Читать книгу "Вертикаль жизни. Книга 1. Победители и побежденные - Семен Малков"

— Рано сдаешься, — упрекнул его Тёма.

— А когда мне заниматься? Сам знаешь, я матери должен помогать, — с горечью возразил Василий. — Вот как разделаемся с японцами и вернется домой отец, тогда и у меня будет время для учебы.

Он грустно посмотрел на друга и сказал с легкой завистью:

— Мне бы твои способности, Тёмка! Но я не осилю МАИ. А вот Пищевой, наверное, смогу, — через силу улыбнулся. — Он-то будет мне как раз по зубам.

— Я бы тебе помог, — не сдавался Тёма. — Ты же мой единственный друг.

— Смотри, сам весной не завались! Это жуть, сколько будет экзаменов и зачетов, — уныло покачал головой Василий. — И потом, ты что же, всю дорогу собираешься меня тянуть?

Тёме крыть было нечем. Назаров вздохнул:

— Ничего страшного! Мы ведь все равно будем часто видеться, вместе ходить на спортивные соревнования. Да еще встречаться у сестры Яшки Гобермана. Он ведь тоже твой друг.

И это тоже было правдой. Последнее время с Гоберманом, переведенным осенью в их группу со старшего курса, Тёма встречался, пожалуй, даже чаще, чем с Назаровым. Яша жил совсем рядом — на Чистых прудах, у них было много общего: оба писали стихи и любили играть в шахматы. Кроме того, новый друг ввел Тёму и Василия в молодежную компанию, которую собирала у себя его двоюродная сестра Тамара.

— Нет, Васька, он тебя не заменит, — вздохнув с сожалением, заключил Тёма. — Яшка, конечно, хороший друг, но сам знаешь: он равнодушен к спорту. С тобой же мы всегда вместе: и на лыжне, и на стадионе. Уйдешь, и я останусь один.

— Я тоже, наверное, брошу заниматься спортом. Без тебя скучно! — кивнул Василий. — Может, это и к лучшему, здоровее будем! — со свойственным ему оптимизмом подмигнул он другу. — При нашей скудной жратве, спорт отнимает последние силенки.

Надо сказать, питались они оба из рук вон плохо. В столовой института на обед, как правило, подавали водянистые щи без мяса, ложку пюре и тощую котлетку. Тёму поддерживали только завтраки и ужины из продуктов, что присылали из Львова родители. Чем был жив Васька — оставалось загадкой, так как его семья жила впроголодь. Они были крепкими мускулистыми парнями, но в последнее время сильно отощали и, что особенно удручало, мало прибавляли в росте.

Из мизерной стипендии еще вычитали за подписку на займы, которая тогда была обязательной. Правда, удавалось немного подкормиться на овощных базах, куда студентов часто посылали на подсобные работы. Изредка выпадал шанс подзаработать на разгрузке вагонов, они его никогда не упускали. Тёме денег не присылали, только продукты и одежду. А Ваське — тем более.

И несмотря на это (откуда только у них брались силы?), друзья либо шли на субботник, либо занимались спортом, либо носились по стадионам, успевая посмотреть наиболее интересные соревнования мастеров.

Неисчерпаемой энергии молодости можно только позавидовать!

* * *

Сестра Яши Гобермана Тамара была очень хорошенькой девушкой, внешне похожей на кинозвезду того времени Целиковскую. Ей исполнилось семнадцать, и родители, видно, уже считали, что она «заневестилась». Поэтому часто устраивали у себя дома молодежные вечеринки, разрешая дочери приглашать всех своих друзей. Глава семьи, еще не старый, но совершенно лысый толстяк был военным интендантом, и, может быть, вследствие этого в те голодные годы они ни в чем не испытывали недостатка.

Тёме и Василию бывать у них нравилось вдвойне. Приятно было ухаживать за Томой и ее подругами. Всегда было весело, и устраивались танцы. А музыка была — просто класс! Имелась даже полная коллекция пластинок эмигранта Лещенко. И было немаловажно, что хлебосольная мать Томы угощала гостей чаем, к которому подавались бутерброды, а иногда вкусный домашний пирог. Так что голодными они домой не возвращались.

Тамара кокетничала со всеми подряд, но явное предпочтение отдавала Олегу, некрасивому прыщавому парню, сыну министра, перед которым откровенно заискивали ее родители. Но Тёме с Васей нравились и подружки Яшиной кузины, тем более что пластинки Лещенко создавали атмосферу романтики. Разве забыть волнующие танго «Студенточка» и «Татьяна»? Или зажигательные фокстроты «Марусечка» и «Дуня»? И эти слова:

Дуня, люблю твои блины!

Дуня, твои блины вкусны.

Твой поцелуй горяч,

как свежий блин…

Само собой, после вечеринок были провожания и поцелуи, но дальше этого дело не шло. То ли сказывалось физическое истощение и озабоченность учебой, которые снижали страстный порыв, то ли девушки были строго воспитаны — и все ограничивалось легким флиртом.

На вечера отдыха, которые регулярно проводились в клубе МАИ, Тёма с Василием ходили редко. Они увлекались спортом и институтским танцулькам предпочитали соревнования по боксу или популярные в то время матчи восьми городов по баскетболу. Тем более что девушек в институте было мало, а к тем, кто мог понравиться, выстраивались очереди поклонников. Можно сказать, что этот год запомнился Тёме как голодный во всех отношениях.

Правда, ему изредка удавалось перехватить чего-нибудь вкусненького у дяди Ильи, который после смерти отца перевез бабушку Аду к себе в Кривоколенный переулок. Фронтовик, инвалид первой группы, он страдал туберкулезом, тоже подхваченным на фронте, баба Ада ухаживала за ним и помогала бороться с тяжелой болезнью. Питались они скудно, но все же, когда Тёма забегал их проведать, бабушка ухитрялась попотчевать внука. На это она была знатная мастерица!

Дядя Илья боролся с болезнью с таким же мужеством, которое проявил на фронте. Мало того, что иной раз с боем доставал нужные лекарства, например дефицитный пенициллин, но применял и народные средства. Кто-то посоветовал ему даже есть собачье сало. В стремлении скорее вылечиться у него была важная цель — он собирался жениться.

— Хочу быть полноценным человеком: пойти работать, обзавестись семьей, — объяснял он Тёме, который с отвращением наблюдал, как дядя глотает собачье сало. — А для этого мне надо победить болезнь. От глухоты я сумел избавиться, вылечусь и от туберкулеза!

И наглядный пример его упорства в достижении поставленной цели во многом помог Тёме преодолеть те трудности и проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться в том нелегком году.

* * *

Уже началась зачетная сессия, когда Тёма получил радостное известие: его родители возвращаются в Москву! Это значило, что пришел конец его неустроенному, одинокому и полуголодному существованию. Вместе с ними приезжали Марк с Лелей и Викочкой. Они собирались жить в квартире Лелиной свекрови, которая вместе с Машей еще находилась у родных в Средней Азии.

Как следовало из письма, Сергея Ильича демобилизовали, и он возвращался домой с богатыми трофеями. Он вез домой купленный у уезжающих поляков во Львове мебельный гарнитур из ценного кавказского ореха и трофейный Сталинский подарок — автомобиль. Габаритный груз уже был отправлен в Москву малой скоростью.

И вот наконец сияющий от радости Тёма встретил своих на Киевском вокзале. Отец, мама и Леля выглядели неплохо. Очень подросла маленькая Викочка. Лишь с Марком явно что-то неладно. Смуглый по природе, он совсем почернел лицом и похудел так, что одежда висела на нем как на вешалке. «А ведь и у него туберкулез, как у дяди Илюши, — сообразил Тёма. — Но дядька выглядит лучше, — мысленно заключил он. — Наверное, Марик плохо лечится».