Читать книгу "С царского плеча - Дарья Калинина"

— По уставу Зубовки женщина наследовать не может.

— Зато согласно законодательному кодексу Российской Федерации и статье о наследниках первой очереди Мила очень даже может стать наследницей своего мужа.

— Думаешь, убийца — это она? Вряд ли.

— Муж был старый и занудливый, вполне могло случиться так, что он ей надоел.

— Но зато Виссарион совсем не надоел. Не забывай, у них была любовь. Стала бы Мила убивать своего любимого мужчину? Ясно, что нет.

— Значит, Виссариона убил кто-то другой.

— Да? И кто? Да еще воспользовался тем же самым орудием, которым убили старца?

И вновь они подходили все к тому же подозреваемому, которого им никак не удавалось обойти. Лешка был в комнате старца, следовательно, он мог подобрать орудие убийства. Он был также в лесочке, где встретил свой конец Виссарион. И наконец, он получал выгоду от смерти отца и мог ревновать свою мать к своему же брату. Ведь хотя их родство и нельзя было считать кровным, но в глазах жителей Зубовки, живущих едва ли не по ветхозаветным заповедям, грех Милы и Виссариона был бы всем очевиден, выплыви он на поверхность. Сын покусился на жену своего отца, пусть и не свою мать, но никто парочку за такое по головке бы не погладил. На снисхождение своих соседей или мужа этим двоим было даже нечего и рассчитывать. И конечно, Виссарион также мог бы убить отца, но вот вопрос, кто же тогда убил его самого?

— Мы движемся по замкнутому кругу, — сказала Кира. — Пора это прекратить, так мы ни к чему не придем.

— Поедем назад в Зубовку?

— Пожалуй, да. Надо отвезти Людмилу обратно на поминки.

Впрочем, когда друзья вновь оказались в Зубовке, то поминки уже подходили к концу. Людмилу встретила в дверях дома Вирсавия, весь вид которой демонстрировал неодобрение и неудовольствие.

— Подскочила! Побежала! Куда? Зачем?!

— Ты же видела, они забрали Алешу. Я должна была разобраться.

— Твой сын — отрезанный ломоть. Грешнику не место среди праведников.

— И все же он мой сын, — тихо ответила Мила, которой явно не хотелось ссориться. — Вирсавия, у тебя у самой есть сын. И он тоже был недавно арестован. Разве ты не помчалась к нему в тот же миг, как узнала о несчастье?

Вирсавия пожевала губами, но, видно, не нашла подходящего ответа и заговорила о другом:

— Место жены рядом со своим мужем, — наставительно произнесла она. — Стыд и позор! Вскочила, понеслась! Твой муж — почтенный человек, заслужил своей праведной жизнью…

Но Людмила не стала слушать продолжения назидательного внушения.

— Ах, Вирсавия, замолчи, пожалуйста! — вскричала она. — Честное слово, мне не до твоих наставлений сейчас!

С этими словами она влетела в дом, лишь мимоходом кивнув последним гостям, выходившим оттуда. Люди хотели расспросить Милу об Алексее, но она не остановилась и лишь крикнула им на ходу:

— Мой сын невиновен! Он никого не убивал!

И, расталкивая людей, скрылась в глубине дома, спрятавшись от людских глаз в своей комнате. Вирсавия попрощалась с последними гостями, а потом вперила в друзей свой взгляд. Глазки у нее были маленькие, но проницательные и совсем не добрые.

— А вы тут чего забыли? — зло и неприветливо произнесла она. — Убирайтесь!

— Вас забыли спросить, уйти нам или остаться! — храбро проговорила Леся. — Ишь, раскомандовалась!

Сейчас они с Кирой находились под защитой своих мужчин, которые также присутствовали тут. И подруги считали, что все вчетвером смогут дать отпор Вирсавии.

— Вы вообще кто такая? — подбоченилась и Кира. — По какому праву командуете здесь?

Видимо, Вирсавия не ожидала открытого сопротивления, потому что на какую-то долю секунды она оторопела и смешалась. Но потом силы вернулись к ней, и она гневно воскликнула:

— Да как ты смеешь, девчонка, так разговаривать со мной?!

— А кто вы? — откровенно с издевкой спросила у нее Леся. — Вы же ноль! Кухарка и приживалка в доме старца! Да и то после его смерти вас Мила может выгнать вон!

— Она так никогда не сделает.

— Возможно и не сделает, потому что у нее сердце доброе. А так гнала бы вас в три шеи.

— И вас, и вашего мерзкого сынишку — воришку!

— Вырастили скунса! Его защищаете, а на Милу напустились!

— Ваш сын мерзкая гадина. Да и вы небось еще хуже!

— Яблочко от яблоньки…

— Каково яблочко, такова и яблонька!

Вирсавия, потрясенная оказанным ей сопротивлением, даже отступила на шаг назад. А затем неожиданно злобно и громко взвизгнула:

— Сами вы гадкие! Гореть вам в аду за ваши прегрешения! Гадкие девчонки! На рассвете следа вашего не останется в Зубовке! А я была и буду тут от века и до века. И кровь моя заселит эти места!

На губах у Вирсавии выступила пена. Теперь она напоминала бесноватую. И подруги пожалели, что слишком уж перегнули палку. Не надо было им связываться с теткой. Она совсем ненормальная, неудивительно, что ее тут побаиваются.

— Грешники! — визжала Вирсавия. — Грешники и гореть вам всем в аду!

Войдя в непонятное состояние, она быстро приближалась к друзьям. И, оказавшись вплотную к ним, выкрикнула прямо им в лица:

— Всем вам быть в аду до захода солнца!

Кира с Лесей, никак не ожидавшие такой бурной реакции, стояли, не в силах пошевелиться. Странное оцепенение нашло на них. Скрюченные пальцы обезумевшей женщины были буквально в сантиметре от горла Леси, когда она внезапно ощутила спасительный рывок и оказалась в объятиях Эдика. Лисица тоже успел оттащить свою подругу от бесноватой, а потом они вчетвером начали поспешно отступать назад.

Вирсавия не стала их преследовать. Она осталась возле дома старца Захария, размахивая руками у себя над головой, воя и проклиная друзей такими словами, что холод бежал у них по лопаткам.

Оказавшись дома у Илии и Ахель, все четверо немного отдышались и поведали своим друзьям о том, что с ними случилось. К их удивлению, Илия и Ахель дружно побледнели:

— Вы разозлили Вирсавию?

— Она сама первая начала.

— Ох, не надо вам было этого делать!

— Это еще почему?

— Вирсавия у нас пророчица. Вот только пророчит она всегда только худое. Отец Захария тоже имел этот дар, и его предсказания много раз сбывались. Но он пророчил и доброе.

— Но никто ни разу не слышал от Вирсавии каких-нибудь добрых или хотя бы справедливых пророчеств. Зато болезни, несчастья и смерть — все то, что получает человек за свои грехи, она предсказывает с большим удовольствием.

— Видимо, у нее бывают и иные пророчества, но их она держит при себе.