Читать книгу "История твоей жизни - Тед Чан"

В кладовой посветлело — незнакомец зажег масляную лампу.

— А если я заплачу больше, ты меня отпустишь?

— Не могу. Я ведь должен думать о своей репутации, верно? А теперь — к делу. — Он схватил Стрэттона за левый мизинец и резким движением сломал его.

Боль потрясла Роберта, она оказалась настолько сильной, что Стрэттон едва не потерял сознание, расслышав свой крик словно сквозь туман.

Начался допрос:

— Отвечай на вопросы честно. Ты держишь дома копии своей работы?

— Да. — Роберт мог отвечать лишь слово за словом. — В столе. В кабинете.

— И другие копии нигде не припрятаны? Скажем, под полом?

— Нет.

— У твоего дружка наверху копий не оказалось. Но, может, они есть у кого-то другого?

— Нет, — прошептал Стрэттон, понимая, что не имеет права вывести его на Дэррингтон-холл.

Мужчина вытащил из пальто Стрэттона записную книжку и принялся ее неторопливо перелистывать.

— Писем не отправлял?

— Ничего такого, чтобы кто-либо смог повторить мою работу.

— Лжешь. — Убийца стиснул безымянный палец Роберта.

— Нет! Это правда! — едва не взвизгнул Стрэттон.

И тут он услышал глухой удар, а давление на спину сразу ослабло. Он осторожно поднял голову и обернулся. Его мучитель лежал без сознания на полу. Над ним возвышался Дэвис с кожаной дубинкой в руке.

Отложив оружие, Дэвис присел и развязал Стрэттона.

— Вы сильно пострадали, сэр?

— Он сломал мне палец. Дэвис, как вы здесь?..

— Меня послал лорд Филдхарст. Как только узнал, с кем связался Уиллоуби.

— Слава Богу, что вы подоспели вовремя. — Стрэттон понимал иронию ситуации — его приказал спасти тот самый человек, против которого он устроил заговор, — но сейчас испытывал к нему лишь искреннюю благодарность.

Дэвис помог Роберту подняться и вернул ему записную книжку, затем связал убийцу его же веревкой.

— Сперва я зашел в ваш кабинет. Кто тот парень, что лежит там?

— Его зовут… звали Бенджамин Рот, — ответил Стрэттон и кратко рассказал о предыдущей встрече в каббалистом. — Понятия не имею, что он там делал.

— У многих религиозных личностей есть что-то от фанатиков, — заметил Дэвис, проверяя, надежно ли связан убийца. — Раз вы отказались поделиться с ним своими знаниями, он, наверное, счел себя вправе раздобыть их сам. Пробрался к вам в кабинет, но тут ему не повезло, потому что заявился этот тип.

— Надо было дать Роту то, что он просил, — пробормотал Роберт, охваченный раскаянием.

* * *

Дэвис туго забинтовал сломанный палец Стрэттона и заверил, что Королевское общество без лишнего шума позаботится о любых последствиях ночных событий. Заляпанные маслом бумаги из кабинета Стрэттона сложили в чемодан, чтобы он смог рассортировать их на досуге и подальше от мануфактуры. К тому времени, когда они закончили, за Стрэттоном прибыл экипаж из Дэррингтон-холла — он выехал одновременно с Дэвисом, который помчался в Лондон на самобеглой гоночной коляске. Стрэттон уселся в экипаж, прихватив чемодан с бумагами, а Дэвис остался, чтобы разобраться с убийцей и позаботиться о теле каббалиста.

Всю поездку Роберт понемногу прикладывался к фляжке с бренди, пытаясь успокоить нервы. Приехав в Дэррингтон-холл, он испытал облегчение — хотя поместье и представляло для него определенную опасность, все же здесь ему не грозила гибель от руки наемного убийцы. К тому времени, когда он подошел к двери своей комнаты, паника успела смениться усталостью, и вскоре он крепко заснул.

Наутро, уже совсем успокоившись, он принялся за сортировку привезенного с собой чемодана с бумагами. Раскладывая их в исходные стопки, Стрэттон обнаружил незнакомую записную книжку. Ее страницы заполняли буквы еврейского алфавита, скомпонованные в знакомые схемы номинальной интеграции и факторизации, однако на других страницах записи также оказались на иврите. Охваченный повторным приступом вины, он понял, что книжка, должно быть, принадлежала Роту — убийца вытащил ее из кармана каббалиста и бросил в бумаги Стрэттона, обреченные на сожжение.

Роберт уже собрался было отложить ее, но любопытство пересилило: ему еще не доводилось видеть записную книжку каббалиста. Большая часть терминологии оказалась архаичной, но он вполне с ней справился. А среди заклинаний и лексических диаграмм обнаружился и эпитет, позволяющий автомату написать собственное имя. Читая, Стрэттон понял, что это достижение Рота даже более элегантно, чем он представлял.

Эпитет описывал не конкретный набор физических действий, а общее понятие рефлективности. Имя, включающее эпитет, становилось автонимом.[28]В примечании указывалось, что подобное имя станет проявлять свою лексическую суть посредством любых доступных телу действий. Чтобы написать свое имя, оживленному телу даже не требовались руки. Если правильно внедрить эпитет в имя, то даже фарфоровая лошадка сможет справиться с задачей, двигая копытом по земле.

А в комбинации с созданными Стрэттоном эпитетами «ловкости», эпитет Рота и в самом деле позволит автоматам выполнять большую часть действий, необходимых для своего воспроизводства. И автомат сумеет отлить тело, идентичное своему, написать собственное имя и вставить его в копию, оживив ее. Однако он не сможет обучить новичка навыкам скульптора, поскольку автоматы не могут говорить. Автомат, способный действительно воспроизвести себя без помощи человека, все еще оставался недостижим, но даже такое приближение к мечте привело бы каббалистов в восторг.

Казалось несправедливым, что автоматы воспроизводить настолько проще, чем людей. Создавалось впечатление, что если проблему воспроизводства автоматов необходимо решить всего раз, то воспроизводство людей — сизифов труд, потому что с каждым последующим поколением сложность требуемого имени возрастает.

И внезапно Стрэттон понял, что ему нужно вовсе не имя, которое удваивает физическую сложность, а такое, которое обеспечивает лексическое дублирование.

Решение элементарно: надо наложить на яйцеклетку автоним и тем самым индуцировать зародыш, имеющий собственное имя.

Как сначала и предполагалось, имя будет иметь две версии — для индуцирования мужских и женских зародышей. Женщины, зачатые подобным образом, будут фертильны, как обычно. Мужчины же, зачатые таким способом, тоже будут фертильны, но иначе: их сперматозоиды будут лишены уже сформированных зародышей, зато на своей поверхности они будут нести одно из двух имен — дубликаты имен, исходно отпечатанных стеклянными иглами. И когда такой сперматозоид коснется яйцеклетки, это имя индуцирует возникновение нового зародыша. А человеческий род сможет воспроизводить себя без медицинского вмешательства, потому что станет нести имя внутри себя.