Читать книгу "Право писать. Приглашение и приобщение к писательской жизни - Джулия Кэмерон"

Именно подсказки со страниц моих записей привели меня к созданию мюзикла «Авалон». «Если бы я была композитором, наверное знала бы об этом», – возмутился мой внутренний скептик. Тем не менее я взялась за дело, и мой мюзикл был поставлен на сцене и воспринят одобрительно.

Именно подсказки из моих записей заставили меня писать молитвенники – самой бы мне это и в голову не пришло. На сегодняшний день у меня их четыре, и я считаю их своими лучшими произведениями.

Те же записи подсказали мне взяться за написание повести – устаревшей литературной формы, над которой, тем не менее, было приятно работать, и которая оказалась весьма успешной. С тех пор я написала три повести и наслаждалась, трудясь над ними.

Запрос на подсказки по рабочим делам распространился теперь и на личную жизнь. Когда мне непонятно, как поступать, или каково глубинное значение происходящего, я обращаюсь к бумаге и прошу консультации о том, что меня беспокоит. Я веду и храню эти записи уже десять лет. Раз за разом их «взгляд» на вещи оказывается верным.

(И тем не менее, несмотря на обширный опыт, я все равно сохраняю утомительную склонность сомневаться: «А покажите мне» – и они показывают. Недавно они убедили меня, что мой мрачный и тяжелый роман купят и издадут – так и случилось.)

Я убеждена, что все мы экстрасенсы от рождения и, когда пишем, перед нами открывается духовный портал, через который можно получить информацию, полезную для работы и личной жизни. Я называю эту информацию «подсказками», и пока у меня не получилось подобрать более точного слова, ведь теперь для меня все это повседневно и привычно, а потому именовать это «сверхчувственным восприятием» уже не очень выходит.

– Джулия, ты и правда веришь, что можно задавать вопросы и получать подсказки из собственных записей?

– Да, верю.

– А ну как ты принимаешь желаемое за действительное? Откуда ты знаешь, что все так и есть?

Я советую всем писателям осознанно и целенаправленно провести эксперимент – попробовать писать под внутреннюю диктовку. Нужно задать вопросы, получить ответы и попробовать их соотнести со своим опытом. То есть «мне была подсказка, что это случится, – и оно случилось».

Мой опыт, а также опыт моих учеников, говорит о том, что восприимчивый ум, дух научного исследователя и готовность встретиться лицом к лицу с непознанным могут привести любого писателя к неожиданному внутреннему ресурсу, который обогатит их жизнь и творчество. И это не теория. Это мой объективный опыт.

Способ приобщения

Чтобы применить этот метод, не нужно дожидаться темной ненастной ночи.

Выделите час времени, усядьтесь поудобнее и целый час пишите, отвечая на следующие вопросы:

1. Верите ли вы в Бога? Опишите свою веру или ее отсутствие. Одобряет ли ваш Бог творчество? Опишите такого Бога, который одобрял бы. Стоит вам допустить возможность существования такой благосклонной силы, вы скорее всего начнете замечать доказательства.

2. Верите ли вы в ангелов и прочих помощников свыше? Опишите свою веру или ее отсутствие. Как только вы откроете дверь представлению о существовании высших сил вдохновения, вполне может быть, вы вскоре с ними встретитесь.

3. Были ли в вашей работе случаи, которые можно характеризовать как загадочные либо как-то связанные со сверхчувственным восприятием?

4. Готовы ли вы попробовать использовать сверхчувственное восприятие в форме синхронии в своей работе?

5. Выберите одну тему, о которой хотели бы узнать больше, чтобы потом использовать эти знания в работе. В течение недели внимательно следите за любыми «случайными» потоками информации в вашу сторону.

Глава 39

Нехитрые уловки

– Как вам это дается? – часто спрашивают меня, подразумевая под этим «Как вам удается творить плодовито и успешно?»

– У меня много нехитрых уловок, – отвечаю я. И не шучу.

И хотя все уже устали слушать про «внутреннего ребенка», я знаю, что мой внутренний писатель – юн, раним и легко поддается влиянию. Случайное замечание – как, например, сегодня – может отбить у него охоту работать. Но его также легко задобрить, вдохновить, даже подкупить. У меня есть много нехитрых уловок, чтобы заставить его писать. Например, я обустроила много рабочих мест, разбросанных по всему дому – да и по всему городу.

Сейчас я пишу в маленькой комнатке тыквенного цвета, которую называю «рубкой». Из этой комнаты я звоню в Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Это моя деловая штаб-квартира, и я работаю здесь, когда надо быть бодрой, сосредоточенной, прагматичной – как в этой главе.

Помимо рубки у меня есть еще обычная комната для творчества. Это светлая, просторная угловая комната с сиреневыми стенами и кружевными гардинами на окнах. Прямо за окном – кормушка для певчих птиц. Остальные окна выходят на юг, к подножью холмов, которые писатель Натали Голдберг назвала «целующимися слонами». В комнате для творчества я часами торчу за компьютером. Романтичная атмосфера облегчает работу.

На крытой веранде позади дома я пишу, сидя за старым садовым столом цвета морской волны, лицом к Священной горе; сюда я иду, когда пишется тяжело и нужна духовная поддержка.

За саманной стеной с передней стороны дома находится мое четвертое рабочее место, Станция Луговая. Это маленький поросший травой дворик с дикими цветами и прудом с рыбами. На Луговой я пишу, когда мне нужно побаловать себя, дать себе почувствовать, что помимо работы у меня еще есть и жизнь.

Несколько рабочих мест – уловка. Но благодаря ей мой внутренний писатель не чувствует, что его загнали или даже поставили в угол. Переходя с места на место, в зависимости от настроения, я подкупом подвигаю себя писать, даже когда делать этого не хочется. Иногда я за день успеваю побывать на трех разных «станциях», иногда три дня подряд я пишу за садовым столом, а иногда меняю расположение строго раз в день.

А когда нигде в доме мне не хочется писать, я беру блокнот и отправляюсь в город. Писать в кафе – вот еще одна уловка. Много лет подряд я писала книги от руки в кафе у Дори Винеллы, а по диагонали от меня сидел Джон Николз и занимался ровно тем же. Когда Дори закрыла свое заведение, мне пришлось переместиться в другое кафе, «Торговое место», где я устраиваюсь за угловым столиком и наблюдаю за суетой и шумом людного места.

В молодости я отыскала свою поэтическую нишу под сводами библиотеки в университете Джорджтауна, под зловещим взором каменной горгульи. А теперь солнечные залы городской библиотеки Таоса укрывают меня от трезвонящих телефонов, отвлекающих меня дома. Для меня хитрость в том, чтобы найти достаточно людное место, чтобы там кипела жизнь, но чтобы там хватало уважения к личному пространству и получалось писать. Кофе-бары – то, что надо. И обычные бары тоже. А также залы ожидания и приемные, а особенно мне нравятся кресла в фойе гостиниц. Я уже говорила, что мой внутренний писатель – ребенок, и вам прекрасно известно, как они любят чувствовать себя частью жизни. Рабочие места вне дома позволяют моему писателю не чувствовать, что его заперли или наказывают.