Читать книгу "Зеленая - Джэй Лейк"

После полудня я стояла по щиколотку в воде и полола сорняки. Буйвол снова заснул за хижиной, которая в прежние годы служила ему стойлом. Отец — Пинарджи — тоже спал. Только его жена вышла в поле вместе со мной. Ее звали Шар.

— Раз это твой дом, ты будешь зарабатывать себе на жизнь, как и все, — злобно сказала она.

— Почему отец не узнает меня?

Шар истово работала мотыгой, разбивая комья земли, нагибаясь и выдергивая маленькие восковые растеньица. Я ждала ее ответа, но она продолжала работать. Поэтому я тоже работала.

Наконец она сказала:

— Сейчас он почти никого не узнает. Иногда зовет Майру. — Она покосилась на меня. — То есть свою мать.

— Я помню бабушку, — тихо сказала я.

— Ничего ты не помнишь! — пронзительно закричала Шар, бросая мотыгу. — Послушай себя! Ты говоришь не как женщина. Голос у тебя чужестранный. Одежда чужестранная! Ты даже ходить, как нормальная женщина, не умеешь! — Она нагнулась ко мне и злобно зашипела: — Это не твой дом. Он мой! Пинар… — Она всхлипнула и продолжала: — Пинар, какой бы он ни был, — мой муж.

Не знаю, на что я надеялась, вернувшись домой. Уж конечно, я не рассчитывала встретить здесь испуганную, сердитую женщину, которая живет с человеком, в чьих глазах не видно души. Канавы, в которых я плавала и играла в детстве, были заполнены темной, вонючей водой. Среди банановых деревьев летали насекомые размером с мою ладонь.

Даже Стойкий… состарился и одряхлел.

Сердце у меня оборвалось. При Шар я глотала слезы, но она, должно быть, все прочла по моему лицу.

— Возвращайся в свой город, маленькая иностранка. А нас оставь здесь… голодать. Эта земля не твоя. — Она сплюнула в воду у моих ног. — И никогда не была твоей.

— Чего ты боишься? — спросила я, набравшись храбрости.

Шар посмотрела на меня как на полную дуру.

— Не понимаю, — продолжала я. — Что я тебе сделала? Почему ты так злишься?

— Потому что, дура ты этакая, ты вернулась. Если старейшины признают, что ты его дочь, после его смерти его земля перейдет к тебе! Тебе подберут подходящего мужа, а мне ничего не останется.

«Какая еще земля?» — подумала я. Пара рисовых чеков и старая банановая плантация? Привыкнув мерить все мерками Каменного Берега, я едва удержалась, чтобы не спросить, кому нужна такая земля. Но ответ был вполне ясен: она нужна Шар. Женщине, которая кормила отца и ухаживала за ним, чтобы несчастный безумец продолжал жить.

Что ею двигало — любовь? Или желание получить наследство?

Если вспомнить историю Каменного Берега, войны часто начинались из-за меньшего…

Я осознала свою ошибку. Все, что я лелеяла в памяти, оказалось ложью. Останься я здесь, я была бы такой же тощенькой девочкой с раздутым животом, как и играющие в пыли детишки, мимо которых я проходила. Сейчас меня, скорее всего, уже выдали бы замуж — поскорее, за кого угодно, лишь бы избавиться от лишнего рта. Много лет я томилась за серовато-голубыми стенами, тоскуя по отнятой у меня судьбе.

Те, кто увезли меня отсюда, были правы. Мне бы на коленях благодарить Управляющего за то, от какой участи он меня избавил!

Я мягко тронула ее за плечо:

— Шар, твоя земля мне не нужна. Я думала, что найду здесь дом, но я заблуждалась. С-спасибо за то, что ты заботишься о папе.

Ее глаза наполнились слезами.

— Тогда уходи отсюда скорее! И представляй его таким, каким ты его запомнила. Не думай о том, какой он сейчас.

Закинув на плечо мотыгу — должно быть, раньше, когда отец еще мог работать, они вместе с Шар обрабатывали поле, — я вернулась к хижине. Очистила лезвие от грязи, отерла ладонью и поставила к двери. Из темноты хижины на меня смотрел отец. Глаза у него горели, как у зверя в клетке.

Я пошла навестить буйвола. Стойкий по-прежнему лежал на земле. Спину буйвола засидели мухи. Я зашла со стороны головы и обняла его за шею. Стойкий фыркнул. Я услышала, как бурчит у него в животе.

— Много лет ты был моей путеводной звездой, — шепнула я ему на ухо.

Буйвол, конечно, животное. Но теперь Стойкий казался мне в каком-то смысле разумнее отца.

Я вернулась к двери хижины, подхватила холщовую сумку. В ней уместилось все мое имущество, а кроме него, у меня были только воспоминания, которые постепенно покрывались пылью. Я опустилась на колени и заглянула во мрак хижины. Отец глянул мне в глаза и отвернулся.

— Папа! — позвала я. — Пинарджи!

Он дернулся, но на меня не оглянулся. Жужжали мухи; в хижине воняло потом и мочой.

— Я… люблю тебя. — Я не знала, люблю ли отца на самом деле. В конце концов, он ведь продал меня! Любовь ли двигала им, когда он меня продавал? И все же я много лет спала на чистых простынях, ела досыта; меня учили, воспитывали. Шар напрасно боялась меня. Останься я здесь, я стала бы ее более молодой копией.

Свободной, но привязанной к этой земле из опасения все потерять.

Теперь у меня ничего нет. Даже имени.

— Папа! Скажи, как вы с мамой меня называли? Как мое имя?

Он посопел носом и, сунув руку под набедренную повязку, почесался в паху.

— Как меня звали? — Мне не хотелось пугать его, и все же я невольно повысила голос. Неужели я зря проделала такой путь и не узнаю даже собственного имени? Неужели у меня не останется крошечного осколка родины, который я смогла бы забрать с собой? — Как меня звали?! — пронзительно закричала я.

Он завизжал в ответ и испуганно забился в самый дальний угол хижины. Видимо, там он чувствовал себя в безопасности. Мои ноздри уловили запах свежей мочи.

Я отступила и выпрямилась.

— Извини, — пробормотала я.

Отвернувшись, я вздрогнула, увидев совсем рядом Шар с мотыгой. Сначала я подумала, что она хочет меня ударить, и невольно сжалась. Но вскоре поняла: она вовсе не собирается нападать на меня.

— Я тоже не знаю, как тебя звали, — хрипло и не без сожаления призналась Шар. — При мне он вспоминал только свою мать. Но Бейда обмолвился, что у Пинарджи раньше были жена и дочь.

— Значит, никто не произносил моего имени? — По моему лицу текли слезы.

— Нет, девочка…

— Не называй меня так!!! — заорала я, прежде чем поняла, что Шар употребила слово «девочка» вовсе не в том смысле, к какому я привыкла.

— У тебя демоны в голове! — сухо ответила она. После того как я накричала на нее, желание откровенничать со мной, видимо, прошло. — А теперь уходи.

Я не двинулась с места; Шар снова занесла мотыгу над головой.

— На что он потратил деньги?

— Какие деньги?

— Он продал меня, а на вырученную сумму мог бы безбедно провести остаток жизни.