Читать книгу "Приглашение на танец - Мэнди Коллинз"

— А! — отмахнулась Мэдди. — Типичный повеса. Чем бы он ни интересовался: игрой, женщинами, — во всем склонен к излишествам. Дружки Джейми только о том и говорят, какой лорд Питер замечательный. Как он обошел всех, когда они устроили скачки на карриклах от Аскота до Лондона, как в кулачном бою он поставил Джентльмену Джонсону синяк под глазом.

Мэдди фыркнула с отвращением:

— Уже надоело про него слушать. Если мне когда-нибудь посчастливится оказаться в обществе Нотона, я ему так и скажу. Но это маловероятно, поскольку он терпеть не может приличный круг знакомств и скорее съест собственные сапоги, чем перешагнет порог «Олмака». Кстати, последнее — его собственные слова. Он это сказал, когда приходил с визитом к Джейми в Эссекс-Грейндж.

— Мэдди, ты говоришь так, будто проводила исследование его выходок, — лукаво заметила Джульет. — Кто-нибудь может подумать, что ты увлечена сэром Питером!

Мэдди слегка покраснела. Сесили это заинтриговало. Она решила, что, когда они с Лукасом навестят лорда Нотона, надо будет присмотреться к нему получше. Однако она не собиралась передавать мужу то, что узнала на этом приеме. Лукасу наверняка известна скандальная репутация лорда Нотона, но если ему об этом напомнить, он может, воспользовавшись правом мужа, запретить ей ехать вместе с ним к этому человеку. Если сэр Питер и впрямь так полон духа соперничества, как утверждает Мэдлин, возможно, он завладел артефактами, добытыми в последней экспедиции лорда Херстона не ради научных исследований, а только для того, чтобы хвастаться перед другими коллекционерами.

Сесили отозвали от кузин, и до конца свадебного завтрака она принимала поздравления, непринужденно беседуя с другими гостями. Сесили сама не ожидала, что ей будет так весело. За последние несколько лет она побывала на многих светских приемах, но ни один не доставил ей подобного удовольствия. Она не знала, в чем причина: в том ли, что она была виновницей торжества, или в том, что у нее появилась уверенность в себе. Но когда Лукас повез Сесили в свой городской дом, она чувствовала одновременно и усталость и, неожиданно для себя, счастье.

Когда карста остановилась на Гросвенор-сквер, это место показалось Сесили чужим и неуютным, и ей захотелось уехать в Херстон-Хаус, а не быть хозяйкой в доме Лукаса. Но она стряхнула с себя это ощущение, решив, что это нормальное последствие резкой перемены в ее жизни.

На пороге дома их встретил дворецкий Уоткинс, а все слуги, какие были в наличии, выстроились в ряд приветствовать новую хозяйку. И именно в тот момент Сесили вдруг отчетливо осознала свое новое положение. Когда она приблизилась к концу шеренги слуг, непомерность того, что она на себя приняла, словно навалилась на нее своей тяжестью, и силы вдруг оставили ее. Заметив это, Лукас взял жену под руку и распорядился приготовить каждому из них ванну и подать обед.

Приведя Сесили в покои герцогини, он сказал:

— Отделать комнаты заново, конечно, не было времени, но вы можете сделать это по своему вкусу.

Сесили только и смогла что кивнуть. Комнаты показались ей на удивление уютными и, к ее радости, выглядели не так богато, как она ожидала. Обои, портьеры и обивка мебели были выдержаны в кремовых и бледно-голубых тонах.

— Эта дверь, — Лукас показал на дверь в противоположной стене, — ведет в гостиную между вашей комнатой и моей. Примерно через час там будет накрыт стол.

Лукас говорил официальным тоном, и Сесили вдруг поняла, что непривычная интимность их положения, по-видимому, приводит мужа в такое же замешательство, как и ее. Не дав Лукасу уйти в свою комнату, Сесили положила руку на его локоть.

— Ваша светлость, подождите.

Лукас повернулся к ней, вопросительно подняв брови, но при этом накрыл ее руку своей и небрежно погладил большим пальцем запястье.

— Мы теперь муж и жена, — тихо сказал он. — Я бы очень хотел, чтобы ты называла меня по имени.

Сесили вдруг засмущалась, ее щеки залились румянцем.

— Хорошо… Лукас. Я надеялась, что… пожалуйста, останься.

Он снова вопросительно поднял бровь. Его взгляд упал на кровать, потом вернулся к лицу жены. Он взял руку Сесили, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев.

— Я хотел дать тебе возможность отдохнуть. Если прошлую ночь ты провела так же беспокойно, как я, тебе определенно нужно вздремнуть.

— Мы можем лечь спать… вместе?

За последние несколько дней в жизни Сесили произошло множество перемен, и почему-то перспектива остаться в новой спальне одной вызывала у нее беспокойство. Лукас удивленно расширил глаза, но кивнул:

— Иди сюда.

Все еще держа Сесили за руку, Лукас повел ее через гардеробную, а потом через общую гостиную в свою комнату. Его спальня походила на спальню Сесили как зеркальное отражение, но была декорирована в более строгом стиле — вместо бледно-голубого цвета здесь был темно-синий. В центре красовалась большая внушительная кровать. У кровати Лукас остановился, жестом предложил Сесили сесть и, к ее смущению, принялся раздевать, начав с туфель и чулок.

— Лукас! Я имела в виду только… как бы это сказать… сейчас еще день, и мы ведь не можем заниматься…

Хотя Сесили не могла заставить себя произнести соответствующие слова, было понятно, что она имеет в виду. Раньше мисс Амазонка без колебаний сказала бы то, что думает, но усталость и действия Лукаса подействовали на молодую герцогиню Уинтерсон странным образом: она вдруг стала застенчивой, чего за ней раньше не замечалось.

Однако ее возражения не заставили Лукаса прервать свое занятие. Продолжая снимать с нее левый чулок, он помедлил лишь затем, чтобы быстро поцеловать ее в коленку.

— Сесили, мы будем только спать.

По глазам мужа Сесили поняла, что он говорит искренне, и ее снова поразило его благородство. И доброта. Впервые в жизни Сесили полностью и безоговорочно доверяла другому человеку. Ощущение было одновременно и успокаивающим, и опасно волнующим.

— Ты так же утомлена, как и я, — сказал Лукас.

Он встал и начал расстегивать фрак. Сесили не сомневалась, что, не будь здесь ее, Лукас воспользовался бы в этом деле помощью лакея. Но поскольку герцог Уинтерсон носил фрак не такого плотно облегающего покроя, как диктовала последняя мода, он вскоре справился сам.

Сесили впервые видела его в одной рубашке, и от этого зрелища у нее захватило дух. «Просто поразительно, — думала она, — что такая простая вещь может оказаться очень возбуждающей». Она поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет, когда увидит его обнаженный торс.

Раздеваясь, Лукас неотрывно смотрел в глаза Сесили, и от его взгляда у нее в животе стало разливаться тепло. Она согнула ноги в коленях и легла на спину, не чувствуя ни малейшего стыда, словно девушка из гарема.

Наконец Лукас лег на кровать и притянул Сесили к себе. Ей было приятно чувствовать сквозь тонкую ткань рубашки тепло его кожи. Усталость в ней боролась с возбуждением.