Читать книгу "Планета, которой нет - Сергей Лукьяненко"

Маэстро задумчиво смотрел на меня.

— Сергей, он стал великим художником. Тут уже не подходятобычные понятия счастья.

— Понятно.

— Возьмите в библиотеке кассету с его работами. Там есть инесколько биографий, весьма любопытных.

— Спасибо. Я и не подумал. Я возьму кассету с картинами —этого хватит. Маэстро, а он рисовал… космос?

Ловким движением Стас извлек из кармана пиджака нечто вродеяркой цветной открытки. Многослойное изображение? Нет, похоже, просто открытка,даже сделана из картона…

— Одна из немногих картин, где есть что-то космическое.Возможно, вам она скажет больше, чем мне.

Я не знаток живописи, но это был очень странный стиль. Еслисоединение сотен ярких, чистых тонов в одно цельное и гармоничное изображение иесть цветазм — то Данька придумал забавный стиль. Яркий и праздничный, какновогодняя игрушка. Тревожный и печальный, как ночное небо сквозь ветвидремучего леса.

А на картине был берег озера, освещенный страннымразноцветным сиянием плывущих в небе лун — синих, оранжевых, красных, зеленых…Я не стал их считать — меня не интересовало, ошибся ли Данька. Потому что напесчаном берегу озера в разноцветном полумраке сидел, прижимая к коленкампохожее на собаку животное, прекрасно знакомый мне мальчишка. С мокрыми послекупания волосами, запрокинутой к небу головой. Рядом с ним лежал на тонкойтемно-бордовой, даже на взгляд теплой подстилке, молодой, атлетически сложенныйпарень.

Меня Данька приукрасил… кажется.

А все остальное было точным.

Здорово он ухитрился взглянуть на нас со стороны…

Я повертел открытку. И вдруг заметил, что за ажурнымсилуэтом леса встает призрачная серая тень. Огромный шар, не то накатывающийся,не то отступающий от лесного озера.

Великие Сеятели…

Девяносто пять процентов памяти о «каникулах в космосе» былоуничтожено. Остальное должно было превратиться в мешанину похожих на сонвидений, непонятных фраз, забытых переживаний…

Но что-то осталось.

Я вспомнил, как осторожно прислонил Даньку — вялого,заторможенного, погруженного в надежный наркотический сон, к стене подъезда, удвери его собственной квартиры. Ланс и Эрнадо с парализаторами застыли налестничных пролетах. Я долго смотрел на Даньку — ни малейшего следа страшнойраны. Медицинский блок «Гонца» постарался на славу. Но и ему не подвластнапамять…

— Может, так оно и лучше, а? — негромко спросил я. — Меньшепереживаний и тоски. Травматическая амнезия. Родителям на радостях будет не дотого. Главное — ты дома.

Я достал из кармана алмаз — «сдачу» с гиперпереходапринцессы. Ехидно улыбнулся — если это неизбежность, то приятная. И опустил егоДаньке в карманчик модной, купленной в магазине «Элита» в центре городарубашки. Виновато объяснил:

— На память… Трофея, увы, не могу…

Хотел потрепать Даньку по щеке — и остановил руку. Уже нестоит.

— Пока, Данька. На озере было здорово, правда?

Его глаза смотрели сонно и бездумно. Я надавил на кнопкузвонка и метнулся вниз по лестнице. Вслед за мной бесшумной и едва видимойтенью — Эрнадо. На первом этаже он остановился, бросил короткий взгляд наэкранчик видеодатчика — незаметной пылинки на Данькиной рубашке.

— Порядок. Мать ревет и колотит его по щеке… чтобы очнулся.Вроде, помогает.

Помогает…

Я оборвал поток воспоминаний — и вовремя. Комната дляпринятия решений растаяла, превратившись в грязную площадку земного подъезда. Усмятых, искривленных пинками перил стоял Маэстро, крепко цепляясь за покрытыйоблупившейся краской поручень.

— С вашей ментальной силой трудно бороться, — прошептал он.— Смена интерьера в комнате даже не планировалась технически… Вы воздействовалина управляющие контуры Храма напрямую…

— Извините, — глухо сказал я. — Сейчас переделаю. Скажите, ямогу взять эту открытку?

— Это фантом. Но можно заказать материальную копию… Вамчто-то напомнила эта картина? Наша семейная реликвия, между прочим…

— Ваша?

— Даниил мой прямой предок, — с легкой гордостью сказалСтас.

Я даже не удивился. Просто кивнул.

— Напомнила. Пару старых и всем известных истин.

Мир вокруг начал таять — меня ждал ангар с боевым кораблем«Корсар», жена и друзья, лишившийся друга «котопес» и будущее, не скованноенеизбежностью.

— Каких! — Возглас Маэстро на секунду остановил сменудекораций. — Каких истин?

Я не ответил. Зачем? Память сильнее ножа, а дружба побеждаетсмерть. Эти слова станут фальшивыми и смешными, если их произнести вслух.

— У тебя были отличные каникулы, Данька! — выкрикнул я, покатранспортные механизмы Храма несли меня сквозь стены. Влажное, сырое касаниесиловых полей… — У тебя будет теперь вся Земля. Планета, которая есть!

Планета, которая будет.

г. Алма-Ата,

Ноябрь 1991 — март 1992 гг.