Читать книгу "Сапер, который ошибся - Игорь Афанасьев"

Вот так закончилась короткая зимняя операция из жизни русского полка, волею судеб занесенного на горное плато, в самое сердце Афганистана, одного из 100-тысячного контингента, несущего свою нелёгкую службу вдалеке от родины.

Да, странная исповедь стареющего интеллигента: «Были когда-то и мы рысаками!?» Конечно же, трудно перенести дух и мысли того времени, когда был молод и полон сил, жил порывами, а не рассудком, когда легко было рискнуть и начать всё сначала.

Щенок

Приближался Новый 1985 год, и разведка готовилась широко его отметить.

Тем более только что вернулись из затяжной операции в Хосте.

Мяса было достаточно, потому что свежую баранину купили в Газни, свинины надыбали в столовой, но в чьей то голове созрел план — полакомиться собачатиной.

Тем более у Коли Зинченко болела спина, и он хотел выделать собачью шкуру, чтобы привязывать к пояснице.

У пехотинцев с операции, был приведён рослый щенок среднеазиатской овчарки, и они его держали в вольере возле оружейного склада. Послали молодых разведчиков, и поставили задачу — принести щенка.

К вечеру щёнок уже был в нашей палатке. Он был очень весёлый и, извиваясь всем телом, бегал между наших ног. С благодарностью принимал ласку, щуря весёлые глазки и добродушно виляя хвостиком.

«Мясники» любовались щенком, рассуждая, что из него сделать, гуляш или котлеты. Но были и те, кто не мог позволить, зарезать такую обаятельную собачку.

Пока шёл спор между желающими зарезать пса, а их было не мало. Валерка Мындруль выпустил щенка из палатки, и врезал ему бодрого пинка, чтобы он шёл прочь.

Когда «мясники» обнаружили, что щенка нет, то возмутились и хотели вернуть беглеца, но он к радости любителей животных, успел свинтить. В погоню и на розыски щенка послали молодых, но через некоторое время дневальный внёс его в палатку.

Щенок вернулся сам.

«Мясники» обрадовались, и урчали как довольные тигры.

Валерка пытался отбить собаку, но ему не удалось.

Поведение щенка изменилось, ему было страшно, он дрожал всем телом и жался к полу, прижимался к ногам разведчиков, трогательно ища защиту.

К великому сожалению, он был обречён…

Собачье мясо подмешали в котлеты, и пельмени, которыми за праздничным столом угощали ничего не подозревающего командира полка и начальника штаба.

Только Валерка не притронулся к мясному, потому что ему было, искренне жаль щенка, ставшего жертвой странной прихоти.

Приказ.

Приказ об увольнении в запас, это очень важное событие в жизни военнослужащего любого призыва. Существовали неуставные традиции, которые исполнялись неуклонно. Именно в этот день, когда приказ, подписанный министром обороны, опубликовывали во всех центральных газетах, осуществляли переход на более высокий уровень солдатского общества, военнослужащих всех призывов.

Что касается меня, то первый уровень я прошёл ещё в ашхабадской учебке, где в конце сентября 1983 года меня застал осенний приказ маршала СССР Д.Ф. Устинова. Тогда я был курсантом в учебной роте инженерно-сапёрного батальона.

Действо это было сугубо добровольным, и происходило после отбоя. Сержанты пробивали каждому из курсантов 6 ударов пряжкой по жопе, по одному за каждый отслуженный месяц. Били со всей силы, не щадя ни нас ни себя, в роте как никак было 100 человек. Таким образом, мы поднялись на первый свой уровень и стали «молодыми».

Второй приказ, в конце марта 1984 года, застал меня в разведроте в Газни. Тогда нашему призыву предстояла самая жестокая экзекуция, за всё время службы. «Деды» пробивали «молодым» 12 ударов пряжкой, по одному на каждый месяц службы. Удары старались разнести поровну на обе половинки задницы, и после этого ставили «печать». Для пробивки «печати» приглашали специалиста со стороны.

Парень, что есть силы, раскручивал солдатскую пряжку на длинном ремне. Она угрожающе свистела в воздухе, набирая обороты, и в момент максимальной скорости, он обрушивал удар на, сжавшиеся от ужаса в кулак, ягодицы. В этот момент молодой должен кричать: «Я фазан!!! Я птица слабая, мне тяжело летать!». Это символизировало, что «фазаны» могли начинать, кантовать «молодых» по-службе. Если «печать» получалась смазанной, то её перебивали. Вся задница была в синяках, и больно было не только сидеть, но даже ходить. Помню изумление полкового врача, когда кололи уколы: «А что это у вас такое?».

Третий приказ, в конце сентября 1984 года, застал меня на реабилитации в Баграме, где восстанавливался после госпиталя. Тогда «фазан» ложился на кровать, на задницу клали подушку, и били по подушке сложенной в несколько раз ниткой. Фазан должен дико кричать при каждом ударе. «Печать» ставили пряжкой, через подушку и «фазан» становился полноправным «дедом», который рулил всеми в роте, а «ветераны» уже передавали власть перед дембелем.

Ну вот, в конце марта 1985 года наступил и мой приказ, об увольнении в запас. Ожидание приказа начинается за 100 дней. Каждый по-своему считает дни, кто делает бумажную ленту, и в каждый прямоугольник вписывает цифру от 1 до 100, а потом каждый вечер отрезает прямоугольник. Кто-то умудрялся найти портняжный метр, и отрезал каждый день сантиметр. Вечером, дневальный перед отбоем объявлял: «Ещё один день прошёл!». «Ну и хрен с ним!»: ревели басом в палатках. Еще обязательно перед сном, с выражением читали дембельский стишок:

Чик-чирик, звездык, Ку-Ку!

Скоро дембель старику!

Спи старик, спокойной ночи,

Масло съел и день короче.

Пусть присниться дом родной,

Баба с пышною ЗВЕЗДОЙ,

Пива море, водки таз,

И Соколова приказ,

Об увольнении в запас.

От «молодых» требовали помнить, сколько дней осталось до приказа. Если ошибался в большую сторону, то «деды» ревели страшным голосом: «Ты что хочешь, чтобы я лишние дни мучился, ожидая приказа! А!?». Если ошибался в меньшую сторону, то хвалили: «Твои бы слова, да министру обороны в уши!».

Когда настал этот день, то приказ было решено отмечать после обеда. Мне не повезло, потому что пришлось тралить на БМРке дорогу от Газни до полка, чтобы исключить подрыв колоны, которая ждала около аэродрома. Вместе с БМРкой выехали два БТРа сопровождения. Доехали до Газни, там невдалеке от аэродрома нас ждала небольшая колона из нескольких крытых машин и наливников. Мы развернулись перед ними на дороге, и все вместе поехали обратно. Добрались до полка быстро, и без приключений, но уже начинало смеркаться.

Когда подошёл к своей палатке, то из соседней уже выскакивали подвыпившие деды и годки. Они радушно приглашали меня присоединиться к общему веселью. Быстренько переоделся и тут же влился в общий праздник, вместе со стаканом самогонки, который мне сразу же преподнесли. Все поздравляли меня с тем, что наконец-то стал «ветераном», и по существу гражданским человеком. Поэтому надо следить, за тем, чтобы к тебе обращались не «товарищ сержант», а называли просто по имени и на ты.