Читать книгу "Штурман подплава. Торпеда для "попаданца" - Юрий Корчевский"

— Пеленг цели — сто двадцать, дистанция — восемнадцать кабельтовых.

Акустик не умолкал, почти постоянно давая пеленг на цель.

Володя усмехнулся — он представил себе, как штурман в поте лица строит торпедный треугольник.

Неожиданно в переговорной трубе раздалось:

— Торпедные аппараты — товсь!

— Есть товсь! — ответил Саша как старший торпедист.

Володя и Саша заняли места у торпедных аппаратов.

— Первый — пли!

Первая торпеда с шелестом и бульканьем вышла из трубы торпедного аппарата.

Володя положил руку на рычаг. Через десять секунд раздалась команда:

— Второй — пли!

Володя дернул рычаг. Пошла вторая торпеда. Лодка сразу начала выполнять разворот, уходя от цели.

Володя считал секунды:

— Пятьсот один, пятьсот два…

Через минуту послышался глухой взрыв, через десять секунд — второй. Торпеды достигли цели! Теперь осталось самое существенное — уйти самим.

Снаружи по корпусу лодки послышались слабые щелчки — это заработали гидролокаторы немцев на тральщиках и сторожевиках.

Лодка опустилась на предельную рабочую глубину в пятьдесят метров и шла на малом ходу, чтобы производить как можно меньше шума. Но немцы засекли ее — недалеко от лодки взорвалась одна глубинная бомба, другая…

Обычно немцы использовали два типа глубинных бомб. Маленькие — WBF, с зарядом взрывчатого вещества 32 килограмма и глубиной взрыва от 15 до 75 метров, и большие — WBD с зарядом в 135 килограммов и глубиной подрыва от 25 до 120 метров. Причем во время преследования они могли сбрасывать на лодку до нескольких сотен бомб. Был случай, когда на нашу лодку за три часа преследования сбросили 820 бомб.

Радиус поражения глубинной бомбы под водой составлял от 18 метров у малой до 25 метров у большой.

После первых же взрывов лодка застопорила ход, командир приказал выключить все оборудование и соблюдать тишину. Было слышно, как на поверхности проходили боевые корабли, как шумели их винты.

Акустик шепотом передал командиру, что конвой следует дальше. А через несколько минут послышались два отдаленных мощных взрыва. Как потом оказалось, этот же конвой засекла наша «щука», возвращавшаяся со своей позиции. Воспользовавшись суматохой среди охраны конвоя после первых взрывов, она подобралась незамеченной и потопила еще один транспорт.

Силы сопровождения разделились — «малютке» это было на руку.

Но немцы не успокаивались. Видимо, они прилепили электромагнитный буй, потому что рядом с лодкой стали рваться бомбы, и некоторые настолько близко, что было слышно, как осколки стучат по корпусу. Моргнул и потух свет, но потом зажегся.

Командир приказал дать малый ход. Однако немцы не отставали, взрывы раздавались слева и справа, а иногда выше корпуса лодки. Лодку временами раскачивало, как во время шторма на поверхности. Субмарина шла зигзагами, сбивая немцев с толку, но они продолжали идти почти рядом.

Командир обеспокоился — видимо, лодка оставляла за собой след. Хуже, если это соляра. Топливо легче воды, оно всплывает вверх, и маслянистое пятно на воде указывает местоположение лодки. Но бывает, что травят воздушные магистрали.

— Трюмным, проверить все магистрали, осмотреть манометры!

Вскоре дефект нашли. Травило воздух, оставляя на поверхности воды цепочку воздушных пузырьков, магистраль среднего давления. Перекрыли кран, заглушив магистраль, и лодка сумела оторваться от сторожевика.

Изрядно истощились батареи. Малым ходом, экономя энергию, ушли курсом ноль, на север, подальше от конвоя миль на десять, и всплыли для подзарядки.

Когда открыли люк прочного корпуса, все с наслаждением вдохнули свежего воздуха. Запустили дизель, и он стал протягивать свежий воздух через отсеки.

Теперь лодка шла надводным ходом. Радист доложил в штаб о потопленном транспорте и о том, что лодка возвращается в базу.

Трюмные устраняли те неисправности, которые можно было устранить своими силами. Торпедисты, свободные от вахты, отлеживались в гамаках — через два часа была их очередь стоять сигнальщиками на ходовом мостике.

Немного вздремнув, торпедисты надели сухую и теплую одежду. За четыре часа вахты северный промозглый ветер пробирал любую одежду, заставляя к концу дежурства мечтать о теплом отсеке лодки. Обычно на подводном ходу свободные от вахты матросы собирались в электромеханическом отсеке, где от ходового электродвигателя было тепло и можно было раздеться до тельняшек.

На надводном ходу собирались у дизеля. Здесь тоже было тепло, но очень шумно, невозможно было разговаривать.

На ходовом мостике были старпом и оба торпедиста. Дул небольшой ветер, моросил мелкий нудный дождь — еще не самая плохая погода из возможных.

Шли уже час надводным ходом, под дизелем.

Володя, испросив разрешение у старпома, по барбету, узкой площадке вокруг рубки, пробрался к пушке перед рубкой. Здесь не так задувало, а сектор его наблюдения был передний.

Внезапно Саша закричал:

— Вижу курсом ноль корабли!

— Срочное погружение!

Чертыхаясь, Володя обогнул рубку, опустился в рубочный люк и с ужасом увидел, как на его глазах закрылся люк прочного корпуса, отрезав его от центрального поста. Он несколько раз ударил кулаком о толстую сталь, но только костяшки пальцев отшиб — его стука никто не услышал. Сейчас бы ударить чем-нибудь металлическим, но под рукой ничего не было.

Зажурчала вода в цистернах.

От ужаса и отчаяния волосы на голове Володи зашевелились. Если лодка уйдет на глубину, его не спасет никакое судно. В ледяной воде можно продержаться десять, от силы двадцать минут, потом переохлаждение — и смерть. Здесь, рядом, его боевые товарищи, а он остается один. Неужели же они не видят, что его нет? От отчаяния он закричал, только разве услышат его за толстым железом?

Лодка стала погружаться. Вода достала до ботинок, потом — бурным потоком до колен.

Не медля ни секунды, Володя скинул теплый, обшитый брезентом бушлат, стянул с шеи ремешок тяжеленного морского бинокля.

На его глазах ушел в шахту перископ — Володя успел ударить по нему кулаком.

Вода уже дошла до пояса, обжигая холодом ноги.

Страх и ужас происходящего едва не парализовали волю Володи, но мозг отдавал трезвые команды. Надо было покидать рубку и отплывать подальше от лодки — погружаясь, она может утянуть его за собой в водоворот. Мелькнула предательская мыслишка: «А может, остаться в рубке? Все равно в море не выжить, только мучиться буду дольше?»

Но жажда жизни взяла свое. Он бросился с уходящей из-под ног палубы в волны. Холод сразу сковал грудь и ноги. Володя заработал руками, отплывая от лодки.