Читать книгу "Сокрытые в веках - Ирина Лазарева"

– Понимаю, – сообразил Рене, – Алнонд с Меттой ушли на гору, а тебя не взяли. Что ж так? Силенок маловато?

– Сил у меня побольше, чем у Алнонда, только он говорит – учиться надо. Завтра с утра начнем заниматься.

– А я о чем? У вас дела, да еще медовый месяц. Мы вам только в тягость.

– Я сказал, никуда вы не поедете раньше времени! – отрезал несговорчивый дракон, который, судя по всему, был по-прежнему упрям, как пень.

– Ты знаешь, что у тебя новое имя? – спросил Андрей.

– Знаю. Я хотел оставить прежнее, но Алнонд сказал, что дракон не может носить человеческое имя.

Доменгу бесконечными приставаниями удалось отвлечь покинутого супруга от своих обид и организовать на ночном берегу веселую свалку: молодые люди взлетали в воздух и шлепались в воду с приличной высоты, открыв для себя новый оригинальный способ развлечения.

– Пойдешь спать к нам в пещеру? – предложил Доменг.

– С удовольствием, пусть она меня не найдет и забеспокоится.

Метта появилась с первыми проблесками солнца и обнаружила молодого супруга, объятого крепким утренним сном. Она долго смотрела на него, упиваясь каждой черточкой прекрасного лица в ореоле разметавшихся волос, каждой линией совершенного тела, словно высеченного резцом великого мастера. Потом голова ее начала клониться все ниже и ниже, и, когда обитатели тихого убежища пробудились, они увидели дракона Мефронда, склонившегося в благоговейном созерцании безмятежно спящей юной жены. Он сокрушенно развел руками, как бы говоря: «Вот так и живем», и приложил палец к губам.

Пока Метта спала, Андрей и Доменг зазвали Мефронда на запруду к ручью. Сильные и подвижные, они промчались бурей сквозь лес с таким шумом и топотом, словно целый табун диких норовистых лошадей. Обратный путь затянулся и превратился в урок ботаники и зоологии. Внимание дракона теперь притягивала каждая травинка, былинка, цветок, бабочка, белка – словом, все, что попадалось по пути следования.

Солнце встало уже высоко, когда они вернулись к берегу. В прибрежном лесу, под прохладной сенью ветвистого ясеня, их ждал приятный сюрприз – завтрак на траве. Вокруг хлопотали Метта и Мари, обе веселые, свежие, как умытые росой луговые цветы. Рене сидел рядом и пользовался каждым удобным случаем, чтобы стащить за спиной у подруг аппетитный кусок еды.

– Откуда такие яства? – обрадовано осведомился Доменг при виде печеной рыбы, вареных устриц и трепангов.

– Алнонд принес, а мы все приготовили, пока вы полоскались, – с набитым ртом сообщил Рене.

Доменг подставил одну щеку Метте, потом, косясь сливовыми глазами на Мефронда, другую. Дракон оставил неслыханную дерзость без внимания, прошел мимо с видом оскорбленного достоинства, уселся рядом с Рене и небрежным тоном завел светский разговор о французской поэзии.

– Что это с ним? – полюбопытствовала новобрачная.

– Он смертельно обиделся на то, что был вчера жестоко брошен и позабыт, – таинственным шепотом поведал Доменг.

– Ах так? Посмотрим, надолго ли его хватит, – заявила ветреница. – Накануне я ему все объяснила, но иногда он становится абсолютно непробиваемым.

– Таковы мужчины, дорогая, – материнским тоном сказала Мари. – В отношениях с желанной женщиной они руководствуются отнюдь не разумом, будь он хоть трижды мудрый дракон.

– Ты считаешь, мне не следует на него сердиться?

– Ни в коем случае! Ведь им движет только любовь к тебе.

Подружки, сидя напротив избранников, увлеченно и торопливо зашептались, бросая лукавые взгляды на предметы своей нежной страсти. Однако в продолжение завтрака молодая пара становилась все молчаливее, они односложно отвечали на вопросы, казалось, что им трудно есть и пить, глаза их встречались все чаще, темный огонь смешивался с кипящим золотом; тогда Андрей решил прийти на помощь и бодро напомнил Мефронду о необходимости занятий с Алнондом. Дракон бросил на него благодарный взгляд, встал и церемонно, словно на приеме у высокопоставленных особ, произнес:

– Прошу нас извинить. Совсем запамятовал. Неотложные дела принуждают нас на время оставить столь приятное общество.

Он взял Метту за руку; они чинно углубились по тропинке в лес, но, не дойдя еще до поворота, сорвались и понеслись со всех ног, пока окончательно не скрылись из виду.

Через некоторое время Мари отправила молодых людей за водой к роднику.

– Знаешь, я впервые в жизни так счастлив, – раскрыл душу Доменгу Андрей. – Здесь я понял, что нет ничего лучше, чем истинная дружба, добрые отношения, я даже не могу сказать «человеческие», потому что двое из нас драконы. Одна мысль не дает мне покоя: почему то, чего мы ждем и во что верим в юности – настоящая любовь, бескорыстная верная дружба, – потом оказывается утопией, розовой мечтой неоперившегося возраста. Что это, такая большая, недоступная роскошь? Неужели обязательно надо быть драконом, чтобы все это иметь?

– Но ведь мы люди, – возразил Доменг, – и мы по-настоящему дружим. За себя я могу поручиться на все сто!

– Может, мы только рядом с Меттой стали лучше? Кто знает, если бы не она, и нас бы стали мучить зависть, эгоизм, жадность и все остальные прелести человеческой натуры. Сколько всего сидит в человеке и ждет своего часа.

– Не думаю. Мари, например, и вовсе до этого не встречалась с Меттой, а лучше нее женщины нет на свете!

Они вышли к ручью и застали Мефронда, восседающего в запруде, в окружении своих волос, влекомых течением, подобно фосфоресцирующим водорослям. Он вдумчиво разглядывал дубовую веточку с висящими на ней молодыми листьями и гладкими светло-зелеными желудями. По ней медленно передвигала жемчужное тело маленькая улитка. Молодые люди присели напротив на корточки, и Андрей обратился к Доменгу:

– Как ты считаешь, что подумает посторонний человек, если случайно забредет сюда к ручью и увидит такое вот лесное диво с волосами, как северное сияние, с кожей, вобравшей лунный свет, и с глазами, как темные звезды?

– Скорее всего, его хватит удар, – сказал дракон. – Ты так красиво меня описываешь, но не забывай, что людей неожиданное и неведомое больше пугает, нежели восхищает, и представляется зловещим, как ядовитый цветок. Недаром столько небылиц нагородили. А посему никто не может увидеть дракона без его на то соизволения.

– А где Метта? Опять у нее свои дела? – спросил Андрей.

– Ах, мой друг, – с видом философа изрек дракон, – все безнадежно: чем ближе я к ней, тем больше мучаюсь. Стоит ей уйти ненадолго, и жизнь для меня останавливается.

Он встал, взмутив воду, и через несколько минут друзья прогулочным шагом направились обратно к морю.

– Что касается вашего разговора, – затронул по дороге Мефронд интересующую их тему, – то напрасно ты думаешь, Андрей, что все дело в общении с Меттой. Я знаю, что Доменга она искала несколько дней среди сотен людей, и к тебе бы она не подошла, если бы видела, как ты говоришь, скрытые пороки. Будь уверен, что их нет ни в тебе, ни в остальных. Чистая душа – вот путь к дракону, а значит, к настоящей дружбе, любви и добру. Метта просто помогла нам найти друг друга, и теперь это на всю жизнь.