Читать книгу "Лотерея - Кристофер Прист"

Единственным, что связывало меня с моим прошлым, была эта рукопись; я знал, что буду ущербным, неполноценным, пока не прочитаю свое собственное определение себя.

В тусклом свете затянутой облаками луны окружавший клинику сад казался серым и безжизненным. Мы с Сери гуляли по знакомым дорожкам, уходя от коттеджа все дальше и дальше, но это не могло продолжаться бесконечно.

— Если мне удастся получить эту рукопись, — начал я, повернув назад, — я хотел бы прочитать ее в полном одиночестве. Я имею на это право.

— Не надо больше об этом. Я постараюсь, чтобы ты ее получил. Тебе хватит моего обещания?

— Вполне.

Мы коротко, на ходу поцеловались. Но Сери все еще оставалась какой-то задумчивой, нерешительной. Чуть позднее, уже в коттедже, она сказала:

— Ты, конечно, не помнишь, но до всего этого, до клиники, мы собирались устроить прогулку по островам. А как теперь, у тебя еще есть такое желание?

— Вдвоем? Только ты и я?

— Да.

— А как ты сама? Ты еще не изменила своего отношения ко мне?

— Мне не нравится, что у тебя такая короткая прическа, — улыбнулась Сери и потрепала меня по едва начавшей обрастать голове.

Этой ночью Сери уснула почти мгновенно, а мне никак не спалось. На острове, где я в каком-то смысле провел всю свою жизнь, царили тишина и покой. Внешний мир, как рисовали его Сери и Ларин, был полон шума и суеты, кораблей, автомашин и многолюдных городов. Мне страстно хотелось познакомиться со всем этим, увидеть величавые бульвары Джетры и нагромождения ветхих домишек на окраинах Мьюриси. Лежа в постели, я представлял себе мир, окружающий Коллаго, бескрайнее Срединное море и бессчетные острова. Представляя их себе, я их творил. Творил измышленный пейзаж, который я мог принять на веру. Я мог вместе с Сери отправиться с Коллаго и скитаться потом по островам, изобретая и природу, и туземцев с их туземными обычаями на каждом из них поочередно. Передо мною стояла увлекательнейшая задача, и я был готов ее решить.

То, что я знал о внешнем мире, было подобно тому, что я знал о себе. С веранды нашего коттеджа Сери могла показать мне близлежащие острова; она могла сказать, как они называются, показать их на карте, подробно описать их сельское хозяйство, промышленность и нравы, и все равно, лишь увидев своими глазами, я мог сделать их чем-то более реальным, чем далекие объекты, случайно вовлеченные в круг моего внимания.

Вот таким же был для себя и я: далекий объект, нанесенный на карту и подробно описанный, но ни разу еще мной не увиденный.

Прежде чем изучать острова, мне требовалось изучить самого себя.

20

Утром Ларин принесла долгожданную новость, что через пять дней меня выписывают. Рассыпаясь в благодарностях, я напряженно ждал, не положит ли она на стол машинописную рукопись. Но если рукопись и была при ней, то так и осталась у нее в сумке.

Потом начался обычный утренний урок, и мне пришлось смирить свое беспокойство. Теперь я знал, что некоторая забывчивость засчитывается мне в плюс, и намеренно ее демонстрировал. За обедом мои наставницы тихо, так что мне не было слышно, беседовали, и в какой-то момент мне показалось, что Сери передала Ларин мою просьбу. Однако потом Ларин объявила, что у нее много дел в главном корпусе, и ушла, оставив нас одних.

— А почему ты не идешь купаться? — спросила Сери. — Хоть немного развеешься.

— Так ты спросишь ее или нет?

— Я же говорила, не нужно мне напоминать. Я сама все помню.

Я послушно встал и пошел к бассейну. Вернувшись в коттедж, я не увидел там ни Сери, ни Ларин. Голова у меня совсем не думала, делать мне было нечего, поэтому я выписал у охранника пропуск и пошел в город. Погода стояла теплая, улицы были забиты людьми и машинами. Я наслаждался гомоном и неразберихой, столь отличными от уединенной тишины моей внутренней жизни. Я знал от Сери, что Коллаго — остров совсем маленький, малонаселенный, лежащий вдали от основных путей судоходства, и все равно на мой неискушенный взгляд он казался едва ли не центром мира. Если таков был один из образчиков современной жизни, во мне разгоралось желание увидеть ее во всей полноте.

Я немного побродил по улицам, а затем вышел к гавани. Вдоль набережной выстроились десятки и сотни ларьков и палаток, торгующих патентованными лекарствами. Я прогулялся между ними, с интересом разглядывая увеличенные фотокопии благодарственных писем и сомнительных сертификатов, головокружительные гарантии мгновенного исцеления и фотопортреты мгновенно исцеленных. Изобилие эликсиров, пилюль и всего прочего — лечебные травы, таблетки и порошки, маточное молочко, мумие и прополис, инструкция по изометрическим упражнениям и трактаты по медитации — было столь велико, что впору было задуматься, а не зря ли я мучаюсь в этой клинике. Торговля шла довольно вяло, однако, странным образом, никто из торговцев не навязывал мне свой товар.

На дальней стороне гавани был пришвартован большой пароход, и я решил, что это его прибытие вызвало сегодня такую сутолоку в городе. Сходили на берег пассажиры, докеры выгружали из трюмов привезенные издалека товары. Я встал вплотную к таможенному барьеру, с любопытством разглядывая людей из внешнего, неведомого мне мира, предъявлявших таможенникам билеты и документы, получавших свой багаж. Мне было интересно, скоро ли корабль отплывет снова и куда он теперь направится. Не на один ли из островов, куда зовет меня Сери?

Позднее, уже возвращаясь в город, я заметил на набережной маленький автобус. Судя по надписи на боку, автобус принадлежал Лотерее Коллаго, и я с интересом взглянул на сидящих в нем людей. Взволнованные и озабоченные, они молча взирали на кипящую суету. Мне хотелось с ними поговорить. В каком-то смысле они были пришельцами из мира, каким он был до операции, и я видел в них связующее звено со своим прошлым. Их отличало от меня неопосредованное, ничем не искаженное восприятие мира, они считали его самоочевидным, а я утратил. Если известное им не будет противоречить выученному мною, большая часть моих сомнений рассеется. Я же со своей стороны мог бы многое им посоветовать.

У меня был опыт, отсутствующий у них. Знание о последствиях клинических процедур поможет им в скорейшей реабилитации. Пусть они без остатка используют последние дни пребывания в собственном разуме для составления своих биографий и самоопределений, по которым смогут впоследствии заново открыть для себя себя.

Я подошел поближе и стал смотреть. Девушка в красивой красной униформе сверяла имена пассажиров со списком, а тем временем водитель загружал их вещи в багажник. У ближнего ко мне окна сидел нестарый еще мужчина, и я постучал по стеклу, стараясь привлечь его внимание. Он поднял голову, увидел меня и демонстративно отвернулся.

— Что вы хотите? — окликнула меня девушка, высунувшись из двери.

— Я могу помочь этим людям! Позвольте мне с ними поговорить!

Девушка прищурилась, вглядываясь в мое лицо.