Читать книгу "Посредники - Тара Брэй Смит"

Сирена взвыла вновь. Джейкоб знал, о ком говорит Никс: о проклятом Тиме Бликере. Это по его вине Нив пришла в такое состояние. Прежде склонность Никса к разрушению была направлена только на него самого, именно поэтому Джейкоб так много ему позволял. Но Блика тут сейчас не было, и Джейкобу требовалось немедленно излить на кого-нибудь свой гнев. Ему нужно было почувствовать себя спасителем Нив, даже если сам он находился на пороге смерти.

— Я не вижу тут Бликера, — сказал Джейкоб, когда наконец смог заговорить. Его голос прозвучал высоко, словно в горле была натянута какая-то тонкая струна. — Я вижу тебя. Какого хрена ты вообще околачиваешься возле Нив, пока К. А. в Калифорнии?

Взгляд Никса метался вверх, вниз, в сторону — куда угодно, лишь бы не касаться лица Джейкоба.

— Это не то, что вы думаете, мистер Клоуз.

Но гнев сейчас был единственной опорой Джейкоба.

— Слушай меня, Никс, — сказал он, снова удивившись, до чего протяжно и притом отрывисто звучит его голос. — Раньше я закрывал глаза на провалы в твоей биографии. Но ты перешел все границы, когда связался с моей дочерью. Нив — мой единственный ребенок. Если хотя бы волосок упадет с ее головы, тебе лучше начинать молиться. Молись, чтобы копы засадили тебя за решетку до того, как я доберусь до тебя. Потому что я сделаю так, что у тебя заболят даже такие части, о которых ты и не подозреваешь.

Приступ боли оборвал его слова, и зрение опять помутилось. Он вытер пот со лба, но сфокусировать взгляд не удавалось.

— Ты…

Тело Никса колебалось перед ним, словно огонек свечи, и Джейкоб закрыл глаза.

— Ты… мелкая мразь…

Снова открыв глаза, он увидел, что Никс отступил на несколько шагов, словно пытаясь сбежать. Но теперь он наконец-то смотрел прямо на него. И страх в его взгляде испугал самого Джейкоба, потому что стало ясно, что парень боится не его. Скорее выходило, что Никс боялся за него. Парень дрожал, и Джейкоб мог бы его пожалеть, если бы только не хотел кастрировать.

Господи Иисусе, подумал он. Господи Иисусе, что же со мной не так?

Джейкоб вцепился в дочь. Ему хотелось отнести ее в дом, потом лечь. Если б только ему удалось отдышаться, успокоиться, остановить эту пульсирующую боль в голове, этот звон в ушах, жжение на коже.

— Мистер Клоуз, — медленно и отчетливо заговорил Никс. — Я не сделал вашей дочери ничего плохого, мистер Клоуз. Я просто привез ее домой. Она в беде, сэр.

Никс сглотнул, и Джейкоб видел, как дернулся его кадык.

— Вы знаете Тима Бликера? Блика? Блик подсадил Нив на «пыльцу».

Джейкоб почувствовал, как сердце стремительно уходит в пятки. Как отвратительно звучали эти слова, когда их произносил посторонний человек. Он еще крепче вцепился в Нив, девушка снова хихикнула. Ее глаза были закрыты, тем не менее она стала показывать на что-то и кричать:

— Летит! Она летит!

От смеха дочери сердце Джейкоба сжималось. Хороший отец должен быть достаточно сильным, чтобы спасти свою маленькую девочку.

— Послушайте, — продолжал Никс. — Блик — мерзавец. Он, скажем так, темный. Вы же не хотите, чтобы ваша дочь связывалась с ним.

Джейкоб едва слышал Никса, а уж понять и вовсе не мог. Парню казалось, что он говорит конкретные вещи, но на самом деле он не сказал ничего.

«Скажем так, темный». И что, черт возьми, это должно означать?

И все это время сквозь звон в ушах, сбивчивое дыхание, невразумительные речи Никса и хихиканье Нив до Джейкоба доносился голос Джонни Митчелл, тихонечко звенящий в одном из наушников, болтавшихся у него на шее. Этот звук казался таким далеким — как дочь, как молодость, как все хорошее, что было в этом мире. А рядом остался только мелкий панк, который смотрел теперь на него так, словно Джейкоб был какой-то особенно паскудно раздавленной на дороге животиной.

— Слушай меня, — отрывочно, с присвистом заговорил Клоуз. Ему приходилось напрягать все усилия, чтобы выговорить каждое слово. — Если я когда-либо увижу тебя возле моей дочери снова, я, мать твою, прикончу тебя. Ты не сможешь ходить. Не сможешь есть. Ты пожалеешь, что ты вообще можешь дышать. Я тебя… уничтожу.

Где-то на середине его речи Никс начал пятиться к калитке: на лице его был ужас. Он покачивал головой и шевелил губами, но до Джейкоба не доносилось ни звука — хотя он не сразу это понял. Ему пришлось поднапрячься, чтобы по губам прочесть то, что пытался сказать мальчишка:

— Нет. Нет. Нет.

Джейкоб хотел пойти за ним, но ноги не слушались. Он понял, что больше не поддерживает Нив — она уже лежала в одном из стоявших на лужайке кресел, скорчившись, как бывало, если они с Амандой засиживались на вечеринках допоздна, а девочка уставала и хотела домой. Как она оказалась там? Когда он выпустил ее из рук? Долгие секунды он смотрел на нее, пытаясь понять, в порядке ли она. Не замерзла ли, может, ей нужно одеяло?

Никс стоял по ту сторону калитки, все еще качая головой и бормоча:

— Все в порядке, мистер Клоуз. Я позабочусь об этом. Вы будете в порядке. Я это сделаю.

О чем, черт подери, говорит этот пацан? Он будет в порядке?

Джейкоб попытался двинуть головой, но она лишь дрожала. Какая-то сила пригибала его к земле, заставляла сгорбиться, скрючиться. Пульсация в голове сменилась одной сплошной вспышкой боли. Левый глаз не видел. Он попытался поднять левую руку, чтобы вытереть пот, но рука не слушалась.

— Убирайся отсюда, маленький говнюк. И никогда не показывайся мне на глаза возле моей дочки.

Его голос странно прозвучал в ушах, все звуки слиплись, образовав один нечленораздельный ком: «Уббиррайссьмммаленькьгаффньк. Никкгданнеппказыввайсьмненнаглззавзззлеммайейдчки».

Никс уже пятился но тротуару.

— Я все исправлю, мистер Клоуз. Я все сделаю хорошо, — бормотал он.

Джейкобу удалось доковылять до калитки, левая нога волочилась по газону.

— Я расскажу К. А., — крикнул он Никсу.

«ЯрсскжуКА».

— Подождите, — ответил Никс. — Я сам это сделаю. Я все сделаю правильно. Обещаю.

— Кэээа… — начал Джейкоб, но больше ничего не смог сказать.

Его непослушная нога застряла, подвернулась, и он всей тяжестью упал на калитку. Створка захлопнулась и отгородила его от Никса. Джейкоб прислонился к ней, но ноги были слишком слабы, чтобы удержать его. Он как будто тонул в воздухе — вот на что это было похоже.

Его взгляд упал на Нив в кресле на лужайке — она повернулась на бок, лицом к нему, и улыбалась с закрытыми глазами. Он смотрел на дочь и радовался, что именно она — последнее, что он видит.

Он ждал новых приступов боли, но не чувствовал ничего. Перед глазами обжигающей рыжей волной поднималось пламя. Где-то вдали обозначился силуэт, идущий к нему через море огня, — сперва он казался лишь тенью, но постепенно рос и приближался.