Читать книгу "Мечник. Око Перуна - Вадим Долгов"

Чтобы предотвратить дальнейший разговор на эту тему, Доброшка выпалил, не делая перерывов в своей речи:

– Зато я знаю, кто Очи Перуновы похитил! Это был Ворон, он чуть на мою голову на своем коне не прыгнул! Уж я гнался за ним, гнался, но разве на своих двоих угонишься? На пристани его потерял – одного коня только застал, а сам князь китежский исчез!

Алеша, который сидел у маленького окошка и читал, ловя страницей луч света, какую-то толстую книгу, отозвался задумчиво:

– Про Ворона мы знаем. Натворил он дел.

После чего протяжно вздохнул и вновь уставился в книгу.

Доброшка стоял посередь горницы и непонимающе моргал.

– Вы тоже его видели?

– Не видели, – Илья уселся за стол и подпер подбородок рукой, – не видели и не особенно жалеем. Хотя сказал бы я этому дураку пару ласковых.

Доброшка по-прежнему ничего не понимал. Однако голод снова дал о себе знать. На столе стоял аппетитный каравай, Доброшка хотел схватить его, но Белка не дала:

– Куда немытыми руками лезешь! Иди сюда, полью.

Пришлось ему честь по чести вымыть и лицо, и руки, а Илья меж тем рассказывал:

– Побывали мы на великокняжеском пиру, аж с двумя князьями и пятью боярами за столом сидели, яства чудесные вкушали.

Доброшка наконец вымылся, Белка налила ему молока и отрезала добрую краюху свежего хлеба. Он принялся все это уписывать за обе щеки, не переставая, однако, слушать воеводу. Рассказ Ильи странным образом не вязался с его мрачным видом, а в голосе звучала горькая ирония:

– Но только лучше дома молоко с хлебом есть, чем у князя калачи медовые с греческим вином. Сначала, что уж говорить, я даже гордиться стал, как же – сам князь за стол посадил. Но не успели мы доесть, как привели того послуха, помнишь, который уверял всех, что мы все злодеи и разбойники?

Доброшка сидел с до предела набитым ртом и поэтому лишь энергично закивал – помню-де.

– Послух тот, конечно, злодей. И нас всех чуть не погубил. Но вот тут я тебе позавидовал – лучше было не видеть, что с ним княжеские заплечных дел мастера сделали: руки-ноги переломаны, сам стоять не может, глаза одного нет, вместо рта кровавая дыра – и все время воет. Видывал я на своем веку разное и в бою мечом супротивникам головы сносил. Но чтобы так над тварью Божьей, а уж тем более над каким ни на есть человеком издевались, я не видывал.

Доброшка перестал жевать, воззрился на Илью. Таким расстроенным он его еще не видел.

– Говорят, ворон ворону глаз не выклюет. Врут. И у зверей, и у птиц, а может быть, даже и у рыб речных и морских войны идут. Но чтобы так мучить – это только человек способен. Послуха этого держат за шиворот, он кровью плачет, даже, представляешь, немолодой уже мужик маму свою зовет. А князья и бояре наши преспокойно свиные косточки обгладывают, лебедушек, перепелов, овощи заморские поедают. И шуточки промеж собой шутят. Эх, ну да ладно, не буду тебе настроение портить – ты кушай, кушай.

Есть, однако, Доброшке резко расхотелось. Он проглотил недожеванный кусок и отодвинул хлеб.

– В общем, рассказал тот послух все, что знал, и даже то, чего не знал. Однако в главном все понятно: и про поганый городок, князя Ворона, Перуна и его Очи.

Илья замолчал. В горнице повисла тягостная тишина.

Доброшка опустил на стол кружку с молоком. Глиняное донышко стукнуло о дерево стола. Этот звук вывел Илью из мрачной задумчивости.

– Так вот и порешил князь. И решение его хоть и не назовешь добрым, но, если подумать, можно счесть мудрым.

– Поймать Ворона и вернуть измарагды. – Доброшка заерзал на стуле.

– Если бы только! Приказал князь Ярослав город тот найти и сжечь. Князя тамошнего поймать и в цепях привезти в Киев.

– А измарагды?

– А об измарагдах он даже не упомянул. Наверно, тоже привезти. Что ему два зеленых камешка, когда он всей страной владеет? Пустячок. А вот то, что на его, как он думает, земле какие-то люди не под его рукой ходят – уже в самом деле власти его урон.

– Но кто ж этот город найдет? Княжеские-то воеводы мест наших глухих не знают. Пусть хоть целый год по лесам ищут – где им Китеж-то найти?

– И это предусмотрел князь. Штука в том, что найти этот город и сжечь его поручено не кому-нибудь, а нам. Мне лично поручено, понимаешь? – Илья еще раз вздохнул. – А помогать в этом живодерском деле и следить, чтобы все было исполнено в точности, будет князь варяжский. Собственно, наша задача – самая простая и подлая: указать варягам, где город, а уж дальше Харальдово дело.

Тут в разговор вмешался Алеша:

– Не грусти, воевода. Дело твое – исполнять, что князь приказал. Не будь Ворон таким одержимым дурачком, не было бы ничего этого. Точнее, рано или поздно случилось бы, но позднее, а теперь постарался наш гордый голубчик – и накликал лихо. Не зря говорят: не буди его, пока оно тихо. Прицепился к измарагдам – получай.

– Так-то оно так, но город жечь и варягам на поживу отдавать все равно не по-людски. – Илья тряхнул седыми кудрями.

– Тогда давай в бега, раз княжеский приказ не хочешь исполнять. Тогда не только Китеж, но и Колохолм заодно Харальд пожжет. Думаешь, он разбираться будет? Сожжет для верности все на своем пути. Все резоны для него именно так и сделать: проверять никто не будет, а от добычи варяги никогда не отказываются. На то они и есть варяги.

К Илье подошла Белка, взяла его тяжелую длань своими маленькими руками, заглянула в глаза:

– Ступай, Илюша, на княжеский двор и служи Ярославу истово. Нельзя, чтобы Харальд был одним старшим в походе. Ты должен себя вровень с ним поставить, чтоб не меньше был. Только так можно людей спасти.

Илья поднял глаза, погладил Белку по голове и в первый раз за все время разговора улыбнулся:

– Хорошо, послушаюсь тебя, разумница, тем более что выхода другого, похоже, все равно нет.

Две следующие недели ушли на подготовку к походу. Теплые сентябрьские дни сменялись холодными ночами. Леса оделись в золото и багрянец. Птичьи караваны тянулись к югу. Туда, куда собирался податься Доброшка. Но путь его теперь лежал в противоположную сторону – в родные северные края, где посередь дремучих лесов прятались от княжеских тиунов и мечников своевольный город Китеж и непокорные вятичи.

Илья почти все время пропадал на княжеском дворе. Ему справили достойный воеводы наряд. Темно-синюю свиту покрывал теперь красный шерстяной плащ. На широком кожаном поясе сверкали серебряные накладки восточной работы. Сапоги на рынке купили яловые, с лихо загнутым носком и крепким каблучком. Илья выглядел теперь вельможей.

Преобразился и Доброшка. При Илье он теперь состоял мечником и везде ему сопутствовал. Ну а мечнику, вестимо, негоже ходить без меча. В княжеской оружейной Доброшка выбрал себе не большой и не тяжелый, но острый и гибкий меч варяжской работы. Гарда и яблоко были украшены затейливыми узорами из красной бронзы, бронзовая отделка была и на прочных черных ножнах.