Читать книгу "Великий князь - Алексей Кулаков"

- А что, Ваня, не выпить ли нам во здравие твоей государыни?

Вместо дипломата ответил его сосед слева:

- Так пили уже?

На что сосед справа вполне резонно заметил:

- Здоровья много не бывает!

Пришлось пить, и только после этого возвращаться мыслями к предмету своего неустанного интереса. За окнами Грановитой палаты давно уже сгустилась ночная темнота, многие гости напились и наелись так, что просто разговаривали или дремали с открытыми глазами - а младший государь Московии все так же спокойно восседал на своем месте и не выказывал и малейших признаков усталости. Как, впрочем, и сам Иоанн Васильевич. Словно и не давили им на плечи царские бармы и тяжеленные, шитые золотыми нитями одеяния, а на головы - отороченные мехом шапки-короны со множеством украшающих их драгоценных камней... Зацепившись взглядом за блеснувший на правой руке Димитрия Иоанновича перстень-печатку с геральдическим Фениксом, посол внезапно вспомнил, что и ныне правящая королева Елизавета Благочестивая, и ее покойная предшественница Мария Кровавая так же имели своими личными эмблемами гордую птицу, парящую в огне. И так его поразило это совпадение, что Дженкинсон немедля принялся составлять в уме очередное донесение лорду-канцлеру - отвлекаясь время от времени на очередной тост и разговоры с соседями.

- За великую княгиню Марию Темрюковну!!!

Несмотря на все досадные помехи, кубков через семь-восемь послание было полностью готово. Вот только крепкое вино и коварная медовуха сделали-таки свое черное дело, и доблестного рыцаря английского короны (в который уже раз!) сморило прямо за пиршественным столом. Сон его был легок и приятен, наполнен красочными видениями и...

- Сэр! К вам просится Ричард Грей.

Реальность вернулась к нему в виде уже знакомых ощущений. Холод в спальне, резь в низу живота, тошнота и сухость во рту, запах березового угля из жаровен, нарастающая головная боль - и туповатый Джонни, ждущий хозяйских указаний.

- Проклятье...

- Сэр?

Вздохнув и пообещав себе когда-нибудь убить излишне исполнительного слугу, сэр Энтони со всем смирением тихо прорычал:

- Проводи его в кабинет!!!

* * *

Зима года семь тысяч семьдесят седьмого от сотворения Мира выдалась малоснежная, ветреная и как-то по-особому свирепая. Потрескивали жалобно деревья в лесу, каменели под тонким одеялом зимнего пуха распаханные с осени пашни, в глубине которых вымерзали нежные ростки озимых. Вздыхали в своих избах черносошные крестьяне, молились в сельских церквушках попы, чесали затылки мелкие помещики и именитые бояре... По всему выходило так, что летом следующего года доброго урожая ждать не стоило. Да и осенняя жатва тоже была под вопросом: раз на полях зимой нет снега, значит, весной на них будет сушь - а яровые без влаги, как известно, не растут. Одна только у пахарей надежда и была, на весенние ливни да на теплые летние дожди - глядишь, тогда бы с божьей помощью все и выправилось?..

Ту-уу!.. Ту-ту!

- Э-хей! Не зевай, гони зверя!..

Но были на Руси и те, кого будущий неурожай не то что не печалил - они об нем даже и не задумывались. К примеру, иерархов православной церкви больше занимал вопрос выборов нового архипастыря Московского и всея Руси, взамен уходящего на покой владыки Макария. А для мастеровых царских мануфактур важнее всего было исполнение дневной нормы выработки, да награда за перевыполнение оной. Чего им печалиться о недороде, коли они на полном содержании Хлебного и Сытного приказов? Артели лесорубов, во множестве звеневшие по лесам стальными пилами, тоже не задумывались о пропитании - великий государь Иоанн Васильевич, да продлятся его дни, навалил на их плечи такой большой урок, что только успевай топором махать! Да и то сказать - если исполнят задание, так им приказные подьячие столько серебряных копиек отсчитают, что хватит и на зерно с мясцом, и на обновки домашним останется...

- Отжимай от оврага!..

Родовитых недорослей Большой свиты наследника престола возможный голод на Руси тоже особо не волновал - они желали веселых потех да игрищ молодецких, и ни о чем другом им не думалось. Стоило только молодому княжичу Курбскому (не без помощи отца, разумеется) проведать, что завелся в великокняжеских охотничьих угодьях медведь-шатун, уже успевший задрать неосторожного селянина, да поделиться такой новостью с дружками-приятелями... Нет, к повелителю свитские не пошли - поняли уже, что к охотничьим забавам государь почти что равнодушен. Поэтому они поступили хитрее - рассказали о звере-людоеде своим младшим братьям, состоящим при царевиче Иоанне. Расписали перед ними в красках, как это было бы здорово устроить большую охоту, показать себя в ней ловким наездником и метким лучником - да все это почти без пригляда дядек-пестунов!.. Ежели государя уговорить, конечно. Ну и... Уговорили.

- Старшой, кабан в подлесок ушел!..

- Загонщики, мать вашу!!!

Точнее, Иоанн Иоаннович и уговорил. Ради любимого брата Димитрий Иоаннович отложил все свои дела и занятия, с легкостью неимоверной получил у отца дозволение на небольшой отдых от государственных забот - вместе с ехидной усмешкой и родительским наказом не увлекаться чрезмерно разными согревающими напитками. После чего из Москвы в сторону великокняжеского охотничьего домика (того, что в окрестностях Александровской слободы) выехала неполная сотня родовитых охотников, в сопровождении целого полка прислуги и охраны, а так же небольшого обоза. Разные копчености и острые закуски, бочонки с квасом, медовухой, вином и пивом, корм для лошадей, запасные рогатины и стрелы, сменная одежда, теплые шатры (вдруг придется в поле переночевать?), уголь для жаровен, вертела для дичи, постельные и столовые принадлежности... Короче все то, без чего просто-таки немыслима обычная царская охота.

- Уже на подходе, государь!

Покосившись на сияющего радостной улыбкой княжича Голицина, Дмитрий тихонечко вздохнул, выдергивая из утоптанного снега бронзовый подток охотничьей рогатины.

- Ну что, Мить, завалим людоеда?

Разгоряченный и просто-таки пылающий азартом и предвкушением Иван от нетерпения аж пританцовывал, внимательно прислушиваясь к сигналам рожков и приближающемуся треску. Заскрипели за спинами и с боков двух царевичей тугие составные луки охраны, всегда готовой подстраховать на случай неудачи; изготовились егеря, чьей задачей было поставить зверя на дыбы; все ближе и ближе раздавался лай псов и шум трещоток, коими загонщики гнали-направляли в теснину лесной засады попавшую под облаву дичь...

Сш-леп!

Выскочившего на утоптанное от снега пространство испуганного зайца прямо в воздухе перехватила стрела-срезень.

Сш-леп!

Еще в прыжке у самца косули подломились ноги.

Сш-леп!

Еще один одуревший от шума трещоток заяц-беляк испятнал снег брызгами алой крови - а затем обитатели зимнего леса хлынули живой лавиной. Щелчки тетив о наручи и резкий свист охотничьих сулиц, азартные выкрики, на пару мгновений перекрытые жалобным визгом кабанчика, в кишках которого засела острая стрела. Треск раздираемых кустов и булькающий выдох лося, напоровшегося грудью и горлом на железки рогатин...