Читать книгу "Браслет императрицы - Наталья Александрова"

– Итак… – проговорила Надежда, едва за ним закрылась дверь.

– Итак… Вы знаете, что основной профиль моей фирмы – фармакология. Мы выпускаем много очень ходовых лекарств и постоянно ищем новые перспективные препараты. Одно из самых важных направлений исследований – поиск лекарства от болезни Альцгеймера. Вы, наверное, знаете, что борьба с этой болезнью считается сейчас одной из самых приоритетных целей медицины, и тот, кто найдет лекарство от нее, займет ведущее положение в науке…

– И заработает миллионы, – вставила Надежда язвительную реплику.

– Вы правы, – кивнул Мясников, – только не миллионы – миллиарды.

Так вот, Георгий Шмелев – или кто он там на самом деле – пришел в нашу фирму с препаратом, который, по его словам, может совершить переворот в этом направлении. Сначала к нему отнеслись недоверчиво, но он представил убедительные результаты, ему разрешили поставить серию опытов – и они тоже прошли удачно…

– Не на людях, я надеюсь? – прищурилась Надежда.

– Разумеется, – покосился на нее Мясников. – Как вы могли подумать! На мышах, само собой!

– Бедные мыши!

– Так вот, опыты на мышах прошли удачно, но когда мы перешли к экспериментам с приматами, у препарата обнаружилось очень тяжелое побочное действие, которое исключает его лечебное применение на людях…

– Вот как!

– В принципе в этом нет ничего необычного. Как правило, так и происходит разработка всех новых, революционных лекарств – сначала находят какой-то действенный препарат, а затем начинают его дорабатывать – избавляются от побочных действий и противопоказаний, определяют оптимальную дозу, проводят клинические испытания. Короче, мы приняли Шмелева в штат фирмы, назначили ему высокий оклад и поставили во главе группы химиков, которая должна была довести новый препарат до клинических испытаний. В случае успеха этих испытаний я обязался выплатить Шмелеву очень значительную премию, но самое главное – он будет получать процент от прибыли…

– А это уже очень серьезные деньги! – сообразила Надежда.

– Очень, – подтвердил Мясников. – Я вам рассказал много, пожалуй, даже слишком много. Теперь я надеюсь, что и вы поделитесь со мной информацией.

– Да, собственно, я уже все вам рассказала… или почти все. Георгий – или кто он там на самом деле – женился на моей подруге… скорее, не подруге, а просто знакомой. Нина – внучка художницы Нины Слепневой, но она ничуть не похожа на свою бабушку. Ее бабушка была женщина умная и волевая, Нина же – небольшого ума и совершенно бесхарактерная, так что Георгий крутит ею как хочет, она смотрит ему в рот и не замечает даже очевидных вещей.

– Зато вы все замечаете… – подкинул реплику Мясников, ехидно взглянув на собеседницу.

– Ну, все – не все, но кое-что замечаю!

– А именно?

– Я замечаю, что Георгий с самой свадьбы, а наверное, и раньше что-то ищет, что-то выведывает, и это что-то наверняка связано с Нининой бабушкой, художницей Слепневой. Но вот что именно – я не могу понять. Причем после того, что вы мне рассказали, картина ничуть не прояснилась, наоборот, стала еще более непонятной. Если Георгий сейчас напряженно работает над новым лекарством, которое должно его буквально озолотить, – зачем ему продолжать поиски в квартире Нины Слепневой? Совершенно непонятно! Если только…

– Ладно, думаю, что вы все равно не сможете с ходу найти ответ на этот вопрос.

«Если только ему для того, чтобы достичь результата, не нужен браслет», – подумала Надежда. Она тут же отогнала эту мысль, не стоит даже и намекать Мясникову на такое. У него огромный холдинг, серьезная разработка, при чем здесь какая-то мистика…

Мясников поднялся, вышел в приемную. При его появлении Сергей, который вполголоса разговаривал с секретаршей, вскочил и вытянулся, сложив руки по швам.

– Вот что, – проговорил Мясников решительно. – Найди Георгия Шмелева и приведи ко мне. Причем сделай это деликатно – так, чтобы ни сам Шмелев, ни кто другой в фирме не понял, что происходит что-то необычное. Скажи, что я хочу поговорить с ним о продвижении его работы. Но не спускай с него глаз!

– Слушаюсь. – Сергей развернулся и вышел.

Надежда оглядела приемную.

На стене против двери висела большая картина, на которой загорелые дети в тюбетейках и красных галстуках сновали по огромному полю хлопчатника.

– Странная картина, – осторожно проговорила Надежда Николаевна. – Я знаю, что вы увлекаетесь советским искусством, но все же покупать такие вещи… вряд ли эти узбекские пионеры соответствуют вашему представлению о прекрасном.

– А я ее не покупал. – Мясников усмехнулся. – Она мне досталась вместе с этим особняком. В нем ведь раньше находился Дом культуры работников текстильной промышленности, вот и висела соответствующая картина. Между прочим, это работа Нины Слепневой, называется «Пионеры Узбекистана на уборке хлопка». Ну, я и решил – пусть висит, все-таки Слепнева… конечно, это далеко не лучшая ее работа, но все же представляет определенный исторический интерес…

– Дом культуры текстильщиков? – переспросила Надежда. – И размер подходящий… на глаз, конечно… надо бы проверить…

– О чем это вы? – вяло поинтересовался Мясников.

– Виктор Иванович, а у вас, случайно, нет каталога той выставки советской живописи, на которой выставлялся автопортрет Слепневой? – Глаза у Надежды загорелись.

– Случайно есть, кураторы выставки мне прислали, как известному коллекционеру. – Мясников принес из кабинета цветной альбомчик. – А в чем дело? Вы меня заинтриговали!

– Сейчас, сейчас! – Надежда торопливо перелистала каталог, нашла автопортрет Нинкиной бабушки, прочитала аннотацию. – Холст, масло, сто десять на восемьдесят сантиметров… простите, а рулеточки у вас не найдется?

– Что? Рулетки? Да объясните же наконец, в чем дело!

– Сейчас объясню! Так есть рулетка?

– Лариса, у вас есть рулетка? – обратился Мясников к секретарше, которая наблюдала за происходящим с безмолвным удивлением.

– Сейчас… – Лариса выдвинула нижний ящик и протянула Надежде портновский метр. – Это подойдет?

– Сойдет! – Надежда схватила метр и вскочила на стол, откуда можно было легко дотянуться до картины.

Мясников и его секретарша следили за ней с удивлением.

– Так… так… – Надежда обмерила картину по ширине и по высоте и повернулась к Мясникову с гордым видом: – Сто десять на восемьдесят! Что и требовалось доказать!

– Да объясните же наконец, в чем дело! – потребовал Мясников.

– Вот в чем. – Надежда довольно ловко спрыгнула со стола, отдала метр секретарше и повернулась к Мясникову. – В дневнике Нины Слепневой написано, что она создала в одно и то же время два своих автопортрета – один в полуодетом виде, другой в обнаженном. Первый автопортрет был представлен на этой выставке… – Надежда помахала в воздухе каталогом. – Он принадлежит сыну Сергея Стрижакова, партийного деятеля, у которого в то время был бурный роман с художницей. Второй автопортрет считается утерянным…