Читать книгу "В плену Левиафана - Виктория Платова"

Несколько успокоенный, Алекс отошел от стеклянной стены и тут же наткнулся взглядом на мумию в кресле. Человек с лицом Лео по-прежнему безучастно смотрел перед собой. Апеллировать к нему было так же бессмысленно, как апеллировать к акульей русалке с картины или к перерезанному горлу Джан-Франко. И все же Алекс произнес:

— Дом накрыло лавиной. Я попытаюсь пробиться наружу, но это займет какое-то время. Думаю, мы продержимся…

Какой реакции ожидал Алекс? Хоть какой-нибудь, чтобы убедиться, что его одиночество не тотально. Достаточно было бы подрагивания века. Но живущий в доме непреклонен, он ничем не выдает себя.

Чертово растение!..

Высадить его здесь было не лучшей идеей, какими бы соображениями ни руководствовался Лео. Оно не способно защитить себя и вряд ли в состоянии что-либо чувствовать. Даже кошка была бы предпочтительнее, даже собака… До сих пор Алекс относил себя к людям, которым не чуждо сострадание, он обязательно приласкал бы кошку, потрепал бы по загривку собаку. Но к этому подобию человека он не испытывает симпатии, скорее — отторжение. Не проще ли сделать вид, что мумии в мансарде нет? Перестать обращать на нее внимание, перестать заговаривать с ней. Тем более что ответной реакции все равно не последует, что бы Алекс ни сделал.

А… что он собирается сделать?

Открыть окно. И приступить наконец к собственному спасению.

…Три часа и шестнадцать минут.

Ровно столько Алекс вгрызается в снег, и конца-краю этому не видно. Два часа назад он думал, что каждый взмах ледоруба приближает его к счастливой развязке. Еще немного — и в конце ледяного тоннеля появится зыбкое пятно света, свидетельствующее: свобода близка. Он даже успел придумать, что сделает после того, как тоннель будет пройден. Для начала осмотрит местность: наверняка лавина изменила ее до неузнаваемости и плато больше не существует. Как не существует «козьей тропы». Скорее всего, он столкнется со вновь образовавшимся склоном, чью крутизну или пологость трудно оценить, находясь в верхней точке. О том, чтобы спуститься вниз самостоятельно, не может быть и речи, но есть другие способы привлечь к себе внимание. Вывесить какое-нибудь полотнище, к примеру; цветное покрывало из спальни на втором этаже, оно будет резко контрастировать с белизной склона и сможет послужить ориентиром для спасателей. Алексу снова удалось убедить себя, что спасатели прибудут вовремя или почти вовремя. На это его натолкнула простая мысль: Джан-Франко близок с сестрой и вполне мог сообщить ей, куда направляется.

Для того чтобы осуществить свой план, ему не пришлось даже покидать мансарду, у правой стены нашлась стойка с тремя ледорубами. Один из них был очень старым, с гравировкой у металлического основания: «1944», и трогать его Алекс не решился, остановившись на другом, гораздо более современном и крепком по виду. Открыть одно из окон тоже не составило особого труда, всего-то и нужно было, что сдвинуть раму вбок. После этого Алекс уперся ладонями в снег, оценивая его плотность. Импровизированная инспекция удовлетворила юношу: снег был плотным и спрессованным, и в то же время его пласты легко отделялись друг от друга.

Поставив позади себя лампу «летучая мышь», он принялся за дело. Проблема обработанных пластов не особенно мучила его: мансарда достаточно велика, не беда, если часть ее окажется заваленной снегом, — собственная жизнь дороже.

Первые сорок минут он работал как заведенный, без всякого отдыха. И остановился лишь тогда, когда почувствовал легкое жжение в ладонях.

Мозоли.

Они все-таки появились, несмотря на то что Алекс работал в перчатках. Не могли не появиться — Алекс не из тех, кто утруждает себя физическим трудом. До сих пор он имел дело лишь с каталогами недвижимости и мужскими сорочками. Он даже спортзал не посещал, хотя в последнее время Джан-Франко усиленно зазывал его в местную качалку «Рэмбо»; бармен был фанатом штанги и силовых тренажеров. Жаль, что это не помогло ему избежать смерти, зато Алекс, несмотря на плачевную спортивную форму, жив. И мумия все еще жива — как же несправедливо устроен мир!.. Или, наоборот, справедливо? «Придется немного потерпеть», — сказал Алекс сам себе, еще чуть-чуть — и старания будут вознаграждены.

«Чуть-чуть» растянулось на час, а потом еще на два. К исходу второго часа волдыри на ладонях начали кровоточить, Алекс едва не плакал от боли, но продолжал упорно отвоевывать пространство у снега и льда. Правда, уже не с таким энтузиазмом и с перерывами на отдых. Перерывы становились все длиннее, но и тоннель продолжал удлиняться. Теперь он простирался метров на тридцать, а спасительного света все не возникало.

В какой-то момент Алекс стал серьезно опасаться, что снежный потолок над ним может обрушиться. Он то и дело проверял его крепость, шаря руками по заледеневшей кромке, попутно утрамбовывая ее руками и ледорубом. После трех часов бесплодной работы, когда саднящая боль в руках стала нестерпимой, его вдруг посетила мысль:

Что-то здесь не так.

Даже если обрушившаяся на «Левиафан» лавина была самой мощной за последние несколько лет (такой вариант тоже нельзя исключать), тридцати отвоеванных у снега метров вполне достаточно, чтобы пробиться на волю. Или он ошибается и нужно углубить тоннель до ста? До двухсот? В какой точке пространства он находится? Что, если до спасения осталось несколько метров?

Он снова и снова заставлял себя браться за ставший ненавистным ледоруб, но теперь сил хватало лишь на несколько замахов. В самом начале тоннельной эпопеи холод не давал знать о себе, теперь же Алекс почувствовал, что основательно продрог. Смертельно устал и почти потерял надежду. Он совсем не боец, увидь его сейчас Кьяра — подколок и иронических замечаний было бы не избежать.

Кьяра, Кьяра!

Где ты, Кьяра?..

Позади него раздался шорох, и Алекс вздрогнул. Но не обернулся, а лишь зажмурил глаза и громко спросил:

— Кто здесь?

Ответа не последовало, и в тоннеле снова воцарилась тишина. Скорее всего, где-то совсем рядом обвалился снежный пласт. Выждав еще несколько секунд, Алекс повернул голову: тусклого света «летучей мыши» хватало на несколько метров, а за границей этих метров расположилась чернота. Чернота нервировала Алекса, он вдруг вспомнил, что отправной точкой спонтанных буровых работ служит дом, где произошло убийство. А в доме, где произошло убийство, лучше не поворачиваться к черноте спиной. Мало ли кто может выскочить из нее, нанести удар в самый неподходящий момент. И — прости-прощай, белый свет!.. Что-то неладное происходит не только с домом — с тоннелем. Лавина прошла по касательной к «Левиафану», сам он стоит едва ли не у ее истока, так почему тридцати метров оказалось недостаточно, чтобы выбраться наружу? Направление, которое выбрал Алекс, неверно? И вместо того чтобы двигаться перпендикулярно внешнему слою лавины, он движется параллельно ему?

Нет.

Опять чертов шорох!

Теперь он возник гораздо ближе, в сфере притяжения «летучей мыши», но никакого движения снега Алекс не заметил. Шорох имел совсем другую природу и даже не думал сходить на нет. Его дислокация то и дело менялась, и в ней просматривалась какая-то система: странный звук осторожно приближался к Алексу, еще секунда — и он окажется рядом. Алекс даже дыхание затаил, пытаясь понять, откуда идет шорох.