Читать книгу "Глаз ведьмы - Василий Веденеев"

— Я сказал, — признался Серов. — Просил вынюхать, где тот скрывается.

Мякишев приподнял брови и недовольно чмокнул губами — сюжет, чтоб его! Серега никак не хотел бросать дело об ушедших на Запад бизнесменах, настропалял агентуру на их розыск, и тут начались странные и страшные события: сначала убийство в квартире Зайденберга, потом заминированная хата с горой трупов, а следом ушли на тот свет сообщивший о ней осведомитель вместе со своим дружком. И никакая сволочь не подумала, что будет делать Александр Трофимович, как станет искать ключи к загадке — не из служебного рвения, но ради сохранения собственной задницы и головы!

Сдается, те людишки, которые подсунули ему Пылаева, да и сам Аркашка будут пострашнее, чем он о них думал. И времени, может быть, у Мякишева осталось совсем немного, значительно меньше, чем он рассчитывал. И на Серова теперь уже не опереться — раньше надо было опираться, а не только использовать его, как кота, который таскает каштанчики из огня! А теперь у тебя, Трофимыч, эту стальную подпорку вышибли из-под руки и ковыляй сам, как знаешь, к логическому концу.

— Полагаю, там ждали не тебя, — имея в виду заминированную квартиру, сказал Мякишев, сам не веря в то, что говорит. И подумал: Серегу точно соборовали и уберут, как бы он ни желал помочь подчиненному, чтобы тот потом помог ему. Уберут!

Кадровик все бумаги приготовил, отправят парня на ЦВВК и дадут на год инвалидность: все, кончился подполковник Серов! Ему еще будут платить положенные деньги, пока нет приказа об увольнении со службы по состоянию здоровья, однако это копейки, которые протекут между пальцами, как вода. А жить надо.

— Не знаю, — покрутил головой Сергей, — не знаю, кого там ждали и ждали ли вообще.

— Ну, гадать можно сколько хочешь. — Трофимыч заглянул на дно чашки, словно надеясь найти нужный ответ на кофейной гуще. Однако кофе был растворимый. — Ты не тушуйся, — продолжил он, отставив чашку. — Я полностью на твоей стороне и сделаю все, чтобы тебя не дать в обиду. И попробую на медицину нажать. А уж коли ничего не выйдет, так проводим как положено. Ты уж не обессудь и не держи зла на старика Мякишева.

«Лжет и привычно лицемерит, — равнодушно, как будто сказанное совершенно его не касалось, отметил Серов. — Я для него все равно что покойник, и вопрос лишь в том, когда меня зароют: сегодня или завтра? Но положено над гробом произносить прочувствованные слова, он их и произносит. Ладно, хрен с ним!»

Трофимыч взял бутылку и стаканы, спрятал их за толстыми папками в шкафу, и Сергей понял — разговор подошел к концу. Все, что хотели у него спросить, спросили, все, что могли услышать, услышали.

— Ты это, — начальник отвел глаза в сторону, — пока не уезжай никуда, договорились?

— Подписочку дать? — с иронией улыбнулся Серов.

— Прекрати, — по-доброму попросил Мякишев. — И так тошно, а ты тут еще ерничаешь. Тебя куда подбросить?

— Если можно, к Туру.

— Хочешь навестить приятеля? — Трофимыч подтянул к себе лежавшую на приставном столике рацию, вызвал водителя и приказал ему подать машину к центральному входу и отвезти подполковника Серова, куда тот скажет. — Я не прощаюсь надолго.

— Типун вам на язык, — пожимая руку начальника, пожелал Сергей, — лучше встретимся по иному поводу. Тогда, может быть, и рюмку выпью…

Тур встретил приятеля радушно, несмотря на то, что тот заявился без предупреждения, свалился словно снег на голову, разрушив утреннюю семейную идиллию. Как понял Сергей, Володька и Татьяна встали поздно и, пока он вел с Трофимычем полную скрытых угроз, ловушек и недомолвок беседу, они еще видели третий сон, блаженно почивая на широченном диване. Судя по всему, после развала фирмы, в которой Татьяна работала секретаршей, она решила полностью посвятить себя домашнему очагу.

Как бы там ни было, сейчас Серов хотел лишь одного — поскорее показаться профессору психиатрии или невропатологии, который дружил с родителями Тура: может быть, он даст ответы на некоторые мучившие Сергея вопросы?

Пока Володька дозванивался до профессора, Серов пил чай на кухне и мрачно размышлял, чем ему лично грозит гибель Фомича, которого, если верить Мякишеву, застрелили из табельного оружия Сергея. Кстати, в этом Трофимычу стоит целиком и полностью верить: зачем ему лгать, какая выгода? Если Серова хотели отстранить от работы, то это с успехом достигнуто, и вскоре он вообще «покинет ряды», как любили выражаться кадровики, и станет бывшим подполковником милиции, бывшим оперативным работником и бывшим начальником отдела, а всем бывшим не положено совать нос куда не следует! Древний, как мир, закон.

Так вот, неприятностей кому-то, страстно желавшему от него избавиться, Серов более не принесет. Частным образом заниматься тем, что его интересовало по службе, невозможно, хотя бы по причине полного отсутствия денег. А их понадобилось бы огромное количество: уж если по закону тебе никто не хочет помочь и приходится запугивать да грозить, то когда ты лишен должностного положения, и подавно информацию остается только покупать. Не станешь же пугать людей тем, что прибьешь, если не скажут? Тут же настучат, и ты очутишься за решеткой. Это бандита сложно поймать, а бывшего мента — нет ничего легче, вот он, дуралей!

Не поэтому ли заварена вся крутая кашка — чтобы он больше и думать не смел реанимировать дело бизнесменов, полинявших на Запад? Не тут ли собака зарыта?

Теперь надо думать, как отбиваться от каверзных вопросов на допросе в прокуратуре — наверняка они будут вести следствие по факту убийства двух человек. И кто-то уже ведет следствие по факту взрыва на квартире, где содержали в заложниках Зайденберга. Интересно, кто? И кто из прокурорских наложил лапу на дело об убийстве Лолы? Если выяснить некоторые любопытные детали об этих борцах за правопорядок и законность, а к ним нарыть немного компромата, то картина сразу начнет проясняться. Но кто же тебе позволит это сделать? И кто, черт его побери совсем, завладел пистолетом Серова?!

— Сейчас поедем, — оторвал его от невеселых размышлений заглянувший на кухню Тур. — Машину придется ловить.

— Поймаем. Не волнуйся, я не такой немощный.

— Вот это мы скоро и узнаем, — шутливо пригрозил Володька. — Учти, Егорыч никогда хвостом не виляет, он считает, что больной должен знать всю правду.

— Егорыч?

— Валентин Егорович. Так зовут профессора.

Татьяна поехала с ними, не желая даже ненадолго расставаться с милым дружком, а может быть, еще и потому, что хотела побыстрее узнать мнение медицинского светила о состоянии здоровья Сергея: как-никак тот ухаживал за ее подругой.

Машину поймали быстро — подвернулся левак на «Волге», — а ехать оказалось недалеко, на Арбат.

Серов ожидал увидеть седого старичка, но обманулся: профессор был модно одетым, моложавым мужчиной средних лет в туго накрахмаленном белом халате. Своими манерами он напоминал какого-то известного актера, но кого именно, Сергей никак не мог уловить и из-за этого сердился на себя: раньше память его никогда так не подводила. Если он решал, что человек похож на кого-то, то четко и точно мог его идентифицировать с двойником.