Читать книгу "Лихорадка - Лорен Де Стефано"

Я приподнимаюсь. Кажется, что вся моя кровь превратилась в песок. Я — песочные часы. Песок стремительно вытекает из головы, мне слышен его шорох.

— Возможно, Роуэн помог бы мне, — говорю я.

— Возможно, — отвечает Габриель. — Но ты здесь, мы не знаем, где он, и у нас нет времени на то, чтобы разыскивать его по всей стране.

С этим не поспоришь. Я открываю было рот, но слова отказываются слетать с моих губ. «Еще немного времени. Мне просто нужно еще немного времени». Я понимаю, что Габриель прав. Я понимаю, что разгадка происходящего может находиться именно там, откуда я сбежала. Я знаю, что мой сумасшедший свекор способен творить чудеса, точно так же, как способен убить младенца или непокорную жену собственного сына.

Как я оказалась во власти такого человека? Какое преступление я должна была совершить в моем прошлом воплощении, чтобы заслужить интерес Вона?

— Тогда пусть будет врач, — не сдаюсь я. — Или шаман. Прорицатель! Кто угодно!

Кровать накреняется, и я хватаюсь за ее края. Габриель замечает это и помогает мне лечь. Он подтыкает под меня одеяло, словно я маленький ребенок.

Воображаю, будто я снова в особняке. Не как пленница Вона, а как жена Линдена. Я лежу на шелковом белье, среди пуховых подушек. Мои сестры по мужу спят чуть дальше по коридору. Надо замереть. Прислушаться. Я смогу услышать их дыхание. А Габриель только что принес мне завтрак. Солнце еще не встало, пустые коридоры наполнены тикающими часами и клубами дыма от палочек с благовониями, которые догорели в самом конце ночи. Позже будут батуты, цветущие апельсиновые деревья и ярко-оранжевые карпы кои, помавающие хвостами, к вящему моему удовольствию. Бояться нечего. Со всеми все благополучно.

Габриель кладет ладонь мне на лоб. Его губы озабоченно сжимаются.

— Завтра найдем больницу, — говорит он.

— Ладно, — шепчу я.

Окончательно обессилев, я закрываю глаза.

— Ты ложишься? — спрашиваю я у него.

— Пока нет, — отвечает он.

Чувствую, как матрас прогибается под его весом, и засыпаю под шорох страниц, которые он перелистывает.

Когда я просыпаюсь, на улице по-прежнему темно. Габриель спит, обнимая меня за талию и пристроив подбородок у меня на плече.

Все тело ноет, а во рту горький металлический привкус, который подсказывает, что меня вот-вот вырвет. Однако боль — это прогресс, это значит, что у меня прошло онемение рук и ног. Постепенно высвобождаюсь из объятий Габриеля. Он вцепился мне в рубашку, но когда я по очереди прикасаюсь к его пальцам, они распрямляются. Он что-то невнятно бормочет и переворачивается на живот, подгребая под себя подушку.

Стараясь его не разбудить, выбираюсь из-под одеял и бреду в ванную. Из шкафчика над раковиной достаю таблетки аспирина, надеясь, что лекарство сможет умерить мою тошноту. Проглатываю несколько таблеток, запивая набранной в ладонь водой.

А потом я закрываю шкафчик — и вижу в зеркале светловолосое привидение. Это зомби из того фильма, который показывали во Флориде: с болезненно-серой кожей, запавшими глазами, бледными губами и поредевшими волосами.

Я в ужасе отвожу взгляд, чтобы эта девушка осталась для меня незнакомкой. Утром надо будет умыться пораньше, чтобы меня никто не успел увидеть.

На обратном пути меня успокаивает дыхание множества спящих. У некоторых детей собственные кровати, остальные жмутся друг к дружке, по нескольку человек в одной постели.

Прохожу через гостиную. Сайлас — бесформенная гора одеял на диване — говорит:

— Ты как призрак бродишь ночами по дому.

— У-у! — шепотом откликаюсь я.

Он тихо смеется и затихает, возвращаясь в свои сны. Я прохожу через комнату на кухню и там завариваю себе чаю.

Слышно, как за стенами вздыхает ветерок. На цыпочках пробираюсь мимо Сайласа, который начал храпеть, и распахиваю уличную дверь, чтобы вдохнуть весеннего воздуха. Ночь в этом маленьком районе кажется странно доброжелательной. Закрываю дверь за собой и сажусь на верхнюю ступеньку. Я не ушла опасно далеко. Я держусь рядом с домом, чтобы поспешно спрятаться при появлении какой-нибудь угрозы.

Однако все спокойно. Я рассматриваю расплывчатые серо-коричневые дома вдоль улицы. Изнуренные деревья, похожие на скелеты. Увядающую жухлую траву. И чувствую, что нахожусь там, где мне и следует быть. Я появилась на свет в умирающем мире, я принадлежу ему. Я предпочту его голографическим океанам и кружащимся диаграммам прекрасных домов. Потому что, хотя ложь и красива, в итоге тебя все равно ждет истина.

Однако здесь присутствует еще кое-что, страшно чужеродное всему остальному. Неуместное. В темноте я еле различаю его приближение: у тротуара тормозит черный лимузин. Интересно, с чего он здесь появился? Наверное, богачи купили какого-то ребенка — кажется, в квартале есть еще приюты. Вряд ли кого-то забирают отсюда на вечеринку. В этом районе богатые не живут.

Двигатель несколько мгновений работает вхолостую и отключается.

И тут меня захлестывает тошнотворное ожидание беды. Этот лимузин выглядит чересчур знакомо.

Передняя дверь со стороны пассажирского сиденья открывается, и я вижу, как из машины выходит темная мужская фигура. Человек потуже заматывает шею шарфом, шагает на тротуар и поворачивает голову ко мне.

— Правда, отличная ночь для любования звездами? — говорит он.

От этого голоса у меня идет мороз по коже.

«Беги-беги-беги!» — вспыхивает у меня в голове давнее предостережение Мэдди, но я почему-то застываю на месте, обеими руками сжимая кружку чая.

— Как вы меня нашли? — спрашиваю я.

— Так со свекром не здороваются, — отвечает Вон. — Я уверен, ты способна подыскать для меня более теплое приветствие.

Слышится щелчок, и Вон прикрывает ладонью язычок пламени. Я не сразу понимаю, что он держит не само пламя, а маленькую свечку. Он направляется ко мне, я медленно отодвигаюсь к двери, однако он останавливается в паре метров.

— Огонь — это такая хитрая штука, — говорит Вон, — особенно в руках хитрых девушек, которые могут придумать ему хорошее применение. Например, поджечь занавески, чтобы отвлечь внимание.

Огонек освещает все сто морщин на его лице.

Как случилось, что мой самый страшный кошмар стал явью, а я не способна сдвинуться с места и могу только сжимать кружку с чаем?

Я медленно поднимаюсь на ноги, стараясь не делать резких движений, словно Вон — ядовитая змея. Он делает быстрый шаг в мою сторону, и я вздрагиваю.

Он смеется.

— Успокойся, милая. Я не собираюсь поджигать дом, если ты боишься этого. Там ведь масса беспомощных сироток и твоя настоящая любовь.

Он подходит ближе и, встав на нижнюю ступеньку, подносит свечу к моему лицу. От ее жара в этом прохладном воздухе у меня тут же начинают течь сопли.