Амалия улыбнулась торжествующей улыбкой, а Валевский почувствовал невольную досаду.

– А вы не думаете, – спросил он, – что Агата Дрейпер сымитировала похищение своих украшений? Полагаю, танцовщица отлично понимала, что ей подарили вещь, на которую не имели права… и что рано или поздно парюру придется вернуть.

Однако Амалия упрямо покачала головой.