Читать книгу "Любовь, опять любовь - Дорис Лессинг"

Она писала:

«Адские сезоны. Не выжить…»

Она писала:

«Глубинная бомба. На какую глубину?»

И вот однажды вечером, накануне начала репетиций, в конце первой недели августа, в контору театра вошел Генри. Сара ожила. Исчезли все печали, жизнь стала легкой и приятной. Вернулась любовь. Она любила Генри, потому что он любил ее, возвращая ей любовь к самой себе.

Войдя на следующее утро под своды старинной церкви и увидев лица старых знакомых и нескольких новичков, она как будто повернула на дорогу домой, где свет небес нес с собой благословение. Печаль исчезла, траурная пелена с души спала. Церковный неф, однако, лучше не стал, а после Бель — Ривьера казался еще гаже. Пресловутый световой столб, предмет бесчисленных шуток, стянулся к мутному прямоугольнику возле высокого окна, напоминая, что земля несется по орбите навстречу равноденствию, когда Жюли уже сдуют осенние ветры, а все собравшиеся здесь рассеются по миру. Снаружи солнечный свет заливал Лондон и всю Англию, замедляя движения людей, заставляя их улыбаться. Участники репетиций при каждой возможности выскакивали на улицу, на набережную канала; развалившись на скамейках, жевали бутерброды и сосали соки из банок и картонок. Репетиции рассматривались отчасти как обуза, ибо старые участники знали роли назубок и лишь отрабатывали взаимодействие с Сюзан Крэг и Дэвидом Боулсом, ставшими Жюли и Полем. Новый Поль, разумеется, не был столь сусальным красавчиком, как Билл. Симпатичный, талантливый актер, он, однако, вполне убедительно выглядел на сценической площадке.

— Этот Поль не лишит нас, бедных, сна и покоя, — заметила Салли, посоветовав Жюли «не валять дурака, чтобы не остаться в дурах».

Салли казалась заболевшей. Она похудела, улыбалась слишком часто. Ричарда Сервиса пришлось заменить. Сара получила от него письмо с извинениями. «Полагаю, излишне излагать причины, по которым я вынужден отказаться от роли, — писал Ричард. — Если бы не трое моих детишек, письмо было бы совершенно иным, уверяю вас. Желаю успеха Жюли на английской почве».

Зрелые женщины привыкли справляться со своими невзгодами, не привлекая к себе излишнего внимания.

Новая Жюли — стройная смуглая девушка с большими темными глазами. Появись она на первом прослушивании, ей, конечно, сразу досталась бы роль.

— Подарок судьбы, — втихомолку признался Саре Генри. — Я уже забыл, что Молли справилась с ролью Жюли очень неплохо.

Стивен не появлялся до конца первой недели, пришел, лишь когда до премьеры оставалось десять дней. Он сел рядом с Сарой, на ее вопрос «Ну как?» скептически сморщился: «Не очень».

Исполнители старались вовсю, понимая, что на них смотрит английский источник финансирования. Сюзан и Дэвид, Сюзан и Рой Стрезер, читающий за, еще не прибывшего Эндрю, затем Сюзан и новый печатник, Джон Бриджман, симпатичный середнячок, в свободное от актерских забот время пиротехник и сапер, специалист по разминированию — согласно сюжету крушили сердца друг друга.

Сара сидела рядом со Стивеном и гадала, как к нему отнесется Сюзан. Солидный, серьезный, сдержанный, спокойно восседающий за столом, в зеленоватом полотняное костюме, когда-то — и не так давно — безумно дорогом, в туфлях, не предназначенных для пешеходной пыли тротуаров. Восприятию мешало то, что Сара его «интернализовала», сложно оказалось отвлечься и воспринять Стивена так, как должны воспринимать окружающие. Наконец ей, кажется, удалось отстраниться, и она осознала импозантность этого господина. Хорош, ничего не скажешь. И сидит с умным видом, загляденье, да и только.

— Что скажете о Сюзан, Стивен?

Мрачно, сознавая абсурдность произносимого, он проворчал:

— Мое сердце осталось с Молли.

— Вы излечены! — воскликнула Сара.

— «Коль сошел с ума, то это навсегда», — промурлыкал он. — Что это за песенка? Я ее все время долдоню… Эта психологическая чушь, которую я себе навязал… Возможно, неумышленно, но они распространяют заразу. Я был привержен стоицизму, но, прочитав несколько страниц, поневоле ощущаю, что из уважения к этим господам просто обязан обратиться к ним за консультацией. Если понять — значит преодолеть… Мне говорят, что выявляются, всплывают скрытые, погребенные во мне скорби, но, Сара, нет во мне никаких погребений, никаких запертых дверей с кровоточащими, истыканными ножницами куклами. То, что происходит в моем доме… то есть у меня дома — никто этого не скрывает, все происходит при свете дня. Никто ничего не погребает. — Они сидели вплотную, но он не видел ее. — Я всматриваюсь в слова — ловкие словоплеты, сыплют, как из рога изобилия: грусть, печаль, тоска, скорбь… — и вижу: они сами не понимают, о чем талдычат. Каждый баран может жонглировать словами: грусть, печаль, тоска… Но реальность — совсем иное. Я не подозревал, что такое существует. Кончится ли это когда — нибудь? Каждое утро я просыпаюсь в аду. — Произнеся эту мелодраматическую фразу, Стивен боязливо огляделся, но на них никто не обращал внимания. — Сегодня утром я подумал: «Что помешает этому тянуться всю жизнь?» И не надо меня разуверять. А старики? Есть у нас там один старикан, Элизабет его навещает, чуткая она, видишь ли. Я однажды по ее просьбе к нему заскочил, они с Норой уезжали куда-то. Она сказала, что дед в депрессии. Депрессия! На него жалко смотреть. Такие от печали умирают.

Репетиция окончена. Сюзан и Генри стоят перед ними друг против друга, Генри что-то живо объясняет. Хороша пара: оба стройные, гибкие, темноглазые, похожи на партнеров по бальным танцам. Чего доброго еще любовь закрутят. Он настроен на любовь (Сара с усилием подавила вспыхнувшую в сознании мелодию). Как и я, подумала она. Химически обусловленная физиология.

Генри сорвался с места, оставив Сюзан, молитвенно сложившую руки, погруженную в размышления. Руки медленно опустились, она шагнула прочь. Сара вступила в действие: окликнула ее, представила Стивену. Стивен настороженно смотрел на девушку с высоты своего роста. «Берегись!» — кричал он сам себе. Сюзан ела его преданным взглядом.

Мимо прошла Салли. Исхудавшая, осунувшаяся; кожа ее потеряла лоск. Конечно, она не из тех, кто не замечает, что творится вокруг. Бросив взгляд в сторону Стивена и Сюзан, она улыбнулась Саре улыбкой, снисходительной к человеческим слабостям. Сию же минуту ей пришлось модифицировать улыбку, ибо на нее наскочил Генри — как раз в тот момент, когда она вытаскивала бутерброды.

— Салли, так не пойдет. Ступайте в кафе и закажите двойную порцию макарон. И две трубочки с кремом. Мы не можем позволить себе исхудавшую Сильвию.

Для надежности Генри прикрепил к Салли Мэри, и обе удалились, причем Салли все с той же застывшей на лице улыбкой долготерпения.

— Любовь, — отпустила она ремарку уже на выходе, — штуковина многосиятельная.

Стивена никто есть не заставлял, поэтому он ушел, отказавшись от ланча.

Сара услышала свое имя, выдохнутое ей прямо в ухо. Рядом на тротуаре остановился Генри. Они единодушно решили, что для еды слишком жарко, направились вдоль канала. Разговор их состоял сплошь из шуток: Генри, как обычно, всячески старался ее развлечь. Оба смеялись, в небе смеялось солнце, вокруг улыбались прохожие в ярких и светлых легких одеждах. Истек час перерыва. «Аркадия, — сказала себе Сара. — Я была в Аркадии. После перерыва на ланч всем раздают билеты в Аркадию».