Читать книгу "Сейф за картиной Коровина - Анна Князева"

Дайнека удивилась:

– Разве Вилор не едет с вами? Ты же говорил…

– Нет, – ответил отец и понимающе улыбнулся. – Не хочет уезжать без тебя. Попросил разрешения остаться здесь до нашего возвращения. Ты не возражаешь?

– Отчего же, он мне не помешает.

Помрачнев, отец спросил:

– Вы поссорились?

– Папа, между нами ничего и не было.

– Вот как…

– Одним словом, пусть живет. Не думаю, что задержусь здесь надолго. Пожалуй, сегодня же вернусь в город.

– Мне было бы спокойней, – заметил отец. – Я все же боюсь за тебя, вспоминая ту ночь.

Дайнека, присев на корточки, пристально вглядывалась в его глаза. У нее было такое чувство, будто это отец нуждался в заботе, а не она.

– Отдыхай и ни о чем не думай. Со мной ничего не случится, обещаю.

Из дома вышли Серафима Петровна с Настей. Вилор шел позади с чемоданами в руках.

– Нужно присесть на дорожку, – сказала Серафима Петровна и первой заняла стул возле Вячеслава Алексеевича.

Остальные тоже сели.

На Серафиме Петровне был яркий сарафан на широких бретелях. Она ко всему относилась серьезно и обстоятельно, и уже если ехала на море, то обязательно должна быть в сарафане. Дайнека могла поспорить, что в ее объемной пляжной сумке сейчас лежит шляпа с полями.

– Ну, поехали! – скомандовала Серафима Петровна.

Поднявшись со стула, она раскрыла сумку и, достав из нее широкополую шляпу, со значением водрузила ее на голову.

Все подошли к отцовскому джипу. Чемоданы и сумки заняли свои места в багажнике. Отец поцеловал Дайнеку и последним уселся в машину. Вилор, открыв дверцу со стороны водителя, посмотрел на нее теплым взглядом. Спросил:

– Ты остаешься?

– Да.

– Я скоро вернусь.

Дайнека не нашлась, что ответить, но ей было приятно. Она вышла на улицу, за ворота, и долго махала рукой вслед удалявшемуся автомобилю.

Потом, сидя на скамейке, острым носком туфли Дайнека выписывала на песке замысловатые зигзаги. Впереди было три часа одиночества – до тех пор, пока не вернется Вилор. Мысли ходили по кругу, снова и снова возвращаясь к недавнему сну.

Дайнека уже знала, что эти сны вещие. Всякий раз, когда она видела Нину, та предостерегала ее, подавая какой-то знак. Непонятная тревога росла, ей предстояло постичь тайный смысл этого знака.

Снова и снова вспоминая свой сон, она не могла припомнить, как назывались цветы, плывшие по черной воде. Как всегда, по прошествии времени самые значительные и интересные моменты ускользали из памяти. И было невозможно вернуть или удержать их. Прислушиваясь к себе, она не находила способа избавиться от этой изъедающей душу тоски.

Чтобы заглушить беспокойство, Дайнека встала и пошла по дорожке. У самых ворот свернула и остановилась. Машинально окинув взглядом пыльный автомобиль Вилора, увидела нечто, что привлекло ее внимание. Она подошла ближе, присела на корточки.

На заднем крыле автомобиля, раскинув руки, сквозь пыль улыбался знакомый человечек. Тот самый, которого нарисовала она.

Открытие напугало Дайнеку. Систематизируя и выстраивая логическую цепочку, девушка страшилась достичь ее окончания. Теперь Дайнека не сомневалась в том, что давно все знает. Разгадка уже существовала в подсознании, и ей нужно только прислушаться к себе.

«А в августе зацвел жасми-и-н, а в се-е-ентябре шипо-о-о-вник…» – из открытого окна соседней дачи звучал голос Валерия Леонтьева.

Дайнека достала из кармана телефон и набрала номер.

– Чего тебе, Дыня? Анкеты заполнила? – Мура, как обычно, почти кричал в трубку.

– Почему его звали Джельсомино? – спросила она очень тихо.

– Что? Говори громче, не слышу! Che cosa?[2]

Дайнека повторила вопрос.

– Не знаю… – растерялся Мура. – Просто называли так, и все.

– А что это значит по-итальянски?

– «Джельсомино» переводится с итальянского как «жасмин». Девочка! Тебе надо учить слова! Ты никогда не будешь хорошо знать язык, если…

Дальше она его уже не слушала, она тихо плакала.

Зазвонил телефон, и она узнала голос Ольги.

– Мы с тобой вчера говорили о Воланде.

– И что?

– Ты просила познакомить тебя с его сыном. Но ведь ты с ним знакома.

Дайнека молчала.

– Вчера я расспрашивала о нем в отделе, а мне посоветовали поинтересоваться у тебя…

– У меня?

– Из окна видели, как утром вы разговаривали.

– Где?

– У самого входа в наш офис.

– Ты уверена?

– В чем? – усмехнулась Ольга.

Дайнека вдруг вспомнила, как наткнулась на Вилора у самого входа в бирюзовый особняк. И спросила, все еще надеясь на чудо:

– Тебе сказали его имя?

– Имя немного странное, я сразу забыла. Не то Вилен, не то… Вилор! – она выкрикнула его имя в трубку. – Точно, Вилор Филонов.

– Спасибо, – упавшим голосом проронила Дайнека.

– У тебя все в порядке? – забеспокоилась Ольга.

– Да, – коротко ответила она и отключилась.

У нее было около двух часов для того, чтобы принять решение. То, что она сейчас поняла и узнала, с одной стороны, давало надежду найти убийцу Нины, с другой – вносило в душу смятение и безотчетный страх. Ведь если Вилор и есть убийца, то для него не так сложно было контролировать ситуацию, все время находясь где-то рядом.

Дайнека пыталась вспомнить в деталях обстоятельства, при которых Вилор появился впервые.

Вероятно, после разговора с отцом, когда Вилор узнал об их отношениях с Ниной, он решил поговорить с ней. Имея доступ к компьютеру Владимира Николаевича, без труда отправил ей от его имени то сообщение и назначил встречу на девять часов вечера. А потом пришел и убил. Чудовищная смесь из ревности, обиды и страха потерять деньги взорвалась и погубила всех, кто был причастен к этой истории.

Чего она действительно не могла понять, так это его появления на даче вместе с Настей еще до гибели Нины. Хотя и этому должно найтись логичное объяснение.

Теперь Дайнека была уверена, Вилор узнал ее той ночью в квартире. Потом, спрятавшись в подъезде, ударил по голове, и это произошло вечером того же дня, когда она столкнулась с ним у офиса фирмы «Карт Бланш». Помнится, тогда она сказала ему, что работает здесь. Вилор расценил это как угрозу и решил запугать ее. Все начало проясняться.

Дайнека вспомнила ту страшную ночь на даче. Вилор зашел в ее спальню, что было легко сделать, поскольку его комната как раз напротив, и стал душить. Часом раньше он мог подобрать брелок от ключей Джамиля и подбросить его ей в постель. Затем, когда ей удалось ударить его и вырваться, прыгнул в окно. После чего быстро забежал на второй этаж и спустя минуту уже сочувственно смотрел на Дайнеку через отцовское плечо. Только в тот раз он точно хотел убить.