Читать книгу "Стрелок "Черной скалы" - Сергей Ким"

Вот такие вот методы борьбы с «фулюганами» у местных пенсионеров…

Напрягал меня только десяток парней подозрительной наружности, толкущихся возле угла супермаркета. Уж больно выразительные взгляды они бросали на меня и на «Хамви», но отчего-то медлили.

Я же на всякий случай залез в машину и зарядил «томми-ган». Что плохо в «томпсоне» – барабан в него можно вставить только при взведённом затворе. А долго держать автомат заряженным нельзя – и пружина испортится, да и вообще вредно… Так что для самообороны в городских условиях «томми-ган» всё-таки не слишком хорош.

Под конец я уже стал маяться и пухнуть от выкуренных сигарет. И постепенно начинал склоняться к мысли, что было бы совсем неплохо пойти в магазин и отвесить пинка одной тощей старой заднице для придания хозяину этой задницы должного ускорения. Но так как «Хамви» могли и угнать за это время, надо для начала взять автомат и причесать тех подозрительных парней…

Но этому плану воплотиться в жизнь суждено не было, потому как наконец-то изволил вернуться Том в сопровождении худого парня-араба, который тащил за собой терминал мобильной оплаты.

– Он сказал – вы платите, – кивнул паренёк на вечно хмурого Гиббенса.

– Плачу, плачу, – кивнул я, доставая свою карту. – Сколько?

Араб назвал мне сумму и протянул терминал для оплаты.

Плачу? Кажется, пора несколько пересмотреть расстановку ударения в этом слове…

Моя рука с зажатой в ней карточкой моментально замерла, и я перевёл взгляд на старика.

– Ты сумасшедший?

Том покосился на меня и рыкнул:

– Да! И скажи ещё спасибо за это, потому как никто другой с вами бы не ходил на этой развалюхе!

– Так платить-то будете или нет? – напомнил о себе парень. – Заказ солидный, сделаем трёхпроцентную скидку.

– Брат, три процента на такую сумму – всё равно что бумажная салфетка в подарок при покупке машины… Как вы вообще этому старику столько всего продали? Он же выглядит как оборванец.

– К нам и похлеще кадры захаживают. Платить-то будете?

– Дед, урезай осётра – это слишком жирно. Нам ещё кучу всего купить надо.

– Слышь ты, салага! А кто тут недавно заливал, что ему на деньги – тьфу! Наплевать и растереть! Или не было такого, а?

– Да плевал я, да! Только не хочу сидеть в окружении никчёмных железок и с голодным брюхом!

– Ты охренел? – зарычал Гиббенс. – Эти «никчёмные железки» – залог существования «Фрейи»! Если нам опять на хвост сядет какая-то гнида, а мотор навернётся, ты вёслами, что ли, грести будешь? Или языком своим длинным?

– Пять процентов, – шмыгнул носом араб. – Больше не дам.

– Годится, – быстро произнёс я.

– А это что за обезьяны? – покосился Том на приближающуюся компанию тех мутных личностей.

– Да какая разница? – пожал я плечами, проводя карточкой по терминалу и набирая сумму с пин-кодом подтверждения.

А затем заглянул в салон, взял «томми-ган» и повернулся к подходящей компании.

– Вы чего тут трётесь? – рявкнул я, дав короткую очередь им под ноги. – Пошли на хрен отсюда!

Несостоявшихся налётчиков как ветром сдуло.

«Томпсон», кстати, порадовал своей устойчивостью – тяжёлая машинка, но бьёт очень ровно и не норовит задрать ствол и очередью пробить небеса…

– Спасибо за покупку, – араб невозмутимо поковырялся в ухе. – Товар будет доставлен по указанному адресу в течение суток. Приходите ещё.

– Слушай, брат… – остановил я его, достав из кармана штанов пару купюр. – Не подскажешь, где тут трофеи повыгоднее можно сбыть?

А то наш штатный бухгалтер как-то неуверенно расценки скупщиков выдал…

– Отчего не подсказать? Подскажу, конечно, – парень быстро взял деньги и засунул их себе в рубашку. – Что за трофеи?

– Стрелковое оружие.

– Много?

– Достаточно.

– Привозите к нам, – сказал араб. – Можете вообще всё к нам везти – дадим хорошую цену… и скидку на будущее. «Акме» продаёт и покупает всё.

– А информацию? – спросил я.

– Ммм… Нет, информация – всё-таки не наш профиль… Мы – материалисты.

– А может, подскажешь тогда, к кому лучше обратиться?

– С памятью в последнее время совсем плохо стало… – неискренне пожаловался торговец.

– А ты себе каких-нибудь таблеток купи для памяти, – посоветовал я, доставая ещё пару купюр.

– Дорогие они нынче…

Пришлось добавить ещё две тысячепесовые банкноты.

– В полицию обратитесь, – доверительно сообщил араб, пряча деньги в карман.

– Надеюсь, это была шутка? – уже без всякой фальшивой приязни произнёс я.

– Я похож на комика? – резонно поинтересовался парень. – Без шуток – зайдите в полицию, поинтересуйтесь. Заплатите тысячу-другую долларов, или сколько у них там по прейскуранту за доступ к базе данных…

– Ясно… – озадаченно почесал я затылок. – Ну, бывай тогда.

– Ага. Типа всегда рады видеть клиентов.

Мы с Томом сели в машину.

– Хрень какая-то, – побарабанив пальцами по рулю, изрёк я. – Какой-то театр абсурда, а не город.

– А чего тебе не нравится? – хмыкнул Гиббенс. – Нормальный город. Здесь хотя бы всё по-честному.

– Да уж… Так, надо бы тогда действительно заглянуть в полицию…

– Ты обалдел? – осведомился дед. – Вези меня на базу, салага.

– Не ворчи, старый, тебе там всё равно делать нечего, пока детали не привезут.

– Кстати, на кой ляд ты спугнул тех придурков из автомата? У меня были ножи, у тебя – твои громыхалки. Могли бы и развлечься немного…

– И потратить полсотни тысяч на штрафы за убийства? Как-нибудь в следующий раз.

– Ты бы взял троих справа, а я – семерых слева…

– Сам бы лучше взял троих слева, а мне оставил семерых справа, – возразил я, сдавая назад и выруливая на дорогу. – Ты уже не молодой всё-таки.

– Быстрее меня – только ветер, – заявил Том.

– Пули летят быстрее ножей.

36

В полицию мы всё-таки наведались лишь на следующий день, уже вместе с Датчем – решили всё-таки проверить, торгуют ли местные стражи порядка информацией.

На первый взгляд это выглядело совершенно абсурдно… С другой стороны, полиция всегда и везде покупала и продавала информацию. А Тортуга пока что демонстрировала во многих вопросах абсолютно обескураживающую честность.

Полицейские и чиновники продаются, оружием и наркотиками торгуют, городом правит мафия… Так было всегда и везде. Но обычно это стараются скрыть или замолчать как что-то неприличное. В этом боятся признаться.