Читать книгу "Восьмая нога Бога - Майкл Ши"

Я начал карабкаться на утес, соседний с тем, на котором болталась еда, рассчитывая, что расстояние между мною и их насестом, когда я поднимусь наверх, убедит мешочников в моих мирных намерениях.

Не успел я подняться и на пару десятков локтей от земли, как с охоты возвратились два мешочника. Им не повезло, пустые мешки из грубой сетки болтались у них в лапах. Передний при виде меня взмыл высоко в небо – мешочников гораздо больше других живых существ раздражало безразличие моих сородичей к вертикальным преградам.

Он завис в дразнящей близости над моей головой, и все время, что я карабкался на скалу, злобно пялился на меня. Я узнал его – он был из стаи Урмодда Серого. Тогда я выдохнул приветствие и спросил, где капитан. Он взревел от отвращения, заскреб ногами по воздуху, как вскинувшаяся на дыбы лошадь, и заверещал:

– Убери свои грязные ползучие мыслишки из моих мозгов!

Веришь ли, вор, сейчас я тоскую даже по оскорблениям мешочника! Они были по-своему забавны, эти создания, и фиглярничали, как никто.

– Неужто, – надрывался он, – нигде не осталось для нас мирного убежища? Прочь, кривоногий паразит! Ну вот, Старый Мохнач, формальности соблюдены, можно исполнить обязанности дворецкого и доложить почтенному Урмодду о твоем прибытии. – И он заорал еще громче: – Урмодд! Тут приполз здоровенный волосатый клоп, хочет с тобой говорить!

– Проводи его в покои, – раздался голос откуда-то сверху.

Я продолжал молча подниматься. Мешочники всегда были порядочными сквернословами, но теперь в их выходках сквозила неслыханная прежде дерзость, полное отсутствие страха передо мной и непонятное, яростное веселье. Я понял: им известно то, чего не знаю я.

С вершины утеса я увидел землю: она вставала круглым холмом от горизонта до горизонта, а над ней плотным серым покрывалом висели облака. Если этой ночью не будет звезд, к рассвету половина мира сойдет с ума от страха и любопытства.

– Добро пожаловать, о проворный гигант!

Это был Урмодд Серый, он сидел на расколотой вершине соседнего утеса, больше похожей на нос корабля. Рядом с ним на деревянной раме покачивался раздутый труп данкского щенка, от которого вожак то и дело отковыривал кусочки.

– Никак мы с тобой теперь соседи, – усмехнулся Урмодд, оценивающе глядя на провал между нами.

– Так заходи в гости, Урмодд; я хорошо тебе заплачу за ответы на кое-какие вопросы.

Урмодд вразвалочку подошел к краю бездны. Само его молчание яснее слов говорило, что он знает то, чего не знаю я. На него явно нашел какой-то стих. Да и остальные, нахохлившись на своих насестах, не выказывали ровно никакого почтения передо мной. Признаться, меня это напугало, вернее, сбило с толку. Они смотрели на меня с таким видом, словно только что проснулись в другом мире, а я – часть прежнего, которая почему-то вызывала у них страх, и вот теперь они силятся вспомнить почему.

– А почему бы тебе не зайти ко мне сначала? – веселился Урмодд.– Не сомневайся, тебе будут рады! Прыгай сюда! Ну же! Что, далековато?

– Может, заключим сделку? Я прыгаю, ты бесплатно отвечаешь на все мои вопросы?

– Хорошо сказано! Есть возражения, друзья мои? Кто…

И тут я прыгнул. Они ждали какого-нибудь знака, думали, что я стану переминаться с ноги на ногу или припадать к земле, готовясь к прыжку, но я сорвался с места немедленно, а в следующий миг приземлился среди них, и они тут же порскнули в разные стороны, отчаянно хлопая крыльями.

Все, кроме Урмодда, которого я прижал к земле ногами, приставив к его груди – очень осторожно – клык. Я даже не повредил ему кожу, но острие моего клыка готово было в любое мгновение впиться в его плоть – одно движение, и поток яда затопил бы его внутренности.

– Шутить со мной вздумал, ты, спасательная шлюпка для паразитов? Ты, хитроумная затея, помесь мухи и мешка для падали?

Мешочники, как и многие другие обитатели Артро-Пана, не были его уроженцами, а пришли с очередной волной межпланетной эмиграции, которая началась, когда стало распухать наше румяное солнце. Все беженцы были по-своему приспособлены к жизни в других мирах, на нашей же планете их защитные свойства казались странными и неуклюжими ухищрениями. Тогда они додумались объединяться и произвели на свет множество причудливых и жалких одновременно способов защиты – главным образом от клыков моих сородичей, для которых эмигранты стали свалившейся с неба легкой добычей.

Вот и Урмодд при ближайшем рассмотрении явно демонстрировал признаки сожительства с другим организмом: все мешочники появлялись на свет с мухой-горгоной внутри, которая, уютно устроившись в чужом теле, росла вместе с ним. Ротовое отверстие насекомого высовывалось – совсем незаметно со стороны – из щёлочки на горле Урмодда (муха-горгона тоже питалась падалью, и Урмодд, кормясь, отправлял в рот своего сожителя столько же кусочков пищи, сколько и в собственный клюв), а его волосатый лоб усеивали черные точки мушиных глаз. Польза, которую приносила мешочнику муха-горгона, была не столь очевидна: хитиновые распорки и перетяжки ее тела, перемешиваясь с собственным скелетом мешочника, придавали его крыльям мощь и дополнительный размах.

– Намекаешь на наш союз с мухой, о великий А-Рак? – Спокойствие Урмодда меня задело. Как я жаждал знать то же, что и он! – Нам, мелким тварям, приходится выкручиваться и изворачиваться, чтобы как-то прожить свои мелкие жизни, о великий! Жалкие беженцы вроде меня могут лишь восхищаться природной мощью и целостностью твоего тела, без всякой надежды достигнуть когда-нибудь подобного совершенства! Но, полагаю, ты пришел затем, чтобы разузнать побольше о внушающем трепет возмущении в небесах. Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься. Расскажи мне, что там происходит, и я оставлю тебе твою жалкую жизнь.

– Мне есть что тебе рассказать, даже больше, чем ты думаешь. Но сначала ты отпустишь меня на свободу. А не хочешь, так сожри меня на месте, да и делу конец.

И я выпустил его. По безразличию, с которым он отнесся к моей угрозе, общий смысл ответа уже был мне ясен. Я отпустил его, и он тут же поднялся на крыло, а я остался на скале покорно ждать его рассказа.

– Ты не в силах подняться выше облаков, как это делаем мы. Но если бы ты смог, то увидел бы, что над морем завеса туч поредела. Поспеши на Берег Лепечущих Камней, взгляни оттуда в небо и сам все поймешь.

И они все поднялись в воздух, недосягаемые для меня. Я проклял их за жалкие крохи знания, которые они так презрительно швырнули мне, но облачная пелена над морем и впрямь, похоже, рассеивалась. Кости планеты еще сильнее загудели под моими когтями. Что бы ни нарождалось в ее утробе, оно не заставит себя ждать. Я развернулся на каменном насесте и тронулся в обратный путь.

А-РАК 2

Я торопливо спустился со скалы и бросился обратно тем же путем, что и пришел, не прячась более, ибо слухи о том, что облака рассеиваются, уже просочились повсюду, и по горам и долам неслись толпы обитателей планеты, спешивших, как и я, к морю, чтобы своими глазами увидеть небесный спектакль.