Читать книгу "Купель Офелии - Мария Брикер"

– Думаете, реально отключить напряжение и выбраться наружу? – оживился Ванька.

– Вам что, клинической смерти Филарета мало? – нахмурился Ильин. – Просто чудо, что он выжил! Нет, голубчик, риск очень велик, а у меня только одна ампула атропина была. К забору и воротам опасно соваться без специальной защиты и инструментов. А у нас нет ни того, ни другого. Единственную резиновую перчатку и ту на соски Офелии извели. Да и не помогла бы она в любом случае. Предлагаю иной вариант. Давайте пока не будем пугать участников сообщением, что Родиона Буденого убили, и вплотную займемся поиском журнала. Пусть убийца думает, что все сосредоточены на главной цели шоу. Мы же тем временем попытаемся злоумышленника вычислить, проследить за ним и найти компьютер, чтобы без потерь отключить резервный генератор.

– А если не получится?

– Будьте оптимистом, мой юный друг! – воскликнул Ильин. – Не выйдет, придется ждать, пока резервный генератор сам выдохнется. Рано или поздно это случится, потому как вечный двигатель пока никто не изобрел, – заявил венеролог. И добавил застенчиво: – Никто, кроме меня.

– Лучше бы вы изобрели вертолет. Он бы нам больше пригодился, – вздохнул Ванька. – В крайнем случае – аэроплан.

– Послушайте, а ведь отличная идея! – Венеролог подпрыгнул на месте, схватил Ваньку за руки и затряс, раскланиваясь и рассыпаясь в благодарностях. Лицо Ильи Ильича сделалось совершенно безумным, глаза засветились нездоровым светом. Пока Ванька пытался вернуть отвисшей челюсти первоначальное положение, изобретатель выскользнул за дверь, и звук его шагов эхом отозвался в коридоре.

Терехин остался, почесывая макушку. Как такое может быть? Часть мозга у человека работает в адекватном режиме, а другая – пробуксовывает и хромает. Только что договорились пойти перекусить и начать искать журнал, но вместо этого венеролог умчался изобретать аэроплан. Что ж, замечательно! Глядишь, правда изобретет хрень какую-нибудь летающую, вставит в нее свой вечный двигатель и повторит подвиг Икара.

«Только до солнца вряд ли долетит, обуглится по пути… на колючей проволоке», – подумал Ванька с сочувствием и отправился в парадную залу обедать. Надо было срочно поесть и привести собственные мозги в порядок. После общения с Ильиным они требовали капитальной реставрации.

* * *

В парадной зале никого не было. На столе его ждал обед и записка от Казимира, что они с Сеней и Пашкой отправились искать Зебельмана в лес. Ванька наскоро перекусил, вылил чудодейственный эликсир из бутылки в раковину в кухне, проведал Офелию, навестил козу и отправился к себе в денник думать. У «стойла» Филарета Терехин притормозил, прислушиваясь к странным звукам.

– Ойнйойко, ойнйойко, ойнйойко… – в одной тональности распевал живописец.

Бедняга так и не отошел от удара – бредил. Ванька заглянул к художнику и поздоровался.

– Доброго здоровья, – в ответ поприветствовал его Филарет. – Знаете, Ванечка, я долго думал, что же имел в виду Господь, и, кажется, понял. Жизнь такая короткая, и надо наслаждаться ею, а не загонять себя в выдуманные рамки. Жена и дочки то же самое мне говорили, но я прислушивался только к себе, пытался отыскать истину внутри. А надо было оглянуться вокруг и позаботиться о своих близких. К слову, вам, случайно, на территории имения не встречалось парусное судно?

Ванька отрицательно помотал головой и торопливо закрыл дверь, опасаясь за свой рассудок. Довольно с него общения с Ильиным! Верно говорят, шизофрения заразительна. Мозги до сих пор восстановить не получилось, а теперь еще и ойнйойко какой-то к извилинам прилип. Заковыристое слово крутилось в голове, как назойливая муха, мешало думать и переваривать обед. Поэтому Ванька решил немного вздремнуть.

– Ойнйойко, едрить тебя в качель! – разозлился Терехин, залез головой в спальник и мгновенно отключился.

Глава 15

СИДИТ ВОРОН НА ДУБУ…

– Эй, соня-масоня! Козу доить собираешься? Офелия проголодалась и требует есть, – шутливо сказала Галочка и потрепала его по щеке.

Ванька открыл глаза и сел, пытаясь отдышаться. Сердце стучало в груди, как сумасшедшее. Рубашка промокла насквозь, руки дрожали. Кажется, ему снился какой-то чудовищный кошмар. Сон забылся, но ощущение тревоги и ужаса осталось.

– Как малышка? – хрипло спросил он.

– Все очень хорошо, Ванечка. Ильин дал мне настойку собственного приготовления. Я намазала, и сыпь как рукой сняло. Козье молочко усваивается прекрасно. Новой вспышки аллергии не случилось. Животик наладился, малышка проспала пять часов. Извини, я не хотела тебя будить. Сама пыталась свежего молока надоить, но рогатая сволочь меня не подпускает. Чуть не забодала! – Галочка показала пальцами «козу рогатую» и рассмеялась.

– Иду. Что бы я без тебя делал, родная? Ты чудо, Галь! – улыбнулся Терехин. С его души словно камень свалился.

Из денника они вышли вместе. Галина по пути посвящала его в последние события.

– Представляешь, Казимир расставил в лесу силки, поймал зайца и… Зебельмана.

– В каком смысле?

– В прямом, – хихикнула поэтесса. – Григорий ловил бабочек. Засек одну альбиноску уникальную, безумно редкий вид. Двинул за ней и потерялся. Кружил по лесу и никак не мог найти дорогу обратно, зато нашел силки и угодил в ловушку. Так и просидел в плену, пока Казимир его не вызволил.

– Бедняга, – искренне посочувствовал Терехин. – Что он, сам не мог из заячьих силков выпутаться?

– Мог, но боялся бабочку помять, – сообщила Галочка. – Сидел и ждал, пока его найдут. А когда нашли, заявил, что свой приз он уже получил. Вернулся, заперся у себя в деннике и отказывается выходить. На бабочку любуется.

Как же у гениев все в голове запущено, подумал Ванька и поприветствовал Маруську. Та поприветствовала его радостным меканьем и щедро выдала аж три литра молока, на радость Офелии. Терехин передал удой Галине, а сам вернулся в денник, завалился на кровать и тупо уставился в потолок. Навалилась дикая апатия, лень было даже пальцем шевелить.

На ужин Ванька не пошел, сославшись на головную боль, но все равно его не оставили в покое. Явился Пашка, подозрительно грязный и возбужденный, и загрузил мозг свежей идеей, где искать журнал. Хлебников предположил, что открытие Беркутова находится в дупле дуба. Так как дуб в ближайших окрестностях только один – рос за конезаводом, Хлебников не сомневался, что шарада Казика давала прямую наводку именно на этого исполина. После ужина он внимательно изучил вековое дерево, заметил дупло, и его осенило. Проблема была в том, что предмет Пашкиного интереса располагался высоко, а сам Хлебников категорически влезть на дуб не мог. Все время срывался и шмякался вниз. Устав изображать из себя макака, Павел рванул за помощью к товарищу.

Ванька в идею с дуплом верил слабо. Данная версия никак не связывалась логической цепочкой с другими известными Ваньке подсказками графа, но все равно пришлось переться на улицу. Иначе Павлуша, разгоряченный своей догадкой, от него не отстал бы до утра. А еще хуже, сам бы полез на дерево и свернул себе шею.