Читать книгу "Дом моделей - Александр Кабаков"

Однако господин в кремовом, не дослушав, перебил:

– Простите, пройти мы с вами, любезный, никоим образом и никуда не поспеем, времени совершенно нет. Уж полночь близится, скоро киевский придет... Ежели же вы не курите, то так и скажите, а кричать на меня, почтенный, нечего, я вам не мальчик. И куда это вы сообщать собрались, любопытно было бы узнать?..

И он убрал портсигар в карман.

При напоминании о времени Володя невольно глянул на свои часы, выносливую «Славу» на мощном браслете. Часы показывали двадцать три пятьдесят, что делало их владельцу честь: несмотря на все неожиданности, действовал он в эту ночь быстро, буквально в считаные секунды. Между тем нахальный товарищ набалдашником трости ловко сдвинул шляпу на затылок – но лицо его и при этом странным образом оставалось в тени, только поверх усов выступил мощный нос – и продолжал:

– А чем орать на господ проезжающих, готовых оказать властям услугу весьма существенного свойства, ты бы, милейший, слушал, что тебе говорят. Пойди сей же час в этот отвратительный вагон и против находящихся там государственных преступников, извергов и заговорщиков прими какие следует меры. Не мне тебя учить, жандарм. Славный воин, защитник империи... У тебя «Георгий»-то есть, братец, или обошли?

Владимир хотел сделать этому нахальному шизанутому замечание, чтобы не тыкал милиции, но раздумал, обратив внимание хоть и на чокнутые, конечно, но важные слова насчет преступников и заговора.

– Вы, между прочим, думайте, что говорите, – сказал он, снимая левую руку с поручня и занося незаметно ее так, чтобы сразу дурака в шляпе под локоть срубить. – Где преступники? Где у вас документы?

– Опять двадцать пять! Документы! – раздраженно закричал чокнутый. – Что ты, братец, всю ночь будешь здесь носиться, как грешный дух, да у порядочных людей бумаги требовать? Что тебе, без бумаг не видно было, что перед тобой офицер стоял? Он хоть и мерзавец, и кассу растратил, и с негодяями связался, а все ж столичной гвардии подполковник... Опять же юношу из приличной семьи, хоть и шалопая, пугать было не след. Ну горячая голова, ну наговорил дерзостей – что ж его за это, в голубцы? Теперь за меня принялся... Приличного господина от золотой роты отличить не можешь, а еще станционный жандарм...

Владимир от «жандарма» снова завелся, но сдержался, подбираясь к кремовому локтю, только повторил:

– Где преступники? Ну?! Где?

– Да вот же, в этом вагоне! – воскликнул ночной безумец. – Вы только взгляните на вагон-то, милейший Владимир Иванович, взгляните! Где на нем, я вас спрашиваю, положенный трафарет: дорога приписки, номер? Нету-с... А когда он, по-вашему, построен? А-с? Он же, сударь мой, не цельнометаллический!..

Володя невольно обернулся рассмотреть получше вагон и тут же убедился, что полоумный говорит правду. Борт вагона был абсолютно чист, если не считать сделанной на том самом месте, где обычно бывают приписка и номер, кривой меловой надписи: «Без ремонта. Дарницкий ВРЗ. 3.VII-48 г.». Володя, повернувшись на секунду спиной к сумасшедшему, успел разглядеть это и заметить также, что вагон действительно устаревшего типа, дощатый, домиком и двухосный. И тут же почувствовал, что правая рука его мощным рывком заломлена к лопаткам, одновременно получил сильнейший удар по икрам, на мгновение парализовавший их – палкой, что ли? – словом, испытал именно то, что секундой раньше собирался проделать с неизвестным. Согнутому в дугу сержанту сзади сказали:

– То-то же, молодой человек... Вы уж, верно, вообразили, что, кроме как в экспедиционном корпусе, никого и мужчин нету? А я, между прочим, с малых лет и гимнастике, и велосипедной езде, и джиу-джитсу был учен...

Тут сзади протянулась рука, задрала Володину штанину и вытащила из-за носка «макарова». Одновременно Владимир почувствовал, что его отпустили, и, выпрямившись, мгновенно отпрыгнул и повернулся в боевой постановке к гаду лицом.

– Ну-ну, не прыгай, – мирно проговорил гад, держа пистолет в правой руке и почесывая стволом висок под шляпой. – Лучше скажи мне, милейший: готов теперь выполнить любое задание? А если потребуется, то и не щадя самой жизни?

– Готов, – мрачно ответил Владимир и стал вольно, оправляясь. Действовать приходилось, применяя психологическую маскировку.

– Вот и чудесно! – воскликнул наглый враг. – Итак, боевой приказ! Старшему сержанту Бойко войти в салон-вагон – списанный, до сорок восьмого года закрепленный за товарищем Маленковым, в настоящее время остов находится на путях Дарницкого ВРЗ – и принять меры для задержания находящихся в нем лиц. В случае сопротивления применять оружие. А сопротивление будет, это я вам, глубокоуважаемый господин Бойко, конфиденциально говорю, исключительно из глубокой личной симпатии к молодому герою...

С этими словами он перебросил пистолет Володе, который его поймал точно, за ствол, и начал засовывать сзади за брюки, под рубашку.

– Выполняйте, товарищ старший сержант, – приказал странный человек. Владимир отдал честь и немедленно полез по ступенькам в тамбур, но был снова остановлен слегка приглушенным вопросом странного:

– Э, дружок! Пули-то у тебя какие?

– Штатные, какие еще, – ответил Владимир шепотом, полуобернувшись. В вагоне музыка стихла и в несколько голосов громко захохотали.

– Не годится, – прошептал незнакомец. – Дай-ка...

Ловко выдернув у Володи пистолет, он вытащил обойму, далеко забросил ее в густую тьму – только звякнуло – и на ее место, умело прихлопнув ладонью, вогнал другую, вытащенную из заднего кармана кремовых брюк. Трость он при этом держал под мышкой.

– Вот теперь хорошо, – сказал он удовлетворенно. – Только смотри, за серебро потом отчитайся... Сколько у нас там набежало?

Передав оружие Володе, он вытащил из нагрудного кармашка большие золотые часы на черной ленте бантом.

– Без десяти двенадцать, – удовлетворенно хмыкнул он, – как раз на все дела семь минут осталось... Надо уложиться, сержант...

Володя, не поверив, еще раз глянул на свою «Славу». И на ней было двадцать три пятьдесят, хотя секундная стрелка старательно прыгала с деления на деление. Он оглянулся на стоявшего на земле. Под усами сверкнули зубы, сумасшедший улыбнулся:

– Все в норме, мужик, времени навалом, давай, покажи им десантный класс.

И с этими словами он повернулся кругом и пошел через пути в сторону вагонного депо, слегка помахивая палкой и едва слышно насвистывая. Шляпа сидела на самом затылке, и из-под каблуков, треща, вылетал гравий. Отойдя шагов на десять, он обернулся и послал смелому юноше, еще стоявшему на деревянных приступках, воздушный поцелуй.

И Владимир ступил в тамбур. Тут же приоткрылась дверь, ведущая из тамбура в вагон, дохнуло духотой, и появилась проводница. Проводница была в неестественном для лета черном суконном кителе, в ушанке с эмблемой, из-под черной суконной же юбки были видны сатиновые шаровары, а ниже – калоши на шерстяной носок. Лицо у проводницы было серовато-желтого цвета, неподвижное. «Из Элисты, наверное», – подумал Владимир. Проводница же посмотрела на милиционера без всякого интереса и, посторонившись, сказала: