Читать книгу "Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер"

В зале висело тяжкое молчание. Кажется, до всех дошло, что спокойному существованию пришел конец.

— Университет и гимназия бездействуют. Ни одного русского ученика не было выпущено из гимназии в студенты университета. Ни одного русского студента не было произведено в адъюнкты.

Всего в первые годы в академии обучалось тридцать восемь студентов, из которых русских было семь. Специально зажимали или из-за преподавания на немецком и латыни — выяснять придется с каждым отдельно.

— Даже заслуги господина Ададурова не оценены. Он и адъюнкта не получил!

С этим мы тоже предварительно побеседовали. Точнее, я попытался наладить контакт. Вышло не очень удачно. Не понравился мне первый и единственный коренной русский математик полностью и категорически. Уж больно себе на уме. Старательно пытался отвечать на вопросы, не повредив себе при любом раскладе.

Про обучение он высказался изумительно, мне до таких вершин расти долго. «Кроме языков обучался при Академии наук истории, географии, философским, математическим и физическим наукам… И может быть, что в оных науках не посредственные познания получил бы, ежели бы для неисправности в тех науках академических переводчиков не принужден был касающиеся до оных наук переводы всегда исправлять, которые у меня немалую часть времени отнимали».

При желании в длинной и мутной фразе можно обнаружить поклон в любую сторону. И упрек по поводу использования администрацией в качестве переводчика, и подтверждение обучения русского студента. Прямо ни слова в простоте не произнес. Надолго ли пришла новая метла и не отзовется ли ему боком в будущем — неизвестно. Лучше и нашим и вашим, но не полностью, а с шансом отказаться. Не так его поняли. Хороший политик в мое время вышел бы. Здесь пропадает талант. А ведь я имел на математика очень определенные виды.

— У меня стойкое ощущение, — произнесла Анна, сделав многозначительную паузу, — что многие из академиков, приглашенные для пользы и славы государства, предпочитают за счет казны тешить свое личное любопытство, используя служебное положение.

Вот теперь на лицах проступило возмущение. Вскакивать и кричать не стали — не та ситуация. Это им не посиделки в собственном собрании. Там иной раз до откровенной ругани доходит. Ко всему, еще набирали людей по всей Европе, и ученые представляли различные научные школы. Как обычно, знания и достижения плохо сочетаются с терпимостью к чужим ошибкам и высоким самомнением. Острая научная полемика, развернувшаяся в стенах Петербургской академии уже с первых дней ее существования, была неизбежна.

Все усугублялось отсутствием высшего авторитета. Умудрившийся занять эту нишу Шумахер никаким ученым не являлся. Зато администратором оказался хорошим и интриганом высшей пробы. Стравливая профессоров и держа все финансовые поступления, невольно заставлял обращаться к нему за окончательным решением. Попутно регулярно путал личный карман с общественным, о чем меня многократно осведомляли работники академии и раньше, а особенно теперь, в предварительных беседах.

— Где исторические работы по русской истории, начиная с древнейших времен? Старинные рукописи собираются, копируются, издаются для всеобщего сведения? Нет! А чем заняты историки? Они вообще смогут прочитать правильно и перевести с тогдашнего наречия на современный язык, или русского до сих пор не знают?

Кислое выражение на парочке лиц доставило мне реальную радость. Копаться в куче летописей, частенько передирающих друг друга и попутно несущих отсебятину, неизвестно откуда взятую, элементарно не хватало времени. Давно забросил попытки выстроить некую таблицу с датами. Мало того, про недавние годы из живых и в прекрасной памяти свидетелей частенько приходилось сведения извлекать клещами. Пусть трудятся, а не деньги получают.

— Почему даже об Анне Ярославне надо получать сведения из Франции, а русские историки о ней не слышали?

А это уже пошла отсебятина. О таком мы не договаривались. Тем более что в полученной вежливой отписке ничего противоречащего моему рассказу не оказалось. Как и особых дополнений, помимо генеалогического древа королевской семьи.

— Экспедиция на Север — замечательное начинание. Господин Миллер?

— Да? — осторожно переспросил поднявшийся молодой человек.

Кажется, именно с ним настоящий Ломоносов выяснял отношения по поводу норманнской теории. Пока ее в природе не существует. Я специально выяснял, наводя справки об академии и тамошних тружениках. Надеюсь, в будущем, когда он ее накатает, я смогу ознакомиться, что конкретно вызвало столь глубокое негодование моего несостоявшегося тела.

Какая разница, кем был Рюрик, — шведом, прибалтом или славянином с Запада. Русь под зад подгребли его потомки, а не он. Иностранные династии существовали во многих странах — в той же Англии побывал на троне кто угодно. И ничего, цветет и пахнет. Править морями нисколько не мешает даже смена религии.

— Благодаря вашей деятельности появились «Sammlung Russischer Geschichte».[5]Первое издание, благодаря которому мир узнает о России не из сочинений грубых наемников и предвзятых посланников иностранных держав.

Вот уж не знаю, к добру ли эта фраза. Недоброжелателей у молодого человека добавится ощутимо.

— Замечательно и желание отправиться в экспедицию, — благосклонно кивая, провозгласила Анна, — однако почему только туда? — продолжила она бушевать. — Россия огромна! В башкирских и казахских землях, в калмыцких степях до сих пор не описано ничего. Поволжье и Каспий — сплошные белые пятна! Чем занимается кафедра географии? Почему обер-секретарь Сената Иван Кириллов издает книги с описанием состояния дорог, имеющихся в стране реках, лесах, городах и поселениях, составе и численности населения, его занятиях, промыслах?..

Кириллов с давних пор курировал работы по проведению масштабных геодезических съемок и составлению карт территории империи. Впервые в России собрав кучу статистических данных, стекающихся к нему по должности, издал два увесистых тома. Первый описывал Санкт-Петербургскую, Московскую, Смоленскую, Киевскую, Воронежскую, Рижскую и Ревельскую губернии. Второй посвящен Нижегородской, Казанской, Астраханской, Архангельской и Симбирской.

— А сейчас именно он собирает экспедицию к башкирам! Не академия!

На самом деле, мягко говоря, преувеличение. Пока на столе императрицы Анны Иоанновны всего-навсего находится проект с душевным названием «об удержании в русском подданстве киргиз и способах управления ими». Ее высочество Анна Карловна снабдила своего секретаря, меня в смысле, по просьбе для прочтения.

Господин Кириллов там предлагал обучить всю эту степную вольницу, дать им русских офицеров и артиллеристов и, создав армию на манер сипаев, бросить на юг. Авантюризм высшей пробы. Склепать дисциплинированное войско из кочевников, по-моему, нельзя.

После бесед с Геннадием, прекрасно знающим тамошние условия, я проникся глубоким скептицизмом по отношению к подобным идеям. Уж очень он смеялся при озвучивании некоторых тезисов. Да, в курсе про чингизидов, отхвативших пол-Азии и залезших в Европу, но это когда было. С появлением огнестрельного оружия любые степняки обречены на разгром в правильном сражении. Другое дело, что они и не стремятся идти на пушки, налетая и исчезая со всей возможной скоростью. Так то не война, а набеги.