Читать книгу "Оранжевый треугольник - Александр Крафт"

— Да это было и необязательно. Она была счастлива, что я все понял и обещал исчезнуть из ее жизни.

— Вот тебе и "необязательно". Готовься. Теперь твоя лахудра свалится нам на голову со своими проблемами.

— Но как она узнала адрес?

— Не знаю, — отрезала женщина. — Разбирайся со своими девками сам, а я не хочу ее видеть в нашем доме.

При этих словах тело встрепенулось. Рис вдруг увидел четкую схему, которая уже начала превращаться в реальность. Короткий разбег, прыжок — и он уже на крыше соседского дома. Нажим плеча — и искореженный замок чердака падает к ногам. Головокружительный спуск вниз. Еще нажим — и дверь подвала поддается. Потом последовал мысленный приказ.

Рис с горечью оглядел место предстоящей трагедии. Ничего особенного. Обычный пустой подвал. По стене возле двери проходят трубы, а на полу разбросан строительный мусор.

В дверь квартиры раздался звонок.

— Приперлась твоя любовь. Иди встречай! — шипит женщина.

Рис услышал звук открываемой двери и почувствовал, как на пороге появилась Кристина. На ней синее платье с глубоким вырезом. Именно такой ее и запомнил Билл.

— Крис, что случилось? — взволнованно спрашивает он.

— Мне страшно, — голос Кристины дрожит, кажется, она вот-вот заплачет. Ты должен это видеть. Пойдем. — Она поворачивается к лестнице.

— Крис, постой. Если у тебя неприятности…

— Это у ТЕБЯ неприятности! — выкрикивает она и, не в силах сдержать слезы, убегает вниз.

Мужчина недоуменно спускается следом. Девушка уже скрылась, но стук каблучков указывает Биллу направление.

Из двери подвала доносится голос Кристины:

— Иди смотри, что ты наделал!

Темнота подвала поглощает Билла.

— Крис, что с тобой? И на что я должен посмотреть? Тут же ничего не видно. Так что я натворил? — говорит он, слепо шаря рукой по стенам. Вглядываясь в темноту, мужчина проходит в глубь помещения. Какая-то тень загораживает вход.

Человеческое сознание внутри монстра пытается остановить зверя, но тело не подчиняется. Попробуйте остановить проезжающий мимо грузовик — он даже не заметит ваших стараний.

Рис наконец взял себя в руки. Роль наблюдателя дается нелегко, но у него нет выбора. Он должен смотреть и учиться. От этого зависит жизнь любимой женщины.

Глаза Билла постепенно привыкли к темноте. Строго говоря, в подвале свет был. Он падал через зарешеченные окна с улицы, но его было очень мало и после освещенной квартиры помещение казалось темным.

— Меня ты натворил, — проговорило чудовище, делая шаг вперед.

Мужчина наконец рассмотрел, что стояло перед ним. Его глаза наполнились удивлением, потом закрылись, и мужчина помотал головой.

— Крис, где ты? По-моему, у меня галлюцинации, — неуверенно проговорил он.

— А ее нет, — спокойно ответил монстр.

— Как — нет?

— Вот как раз она и была галлюцинацией, а я — реальность.

Монстр сделал еще шаг вперед.

— Почему ты не боишься?

— Так не бывает, — истерически хохотнул мужчина.

— А ТАК бывает? — Монстр молниеносно выбросил длинную руку, и острый коготь пробил гортань, не задев артерии, но напрочь перерезав голосовые связки. Теперь из горла Билла раздавался только прерывистый хрип. Его руки сжали горло, а глаза наполнились ужасом. Он уже не мог ни говорить, ни кричать, а только пятился, пока не уперся спиной в стену.

Монстр подобрал с пола обломок кирпича и, отведя руку в сторону, демонстративно-медленно сжал его в кулаке. С тихим шорохом посыпался песок.

"Как в пошлом триллере, — подумал Рис. — Ну неужели нельзя обойтись без театральных жестов?"

Ответом ему послужила волна животного страха, которая тут же была отправлена адресату. Под синим небом над нарисованной равниной оргазмировал Оранжевый Треугольник.

Рис понял: театральность для Билла исчезла в тот момент, когда он почувствовал, ЧТО должно произойти. Кирпич был доказательством силы и власти чудовища. И когда волна стала спадать — монстр сделал шаг вперед. Вдруг Рис почувствовал, что мужчина собирается проскочить мимо него к выходу. Зверь резко сместился в сторону, Билл, прыгнув, налетел на своего мучителя и как кукла отлетел к стене.

Страх спадал, заменяясь желанием жить и яростью к монстру. Билл прыгнул в сторону тяжелого металлического прута, валяющегося в углу. Потом он занял позицию для боя.

Рис не понимал, почему зверь медлит. Ведь страх уже был и закончился. Мужчина уже не в состоянии бояться. Пора было убивать, но тело, опустив руки, не делая попыток защититься, медленно пошло на прут.

Билл прыгнул как кошка, и металл звонко ударил Риса по голове. По ощущениям это было похоже на шлепок свернутой газетой — громко, но совсем не больно. Еще раз, еще. Потом он попытался ударить острым концом, как копьем. Тот же результат. Наконец отчаявшийся мужчина уперся одним концом прута в приближающийся ужас, а другим — в стенку. Толстый металл согнулся, но ни на миг не задержал монстра.

Мужчина, плача, отполз в сторону, не сводя глаз с уродливой головы. А тело Риса подхватило прут и порвало его на три части. Не отломало, не открутило, а именно — порвало, как отрывают нитку от катушки. Потом сложило вместе и стало безразлично плести косичку, не отрывая при этом холодного взгляда от Билла.

И снова забилось в экстазе оранжевое создание другого мира, впитывая ужас человека. Не ужас утраченной свободы, которой он не дорожил, потому что никогда не лишался. Не за жизнь, которую он терял. Но от Ужаса перед лицом существа, настолько чуждого, что под его взглядом исчезала сама человечность!

Дождавшись, пока последняя волна страха спадет, монстр отточенным движением разорвал то, что оставалось от человека.

Идущий да обрящет

Люси Смайлз уже не могла плакать. Она находилась в том состоянии, когда мир видится как в тумане, а все происходящее вокруг доходит через некоторое время. Врачи называют это — запредельным торможением, и перед человеком, находящимся в таком состоянии, пасуют даже палачи, давая жертве время прийти в себя.

Инспектор полиции Рэм Бакстер не был ни врачом, ни палачом. Он служил в полиции более двадцати лет, но так и оставался простым инспектором отдела по расследованию убийств. Дело было в том, что Бакстер был внимательный, прилежный, всегда имел высшие оценки по стрельбе и рукопашному бою, но судьба начисто лишила его здравого смысла. Он видел все улики, мог рассмотреть мелочи, которые пропускали его коллеги, но свести записанные на одном листе причину и следствие он не мог. Для полицейского не существовало разницы, что протоколировать — серьезный допрос или откровенное надувательство.

Три недели назад все управление смеялось над ним после его рапорта "с места происшествия". Легковая машина, выезжая со двора через узкую арку, прижала к стенке и буквально размазала женщину. В рапорте Рэм написал: