Читать книгу "Саксонец. Меч Роланда - Тим Северин"

Вполне понятно, что местные жители были рады, когда мы уходили. Одним ясным майским днем мне стало очевидно, что они нас ненавидят. К тому времени мы продвигались вдоль оконечности гор, оставив слева предгорья. В то утро, когда наш отряд готовился разойтись веером по окрестностям, Хроудланд попросил меня взять пару бойцов и обследовать невысокую гряду холмов вдали. Он полагал, что в том направлении могла затаиться богатая деревня.

Я выехал, как было велено, за мной рысью двигались два всадника. Мы так привыкли к отсутствию сопротивления, что все трое не взяли громоздких копий и щитов. Единственным оружием были кавалерийские мечи и кинжалы. Очень быстро мы миновали обработанные поля и выехали туда, где земля была слишком скудной, чтобы на ней могло вырасти что-то, кроме худосочной травы и маленьких колючих деревьев. Мы случайно наткнулись на построенный из сухих сучьев коровник, но не увидели в нем ни скота, ни людей и отправились в дальний путь к холмам. Постепенно местность повышалась, и, отпустив поводья, мы позволили коням перейти на шаг. К середине дня поднялась жара, солнце пекло, и, когда мы остановились напоить коней у маленького нагретого озерца, я снял свою брунию, кожаный панцирь, обшитый металлической чешуей, какие носили все конники, и привязал к седлу. Железный шлем я снял еще раньше. Двое других солдат сделали то же.

Мы снова сели на коней и потрусили дальше по еле видной в кустах тропинке. Когда доехали до холмов и стали подниматься по тропинке, земля вокруг надвинулась на нас. Здесь не было растительности, и путь становился все более и более каменистым, виляя и петляя в отрогах. Через какое-то время один из всадников крикнул мне, что его конь захромал. Лошадь наступила на острый камень, и теперь стрелка копыта кровоточила. Я велел ему идти назад и вести животное туда, где был устроен для них водопой. Мы углубились в холмы и собирались исследовать местность еще на протяжении часа, а если ничего не найдем, вернуться назад и вновь присоединиться к нему.

Мы двинулись дальше. Вскоре дорога сжалась в узкую тропинку, пришлось спешиться и растянуться в цепочку, осторожно ведя коней в поводу. Слева над нами круто вздымался склон из глины и щебня. Он поднимался не меньше чем на сто футов к гребню, чьи изломанные очертания напоминали мне гребень петуха. Справа земля так же круто обрывалась вниз к высохшему руслу реки. Этот склон был усеян валунами всевозможных размеров и формы. Некоторые когда-то сорвались с высоты и скатились вниз, но большинство прикатилось по ущелью.

Товарищ был более умелым наездником, и, когда тропинка стала еще уже, он предложил уступить ему место впереди. Моя лошадь имела нервный нрав и шла неохотно.

Минут через двадцать медленного продвижения она совсем отказалась идти и остановилась, вся дрожа и в поту. Я пнул ее по ребрам и прикрикнул. Она прижала уши, уперлась ногами и не шелохнулась. Я пнул кобылу еще раз и прикрикнул громче. Крик вернулся эхом от окружающих склонов. Когда эхо затихло, я услышал шорох и, взглянув налево, увидел, что небольшой участок склона у тропинки сорвался и с шумом гравия скользит вниз. Оползень остановился, послышался стук последних камешков, и на какое-то время установилась тишина. А потом раздался резкий громкий треск. Я поднял глаза выше, к петушиному гребню, и успел заметить, как оттуда сорвался среднего размера камень и пополз вниз. Величина валуна была такова, что один человек мог бы его обхватить руками. Камень неподвижно завис, и время словно замерло. А через один удар сердца перевернулся через край и покатился, набирая скорость, сначала слегка подскакивая, а потом ударился о каменный уступ и его подбросило вверх, отчего он набрал еще большую силу и устремился вниз, описывая в воздухе сокрушительные дуги.

Я закричал, предупреждая товарища об опасности. Мужчина был не более чем в десяти шагах впереди и, уже увидев, что случилось, пришпорил коня. Тот скакнул вперед, и это спасло всадника. Валун, крутясь, пролетел у них за спиной и покатился дальше.

– Тебя не задело? – крикнул я, сдерживая лошадь.

Она шарахнулась от страха и била копытами, мечась туда-сюда. Я испугался, что мы соскользнем вниз и разобьемся.

– Едва-едва, – послышался ответ, и спутник уверенно взмахнул рукой, успокаивая меня. – Скоро будет более безопасное место.

Кобыла подо мной все еще дрожала от страха, и я чуть не прослушал такое же зловещее предупреждение – резкий треск и удар от падения другого камня, чуть меньше первого. Он сорвался с гребня и начал смертельный спуск в нашем направлении.

– Берегись! – крикнул я.

Снова смертоносный валун несся вниз, и я уже понял, что это не случайность. Кто-то на гребне пытался нас убить.

Второй камень тоже не задел нас, он пролетел между нами и со страшным шумом поскакал дальше вниз, разбрасывая осколки при ударах о другие камни.

Я крикнул напарнику, что надо идти назад. Он соскочил с седла на склон справа от себя, держа поводья, и потянул за них, стараясь грубой силой заставить коня развернуться на узкой тропинке. Лошадь заржала, протестуя, и повернулась на задних ногах, колотя передними по гравию на склоне в попытке найти опору. Тут ее хозяин потерял равновесие и, взмахнув руками, соскользнул лошади под брюхо.

Падение оказалось роковым. Сверху покатился третий валун. Он был больше двух первых и на полпути к нам ударился о выступ скалы и раскололся надвое. Меньший осколок, не больше кузнечной наковальни, подскакивал все выше и выше, пока всей своей страшной силой не ударил моего напарника. Я услышал удар, потом крик лошади, так как в то же мгновение удар столкнул ее с края тропинки. Ее хозяина с намотанными на руку поводьями потащило следом. Вместе они покатились вниз в тошнотворном мелькании копыт, рук и ног, отскакивая от камней вслед за камнем, который катился впереди своих жертв, и, наконец, замерли на дне ущелья. После такого страшного падения было невозможно остаться в живых.

Теперь скрывшийся враг переключил внимание на меня. Я остался единственной целью. Вынув ноги из стремян, я спрыгнул с седла и упал на землю. Я не пытался развернуть свою кобылу, а, оставив на месте, протиснулся вдоль ее бока и бросился бежать назад. Гравий хрустел под сапогами, но, слава богу, не так громко, чтобы заглушить стук катящегося по склону следующего валуна. Взглянув наверх и прикинув его траекторию, я нырнул в сторону и распластался на склоне, чувствуя, как земля подо мной трясется от ударов катящегося камня. Он пролетел в ярде от меня, после чего я вскочил, бросился по тропинке и в страхе скрылся за поворотом.

Пройдя всего шагов двадцать, я с ужасом услышал, как кто-то скачет за мной по тропе. Не смея оглянуться, я ожидал в любое мгновение получить копье в спину, но, к счастью, мимо пробежала моя кобыла, чуть не сбросив меня с тропы. Ей как-то удалось самостоятельно развернуться, и она дала деру. Я обеими руками успел ухватиться за стремя, и она поволокла меня за собой. Я боялся, что лошадь сойдет с тропы и упадет, погубив нас, но ей удавалось тащить всадника. Порой приходилось бежать, порой меня волокло, и только через милю она достаточно замедлила свой бег, чтобы я смог залезть в седло и разобрать поводья.