Читать книгу "Русский жиголо - Владимир Спектр"

Инга – преуспевающая архитектор и алкоголичка, она очень умна, ей всего тридцать пять и выглядит она отлично, почти на столько же, сколько она зарабатывает в год, то есть, сечешь, куколка, пластика у нее дорогая.

Армянский юрист тут же предлагает выпить вискаря или там самбуку, но его никто не слушает, Инга теребит меня за рукав и раз пять подряд спрашивает, где Вероника и как у нее обстоят дела, а Максу интересно, ходил ли я на открытие нового бутика Bosco, того самого, в Гостином дворе, в котором теперь будет продаваться Gaetano Navarra, модели Нюра и Алла, или как их там, молчат, смотрят по сторонам и делают вид, что им скучно.

Я сходу соглашаюсь выпить с юристом, невзначай здороваясь с Аркадием Новиковым, который при виде всей нашей братии спешно покидает свое заведение, и мы тут же проходим в глубь зала. Макс рассказывает, как он был в прошлую пятницу в «Лубянском» на «Комеди Клабе»: «Полный отстой, но вообще-то прикольно», – Инга просит передать Веронике привет и тут же отваливает в сторону с каким-то тщедушным и незапоминающимся портфельным инвестором в сером Canali, по-моему, Сашей, но может быть, и Лешей, и это, конечно, не важно, а модели, стопудово, торчат на экстази, они на самом приходе, отчего молчат и благодушно смотрят большими зрачками по сторонам, все еще делая вид, что им скучно, хотя, я думаю, прет их серьезно.

Ну и потом мы довольно долго сидим за столиком, в самом дальнем дерьмовом углу «Галереи», но зато с комфортом, на этих идиотских мягких диванчиках, и уставшие официанты невозможно медленно несут наш заказ, виски там, самбуку, спрайт, ром-колу, сыр и ягоды и шампанское, все хотят Mumm, но Макс заказывает Crystal, а армянский юрист рассказывает какой-то нудный и несмешной анекдот, и банкир говорит, что вот, типа, завтра он отваливает на Капри, а я говорю, ну, похоже, сезон-то уже закончился, я, типа, в курсе, хотя на самом деле мне, конечно, все это по хую, но он всерьез заводится и отвечает, что едет не отдыхать. Ага, сечешь, фишку, куколка?

И вот тогда, наконец, армянский юрист обрывает свой дурацкий занудный анекдот на полуслове и спрашивает Макса, зачем же вообще ехать на этот ебучий Капри, если не отдыхать, а тот отвечает, вроде как не понтуясь, а по делу, что собирается, типа, купить себе дом и едет прицениться, ну и телки там неплохие, типа, много гламурных туристок из Франции, Англии и все такое, и модели тут же напрягаются, и одна из них, такая, с коричневой сумочкой Gucci, бледным лицом и кругами под глазами, вдруг говорит, ни к кому особенно не обращаясь, ну так, просто бормочет себе вполголоса: «Ой, возьмите меня с собой, все же знают, я просто обожаю Капри!».

И так, обсуждая Капри, вчерашнюю тусовку на «Крыше» и новый силикон Нади Сказки, мы сидим за столиком часа два-три, а может и больше, шампанское уже никто не хочет, все предпочитают крепкие напитки, и очередная откупоренная бутылка грустно валяется в ведерке с растаявшим льдом, а я успеваю выпить приличное количество двойных виски Chivas 18 и даже раза четыре сходить в туалет, потому что у армянского юриста оказывается неплохой «первый», что, конечно, редкость теперь в Москве, и этот приподнятый хачик всех им угощает, даже соседние столики, хоть они совсем и не celebrities, ну что тут поделать, широкая восточная душа; все, конечно, прикладываются по разу, а то и по два, зато модели банкира отказываются, типа, здоровый образ жизни, сельдерейный сок, солярий, фитнес и все такое, хотя какое там к черту здоровье, таблеточные они телки, ну да ладно, плевать; и тогда уже мы, старики, методично и поступательно гробим свое здоровье под трек Deep Area «Mad Love Fot Ya» и «I Believe» от Sounds Of Blackness. В итоге юридический армянин так теплеет, что даже отсыпает мне почти что полграмма.

Макс уже не в первый раз рассказывает, как он ездил в Париж и как дерьмово его обслуживали в «Будда-баре», сколько времени он ожидал заказанного столика и какой плохой он оказался, и какие отвратительные там были официанты, и как они все требовали, чтобы он заказал себе основное блюдо, в то время когда он так нанюхался, что аппетит отсутствовал напрочь и ему хотелось просто бухнуть, чтобы придти в себя, в итоге он, не зная языка, заказал какое-то блюдо из птицы, а когда ему его принесли, то был уверен, что это голубь, очень уж похоже, и ему стало нехорошо, потому что мы ведь здесь, в России, как-то не привыкли жрать голубей, даже в «Cantina Antinori», ну, вы понимаете, говорит он, как-то это не по-человечески, не по-русски, блядь, это вроде того, как корейцы, которые жрут собак, но потом ему все же объяснили, что это перепелка, и он ее съел через силу, но все равно какой-то неприятный осадок остался, и больше он в «Будда-бар» не пойдет ни за какие коврижки, ну в «Костес» там, ну в «Бартолео», куда ни шло, но в этот ужасный арабский клоповник – ни за что.

Все то время, что мы торчим в «Галерее», к столику постоянно подходят разные знакомые, большей частью мужчины, и некоторые из них выглядят как бизнесмены, а другие – как бездельники, но почти все они немного похожи на гомиков, и потом совсем уже пьяная Инга бросает своего портфельного инвестора, садится к нам, заказывает виски и несет какую-то ерунду про то, что ее приятель открывает через неделю новый бутик, или бар, или SPA-салон, это не важно, а важно, что называться это место будет «Изврат», и это действительно прикольно, но ее никто не слушает, а она все время спрашивает меня, как там дела у Вероники, и я уже даже не пытаюсь на это реагировать, надоедает напрягаться.

А потом я в очередной раз иду в туалет и вдруг решаю больше за столик не возвращаться, забираю в гардеробе свой бушлат New York Industrie и ухожу не попрощавшись, просто сливаю по-английски, куколка, но, я уверен, никто уже не обращает на это внимания.

На улице две серьезные дамы солидно грузятся в оранжевый Hummer, их водитель, здоровенный, коротко стриженный детина, в строгом черном костюме, придерживает дверцу, и одна из дам низким грудным голосом спрашивает, не хочу ли я прокатиться в бар «Seven», я молча соглашаюсь, киваю, и улыбаюсь, и залезаю на заднее сиденье, и та, что приглашала, садится рядом, близко-близко, берет меня за руку и шепчет в самое ухо: «Ну и как тебя зовут, красавчик?»

В маленьком баре «Seven» – настоящий биток, темно, и люди стоят плотно, а какие-то ненормальные все же пытаются танцевать, потные тела трутся друг о дружку, парень, похожий на Ляпидевского, а может быть, и сам Ляпидевский, крутит пластинки, естественно, все тот же disco, но когда я кричу ему: «Здорово, Толян!» – он только пожимает плечами и не отзывается.

Большинство из посетителей приехали сюда из «Галереи», и от этого мне становится как-то не по себе, кругом те же рожи, что и полчаса назад, только в другом интерьере, а тетки, которые привезли меня, планомерно накачиваются дорогим шампанским, и та, что с низким грудным голосом, становится все развязнее и норовит ущипнуть меня за задницу, и тогда я беру у нее номер телефона, целую в щечку ее подругу, киваю на прощанье Ляпидевскому или просто парню, похожему на Ляпидевского, и сливаю из бара.

На улице холодно и сыро, у таксистов неприветливые пропитые рожи и чрезмерные аппетиты, и сначала я думаю поехать в «307», но не рискую, в это время там должно быть критически много пьяных экспатов, и я отправляюсь на Петровку, в «Дягилев».