Читать книгу "Медальон сюрреалиста - Алина Егорова"

Мигрант из Средней Азии ловко орудовал инструментами в полуподвальном помещении торгового центра, что расположен около Юнтоловского лесопарка. При виде представителей власти мастер насторожился и на всякий случай стал все отрицать, но, когда понял, что оперативников не интересует, на каких правах он здесь находится, южный гость выказал желание сотрудничать.

— Помню этот ключ, все помню! Девушка приходиль. Сказаль, что для сестры нада. Ай-ай ай! Знаю я, для какой сестры! С маладёй человек жить собирается, а для сестры сказаль.

— Эта? — предъявили ему фотографию Земсковой.

— Да. Красивый девушка. Что натвориль?

Вместо ответа на вопрос оперативники пригрозили мастеру привлечь его в качестве соучастника, отчего и без того испуганный мигрант испугался еще больше.

Оставалось найти свидетелей того, как Елена заходила в квартиру Металиди. Это оказалось не так просто. Дело усложнялось тем, что уже прошло довольно много времени и Елена была немного похожа на Арину — тот же рост, та же худощавая комплекция, каштановые волосы — ее запросто могли принять за хозяйку квартиры.

После долгих поисков сыщикам наконец улыбнулась удача. В отделение позвонила соседка Ариадны по лестничной площадке, Виктория Козлова, и рассказала, что, когда у нее гостила мать, та видела в глазок, как из квартиры Металиди выходила девушка и закрывала ее на ключ.

Мать Козловой была женщиной немолодой и весьма осторожной. Находясь на пенсии, она постоянно смотрела телевизор и была наслышана о непростой криминальной ситуации в городе. Прежде чем открыть входную дверь, она всегда смотрела в глазок с целью убедиться, что на лестничной клетке не стоит какой-нибудь алкаш или, хуже того, бандюга. Вот и в тот раз, собираясь уходить, женщина прильнула к глазку. Выходящая из квартиры напротив девушка никаких подозрений у пенсионерки не вызвала; она бы открыла дверь и, скорее всего, столкнулась бы с девушкой на лестничной площадке, но ее окликнула дочь. Виктория вспомнила, что мама хотела взять у нее миксер, да забыла.

— Ой, да что вы меня спрашиваете! Не помню я, как выглядела та девочка! — замахала руками Козлова-старшая, когда к ней приехал Барсиков. — Если бы Вика мне не сказала, что ищут, кто приходил в тридцать вторую квартиру, о том случае я бы и не вспомнила. Звоню вчера дочке. Привет-привет, говорю. Что нового, спрашиваю. Я каждый день Вике звоню. А как же? Надо знать, что у нее делается. Что нового, спрашиваю. А она мне: так и так, приходили из полиции по поводу соседки. Ну, я и вспомнила, что в глазок видела девушку. А она мне: мама, надо все рассказать полиции! А я ей: что тут рассказывать? Я не разглядела ее толком. А она все равно: давай расскажем. Ну, говорю, рассказывай!

— Посмотрите внимательно, кого из них вы видели около тридцать второй квартиры, — Антон положил перед свидетельницей фотографии Земсковой и Металиди.

— Не, не она, — сразу отмела фотографию Арины женщина. — Эту я раньше тут видела, а в тот раз была другая. Она крупнее, что ли. Я потому и вспомнила. Решила, что они вместе живут или родственница.

— На эту девушку тоже не похожа? — оперативник показал на фото Земсковой.

Козлова долго разглядывала фотографию, потом неуверенно произнесла:

— Не знаю. Я ее лица толком не разглядела. Вот если бы мне фигуру увидеть. Я раньше в «Гостином дворе» в отделе готового платья работала! — с гордостью произнесла пенсионерка. — Считай, лет двенадцать уже не работаю, а глаз дело помнит — прежде всего фигуру оценивает. Та была ростом сто семьдесят пять где-то и в объеме не меньше сорок шестого. Размер не ходовой из-за роста. К нам на такую фигуру всегда мало одежды привозили, все больше на стандартный рост — сто шестьдесят четыре — сто семьдесят.

Из всех накопившихся материалов картина складывалась следующая.

Маргарита Латышева вступила в сговор с Еленой Земсковой. Елена взяла одежду Ариадны Металиди и ее альбом с репродукциями художников-сюрреалистов и сделала дубликат ключей от ее квартиры. Затем, одетая в одежду Ариадны, густо подкрашенная косметикой, Елена отправилась в кафе «Бродяга», где ее ждал Павел Категоров. На то, что в «Бродягу» приходила все-таки Елена, а не Ариадна, косвенно указывали показания Москалевой — квартирной хозяйки, у которой Елена снимала комнату. Москалева видела Земскову днем пятого апреля разодетую и с ярким макияжем, хотя обычно девушка одевалась куда скромнее.

В кафе Земскова и Категоров поссорились, Елена вырвала из альбома лист, скомкала его и бросила в Павла. Или же, наоборот, Павел скомкал лист и бросил им в Земскову. Елена подсыпала в бокал Категорова заранее заготовленный яд и пролила из него вино на себя. Девушка изначально шла в кафе, чтобы убить Категорова. Она неслучайно пролила на себя отравленное вино, а также прихватила с собой альбом Металиди. Все было проделано с целью подставить Ариадну. После убийства Земскова передала вещи Металиди Латышевой. Латышева отправилась на квартиру Металиди и подбросила туда ее вещи. Она положила их в такие места, куда наверняка хозяйка не заглядывала и поэтому не смогла бы их сразу обнаружить и уничтожить следы преступления.

Латышева позаботилась о том, чтобы на время убийства Категорова у Металиди не было алиби — она заранее ей позвонила и, представившись сотрудницей «Ленэнерго», сказала, что пятого апреля энергетики будут ходить по квартирам и проверять счетчики, поэтому в обязательном порядке Ариадне надлежит быть дома. Маргарита все рассчитала: они с Ариадной давно не виделись и поэтому вряд ли Металиди могла узнать ее голос.

Вопреки ожиданиям Латышевой и Земсковой, полиция на Металиди не вышла — убийство Категорова оставалось не раскрытым, несмотря на массу оставленных улик. Более прозрачно намекнуть на причастность Ариадны Латышева не могла — Маргарита отнюдь не глупа, она понимала, что слишком очевидные улики вызовут у следствия подозрения.

Время шло, Ариадна оставалась на свободе, более того, собиралась отправиться в Испанию с женихом — в общем, наслаждалась жизнью. Терпеть это Маргарита не могла. Она решила сделать то, что когда-то сделала с ней Ариадна, — испортить девушке лицо. Но как осуществить свою затею, чтобы не попасть под суд? Даже если она это сделала бы «нечаянно», все равно была бы привлечена к ответственности за непреднамеренное нанесение телесных повреждений, что и говорить о преднамеренном? Тогда Латышева решила разукрасить лицо Ариадне при помощи кота. Сообщницей Латышевой по-прежнему выступала Земскова. Елена, пригрозив оглаской, потребовала, чтобы Ариадна явилась в назначенное время в лесопарк, но Ариадна второй раз на шантаж не поддалась и на встречу в лесопарке не пришла.

По какой причине Латышева бросила кота в лицо Земсковой — непонятно.

На допросах Маргарита Латышева все отрицала; она держалась раскованно, временами дерзко, но Тихомиров чувствовал, что все это напускное и за маской самоуверенности спрятана острая боль, которая вот-вот вырвется наружу.

— Вы звонили Ариадне Металиди в начале апреля?

— Нет.

— Кто тогда звонил с телефона, зарегистрированного на ваше имя?