Читать книгу "Ворлок из Гардарики - Владислав Русанов"

Он, недолго думая, поделился мыслями с Гуннаром и Хродгейром.

– Конечно, – кивнул предводитель дружины «Слейпнира», – победа важна. Но Харальду нужно не только победить, а еще и разгромить саксонских ярлов наголову. Чтобы и думать забыли о сопротивлении. Чтобы Йорвик, увидев поражение своих защитников, устрашился настолько, что открыл ворота нашему войску. А для этого, как мне кажется, все саксы должны в бою увязнуть.

– Точно! – закричал Олаф. – Сейчас увязнут. Они оркнейцев уже в ручей сбросили. Те отчаянно бьются, но сила солому ломит. Не выстоять им, не выстоять…

– Да и исландцы тоже отступают, – вытягивая шею, проговорил Асмунд. – Они каждый вершок кровью оплачивают. Только саксов слишком много. Давят они их, давят…

Неожиданно дружины викингов, стоявшие правее и левее, заволновались, зашевелились.

– Готовьтесь! – Грузный и на первый взгляд неповоротливый хевдинг Торир из Лесной Долины, что в Хёрдаланде, проталкивался вдоль линий викингов. На плече у вождя покоилась огромная секира – куда там топору Лосси-датчанина! Седая борода топорщилась от воодушевления. – Подтянулись, приготовились! Сейчас наш черед будет!

– Все! – крякнул Олаф. – Скинули в трясину! Теперь конец исландцам, если мы не поможем…

– Мы поможем! – будто услыхал его слова хевдинг Торир. – Пошли помалу. Щиты сомкнуть! Ряды держать! Вперед не выскакивать! – Он погрозил кулаком Олафу, видно хорошо зная норов викинга.

И тут строй норвежцев – четыре или пять тысяч человек – разом шагнул вперед. Нашлись, конечно, замешкавшиеся, и Вратко оказался в их числе. Сильный толчок в спину от идущего позади бородача вернул его на место.

– Держись, Подарок Ньёрда! – подмигнул Гуннар. – Держись и мани удачу. Для всех нас мани. Ты можешь!

Вратко кивнул, чувствуя, как запрыгала челюсть, как зубы зацокали о зубы. Чтобы отвлечься, он подхватил громкий крик Олафа:

– Харальд! Харальд!

Урманы отчаянно шумели, видимо имея целью устрашить противника, сломить его боевой дух до начала сшибки. Кто орал во все горло, кто стучал рукоятью или клинком меча по щиту. В десятке шагов от них молодой викинг – чуть-чуть старше Вратко, а может, и ровесник – пронзительно свистел, зажав топор под мышкой и засунув в рот сразу четыре пальца.

Войско сперва ускорило шаг, а потом перешло на бег. Неторопливый и размеренный. Опытный дружинник может так бежать от рассвета до заката. Да еще тащить на горбу оружие и мешок с припасами. Вратко себя к опытным не причислял, а потому вскоре почувствовал, что задыхается.

«Мы сюда бегать пришли или сражаться?» – зло подумал он… и тут передняя линия столкнулась с разгоряченными сечей саксами.

Вратко на миг оглох от грохота, а потом в уши ворвался слитный гул, в котором смешались все звуки боя. Кто кричал от боли? Кто от ярости и предвкушения победы? На этот вопрос словен отвечать не взялся бы. Он различал голоса только тех викингов, которые находились не далее двух шагов от него.

– Поднажми! – рычал Гуннар. Перехватив копье за середину, он подпер им спины сразу четверых хирдманов, стоявших впереди него, и кряхтел, рыл подошвами сырую землю.

– Ну-ка, дружно! – не отставал от него Хродгейр, нажимая всем телом на переднюю линию.

Словен не мог взять в толк – в чем дело, что они творят? Но изо всех сил помогал норвежцам. Только после боя, когда улеглась дрожь и успокоилось дыхание, он сообразил: саксы и урманы толкались щитами. Стенка на стенку. Кто кого пересилит…

Победили воины Харальда.

Их было больше. Они успели хорошо разогнаться. Отталкивались они от твердой земли, тогда как противник увязал в трясине, куда попал, увлекшись преследованием исландцев и оркнейцев.

Саксы сопротивлялись упорно. Следовало отдать им должное – отчаянные бойцы, ни в чем не уступающие северянам. Но урманы словно с цепи сорвались. Слишком долго они готовились к войне, слишком долго ждали настоящей сечи. И вел их великий конунг, которому не нашлось бы равных среди правителей от крайнего севера до крайнего юга. Хоть поговаривали, что и Вильгельм Нормандский – славный воин, первейший среди рыцарей Нормандии, и Гарольд Годвинссон – достойный уважения муж, и Болеслав Польский не зря Смелым прозван – так и норовит кусок земли оттяпать то от Чехии, то от Киевской державы.

Харальд Суровый шел впереди строя – всяк из саксов, кто приближался к конунгу на длину его меча, падал замертво. Рядом с отцом бился молодой княжич – Олаф Харальдсон. Верные хирдманы и ярлы из самых близких сподвижников прикрывали их с боков. А гордый стяг «Опустошитель земель» реял над головами, в блеклом небе Англии.

Топчась в грязи, Вратко исходил потом, который заливал глаза и тонкой струйкой бежал между лопаток.

И вдруг, будто бы сговорившись, саксы подались назад, дрогнули и побежали.

Кто-то потом утверждал, что граф Моркар погиб, чем подорвал боевой дух нортумбрийцев. Однако судьба была к нему благосклонна. Молодой правитель уцелел, хоть и был ранен, и вдоволь извалялся в грязи, и натерпелся позора, покидая поле боя вместе с остатками своего войска. Но Стейн сын Хёрдиса поверил болтунам и сочинил красивую, но не вполне правдивую вису об этом сражении:

Люд в трясину канул.

Гибли вои в водах.

Гридь с младым погибла

Ярлом Мерукари.

Ужасая вражий

Полк, железом дерзкий

Гнал их ратобитец.

Ствол побед проведал.[81]

Но «ствол побед», то есть Харальд Суровый, одержал полную победу, преподав противникам отличный урок тактики. Заманил в болото и ударил с тыла – пока саксы, как они думали, уничтожали стойко отбивающиеся дружины исландцев, основные силы окружили их и зажали в стальные клещи.

Бой распался на отдельные островки, как льдины по весне.

Урманы рубили врагов, побеждая где умением, а где и числом.

Мертвые тела устилали трясину, будто гать, а воды ручья, через который прыгали хирдманы, устремляясь в погоню за нортумбрийцами, алели от крови.

Не зря было сказано:

И Вальтьова

Мертвое войско

Топи телами

Устилало.

Как по твердой

Земле, по трупам

Шли норвежцы,

Отважны духом.[82]

Мало что запомнил Вратко из этого боя. Только крики, гнилостный смрад, жару и соленый пот. Как и советовали викинги, он держался позади Олафа и Асмунда. Друзья размеренно шагали, время от времени взмахивая мечами, будто выполняющие привычную работу селяне. Справа Гуннар крутил копье Злое Жало. Новгородец и помыслить не мог, что копьем можно так сражаться. Казалось бы, оно колоть предназначено. А можно и рубить наконечником, как мечом, посаженным на длинное древко, и окованной железом пятой – тупой стороной – бить. Хродгейр, увлекшись сечей, ушел далеко вперед, прикрываемый Рагнаром и Бёдваром.