Читать книгу "Темная алхимия - Сара Лаветт"

Открытая дверь слегка покачивалась от ветра, слабый скрежет дверных петель походил на мяуканье котенка или щебетание птиц. Мальчик поднял мяч, сжал его руками, подошел поближе к двери и заглянул внутрь. На полу спал человек. Но когда мальчик встал на цыпочки и вытянул шею, то почувствовал вонь блевотины и увидел темное пятно на полу.

Мальчик медленно отошел от двери. Ему говорили держаться подальше от этого дома. Его отругают, а то и отшлепают, если он признается, что ходил сюда. Лучше никому ничего не рассказывать. Наблевавший больной человек, наверное, пьян, мальчик уже видел пьяных в парке и даже на своей улице. Мама велела не подходить к пьяным, не разговаривать с ними.

И пока мальчик карабкался на насыпь, чтобы вернуться во двор детского сада, он решил никому не рассказывать о том, что видел.

В пять двадцать вернулась Кристин Палмер со спецагентом Симмонс. Сильвия и Свитхарт снова сидели за столиком в парке.

Надвигающаяся темнота и дождь (медленная ленивая изморось, которая не успевала коснуться земли) прогнала из парка большинство отдыхающих.

Поблизости бегали две собаки без поводков. На пригорке сидел мужчина в позе лотоса, видимо, медитировал. Ворон отплясывал на крышке мусорного бака, явно довольный собой.

Сильвию сопровождали Свитхарт, спецагент Хупай и Мэтт, который провел с ней этот перерыв.

Палмер показала тонкую папку.

— Ваша медицинская карта пришла по факсу двадцать минут назад. У вас случаются приступы лихорадки, провалы в памяти, потемнение в глазах.

Сильвия промолчала, когда Палмер достала из кармана оранжевого свитера пузырек с таблетками и поставила на стол.

— Это должно помочь, но не сразу, потребуется время.

Сильвия посмотрела на пузырек, на таблетки внутри.

— Растительный экстракт, — пояснила Палмер. — Не противоядие, но средство, выводящее токсины. Его используют аборигены Индонезии при отравлении сигуатерой, это тоже нейротоксин. Сильнодействующее лекарство. Я два месяца анализировала химический состав. — Она помолчала. — Можете проверить их в лаборатории, но не советую ждать больше суток.

Сильвия взяла пузырек прежде, чем Свитхарт успел ее остановить. Открыла, наклонила, несколько таблеток размером с жемчужину упали на ладонь.

— По одной таблетке три раза в день, — сказала Палмер. — Единственно возможный побочный эффект — легкое чувство тревоги и сухость во рту, как это бывает от противоотечных средств.

Сильвия взяла одну таблетку, подставила ее под дождь и сказала:

— Давайте наконец внесем ясность — вы отравили меня. Мы с вами это прекрасно знаем.

Палмер протянула руку, и Сильвия уронила таблетку ей на ладонь.

— Паранойя — обычный симптом при отравлении нейротоксином, — Палмер спокойно проглотила таблетку. — Вы должны понимать это, и не следует стыдиться, если вам сейчас трудно доверять людям. Потребуется время.

Сильвия отошла от стола.

— Нет. Оставьте меня в покое.

Она прошагала шагов двадцать, остановилась, сделал глубокий вдох. Небо, облака, дождь — все на грани галлюцинации, словно стал виден другой, глубинный уровень материального мира. Ощущение острое, необычное, но не пугающее. За последние дни такое с ней случалось несколько раз. Новый уровень восприятия.

Свитхарт наблюдал за ней, она чувствовала его взгляд. Наблюдал за ней и Мэтт. И хотя он сидел в машине в сотне ярдов отсюда, она отчетливо слышала его мысли. Она чувствовала его любовь, понимала, что он с ней. Она подняла глаза, увидела летящего ворона, услышала звук крыльев, рассекающих воздух, услышала послание.

Когда Сильвия вернулась на место, она приготовилась ко всему. Палмер сразу приступила к делу.

— Когда вы почувствовали первые острые симптомы?

— В день вашего ареста.

— Что случилось?

— У меня всю ночь и весь день болела голова. Постепенно я перестала ориентироваться в пространстве. Все перемешалось. Появилась обостренная чувствительность к свету.

— Вы почувствовали изменения в моторных реакциях?

Пока Палмер задавала вопросы, Сильвия сдерживала свое возмущение этим насилием. Реальное возмущение, которое имело право на существование, но не могло помочь ей в данной ситуации. Ей нужна информация. На простые вопросы она отвечала «да» или «нет», но чаще Палмер задавала сложные вопросы, ответ на которые требовал размышлений, оценки, анализа. Примерно через двадцать минут Палмер изменила тактику.

— В какой-то момент наступила слепота, доктор Стрэйндж.

— Да.

— Вы перестали быть собой.

— Да.

— Вы достигли уровня, на котором ощущения стали настолько страшными, настолько мучительными… — Палмер замолчала.

— Настолько мучительными, что оставалось только сдаться, — закончила Сильвия. — Я умирала. Мой организм перестал работать. Легкие отказывались расширяться. Сердце остановилось. Сознание померкло.

— А потом? — дыхание Палмер участилось.

Это ее оргазм, подумала Сильвия, вот как она его достигает. Даже теперь Палмер источала древнюю первобытную энергию, притягательную и ужасающую одновременно.

— А потом ничего, — прошептала Сильвия. — Я перестала существовать.

Палмер явно ожидала большего и выглядела разочарованной.

— Кому я помешала, доктор Палмер?

— Вы задали вопрос, ответа на который у меня нет. Но могу предположить, что это вопрос доверия. — Казалось, Палмер испытывает неловкость. — Возможно, даже неправильного истолкования.

— Вы хотите сказать, что меня отравили по ошибке?

— Я же сказала, это лишь предположение. Возможно, вы представляли ложную угрозу.

— Отравитель просчитался?

— Я не это хотела сказать.

— Тогда я не понимаю. Что же вы хотели сказать?

— Я не совершаю ошибок.

— Вы не совершаете ошибок?

Палмер сидела неподвижно несколько секунд, затем произнесла:

— Это пустая трата времени. Мы занимаемся домыслами. Я не могу говорить за того, кто вас отравил.

— Понимаю. Но не считаю наш разговор потерей времени. Мне интересно. — Сильвия склонила голову, обдумывая следующие слова. — Минуту назад вы спросили, что случилось в момент, когда я сдалась. Я ответила, что перестала существовать, так оно и было. За исключением того, что я находилась в полном сознании, даже сверх того. Я смотрела на себя со стороны. На меня нахлынула волна чувственной памяти, это можно назвать чистым чувственным восприятием.

— Вы не ощущали боли, вы были спокойны? — спросила Кристин, ее щеки залились краской возбуждения. — Вас парализовало и…