Читать книгу "Волчица советника - Елена Литвиненко"

Во сне Ворона была жива, и, открыв глаза, я еще чувствовала ее атласную шкуру, бархатный нос и жесткую челку. Часто задышав, я зажала ладонью рот и уткнулась в подушку, заглушая всхлипы.

— Тише-тише-тише…

Сильные руки приподняли, повернули. Твердые мужские губы прижались к моим, соленым от слез, дрожащим, не позволяя снова скатиться в истерику.

— Тшш…

Поцелуи, нежные, сладкие, такие нужные сейчас, следовали один за другим, и слезы высыхали — от вспыхнувших щек, от теплого дыхания Йарры, от горячей волны, прокатившейся по телу, когда мужская ладонь сжала мою грудь сквозь ткань шотты.

А потом наши руки встретились на шнуровке.

— Я сам.

Граф был сдержан той ночью — мне уже достало опыта, чтобы оценить. Сдержан и очень терпелив. И ласков. Я плавилась от его прикосновений, от поцелуев, льнула к нему в поисках утешения.

— Пожалуйста, господин…

— Раду, эльвеныш…

— Пожалуйста…

И только когда я, тяжело дыша, упала ему на грудь, отпустил себя, стиснул мои ягодицы, двигаясь резче, грубее, быстрее, впился в губы, укусил, сдерживая крик…

Снаружи донеслось конское ржание, и я вздрогнула. Руки обнимавшего меня графа напряглись.

— Снова плачешь?

— Нет… — закусила я саднящую от поцелуев губу и быстро заморгала.

Пальцы Йарры запутались в моих волосах, чуть потянули, заставляя поднять голову, посмотреть на него.

— Ты его убила? Наемника, что ранил Ворону?

— Он сбежал в телепорт, я не успела.

— Запомнила?

…светлые рыбьи глаза и каштановые кудри из-под черепника, сломанный в двух местах нос и амулет солнцеворота поверх кожаного доспеха. Нет верхней фаланги на безымянном пальце левой руки и мертвый ноготь на указательном.

— Запомнила.

— Объяви награду за его голову. Пара золотых, и его жизнь не будет стоить иссеченной медяшки.

— Я хочу его живым, — угрюмо сказала я.

В глазах Йарры мелькнуло одобрение.

— Пообещай безопасный проход тем, кто доставит его в лагерь.

— Мне не поверят…

— Не поверят Лауре Рэйлире Орейо, — выделил Йарра имя рода. — А Волчице? Как думаешь?..

О, как бесило меня это прозвище, данное солдатами! Орейо ведь всегда были тиграми! Причем раздражала даже не принадлежность графу — глупо спорить с тем, что я его, но… Стать Волчицей означало навсегда переместиться в тень Йарры.

Злило.

Я ведь тоже кое-что могу, тоже что-то значу!

Грех гордыни, да.

Но ради Вороны…

Йарра поднял мой подбородок, стер большим пальцем одинокую слезинку со щеки.

— Не нужно плакать, Лира, лучше отомсти. Месть — сладкое чувство, тебе понравится.

Мне действительно понравилось.

Фламберг с лязгом ударил по абордажной пике, соскользнул по наконечнику, оставил еще одну зарубку на порядком потрепанном древке. Рау крутанул копье, метя в ноги, — четырехгранный наконечник легко распарывал кожу и плоть, но маленькая госпожа легко подпрыгнула, отскочила. Снова шагнула вперед, пытаясь достать наемника, выставившего перед собой длинную, в четыре локтя, пику.

Рау продали свои же, привезли, плотно спеленав металлической сетью, — двадцать золотых перевесили клятву дружбы и верности, что давали наемники, вступая в отряд. Сэли лишь презрительно сплюнул, глядя, как они пересчитывают монеты сквозь тонкую кожу кошелька.

— Развяжите, — велела shialli. — Накормите. И глаз с него не спускайте.

Вечером они — маленькая госпожа, Сэли, близнецы, граф в сопровождении двадцатки рыцарей замкового гарнизона — выехали за пределы лагеря, спустились в узкую ложбину между холмами.

— Я умру в любом случае? — впервые за день заговорил рау.

— Если сможешь меня ранить, тебя отпустят, — сухо сказала shialli.

— Врешь, девка, — не поверил наемник.

— Слово Орейо! — ощетинилась shialli, кончиком полотняной туфли толкнув наемнику абордажную пику — ту, что вдвое короче обычной.

Рау подхватил оружие и выставил его перед собой. Опытный. Умелый — металлическое жало чутко реагировало на каждое движение маленькой госпожи, кружившей вокруг наемника, как… степная волчица вокруг подранка.

Блеск фламберга, поймавшего закатные лучи, лязг, отскок. Удар — отскок. Удар — девушка выгнулась, уходя от острых граней наконечника, свистнувшего в трети ладони над грудью.

— Срань господня, хоть бы доспех надела! — шепотом выругался Кайн, поставивший пять серебряных на победу госпожи за пять минут до того, как узнал, что shialli наденет из защиты лишь шипованные наручни. — Куда граф смотрел!

Граф, неподвижно, как статуя, сидел в седле, и только характерно сжатая ладонь выдавала скрытый в рукаве метательный нож.

Промахнувшись, рау толкнул древко под мышкой, не позволяя перерубить дерево, принял меч на жало, стряхнул клинок вниз. Снова отступил, держа дистанцию, не подпуская девушку к себе.

Чуть наклонив голову к плечу, shialli обошла наемника, остановившись так, чтобы заходящее солнце опускалось прямо за ее спиной, заиграла мечом, картинно выписывая изящные вензеля, — будто фламберг с колыбели был ее любимой игрушкой. Удар — лязг — отскок. Удар — лязг — отскок от острого жала.

…и снова нарочитые позы, столь непривычные, нелепые в исполнении маленькой госпожи, вычурные взмахи — как у ярмарочных мастеров меча, за пять медяков дающих уроки вилланам. И рау расслабляется. Да, она кое-что может. Кое-что, не более. С фламбергом. Отличным фламбергом стоимостью в небольшую деревню. А без него?

…пусть не убить — не позволят, но просто приголубить по смазливой мордашке так, чтобы без мага не заросло!

Удар — лязг — отскок.

Удар — клинок скользнул по пике, выбил щепу, неудобно завяз в древке из мербая,[14]и наемник закрутил копье, вырывая меч из женских рук, ожидая беспомощного крика, стона от боли в растянутом запястье. А дальше тычок, и…

Последнее, что увидел рау перед смертью: взвившийся в воздух фламберг — маленькая госпожа, подавшись вперед, с готовностью выпустила оружие из рук, — синие сощуренные глаза и блеск шипованного наручня, летящего в горло.

Убрав волосок, прилипший к губе, shialli отстегнула защиту и брезгливо бросила наручень Кайну:

— Вычисти.

Помедлив, сделала шаг в сторону, обходя мертвого наемника, а потом, поймав взгляд Йарры, решительно перешагнула через труп.

Следуя за возглавлявшей отряд парой, Сэли неодобрительно поджимал губы. Женщина должна быть милой и нежной, любящей и ласковой, должна рожать детей и поддерживать огонь в очаге, дожидаясь возвращения мужчины. Она может взяться за лук и стрелы, даже за кинжал, чтобы защитить свою семью, — но затем ей следует убрать оружие и вернуться к шитью. То же, во что граф превращал shialli…